Вдохновленные розой - Светлана Глебовна Горбовская Страница 29

В 1934 г. Старк Янг издал роман «Красная роза», тоже повествующий о событиях Гражданской войны, об аристократии американского Юга, об утрате прежних устоев и традиций. И. Б. Архангельская отмечает: «Для названия романа автор взял строку из популярного “южного” романса 1860-х гг., который был полон меланхолии и ностальгии по ушедшим дням»25. Однако стоит предположить, что Янг мог попасть под влияние популярности рассказа Фолкнера и «красная роза» есть своего рода портрет женщины-аристократки американского Юга: у Фолкнера – Эмили Грирсон, у Янга – Люси Макги и Валетт Сомервилл, у Митчел – Скарлетт О’Хара и т. д.

К версии розы Г. Стайн очень близка роза из малоизвестной в России книги французской актрисы и писательницы Сидони-Габриэль Колетт «Для гербария» (1948). Швейцарское издательство Mermod присылало Колетт букеты цветов в течение всего 1947 г. Колетт же писала небольшие зарисовки о том или ином цветке из этих букетов. В итоге получилась книга наподобие «Литературной и исторической ботаники» соотечественницы Колетт Фелисите де Жанлис (конец XVIII в.), а также другой ее книги «Литературный гербарий», только манера исполнения была совсем иной, в духе литературы «потока сознания» В. Вулф и Дж. Джойса или «Тропизмов» (1939) Натали Саррот.

Если Ф. Жанлис, оглядываясь на популярные в XVIII в. «Ботанические письма» Ж.-Ж. Руссо, написанные для поучения его маленькой родственницы в искусстве гербария, выстроила в отдельной главе подробную мифологическую, культовую, историческую и литературную историю розы, то Колетт, отталкиваясь от литературно-мифологического фундамента и короткого ботанического описания этого цветка, уходит в рассуждения об окружающей ее действительности, о событиях современности. Ее «гербарий» не дидактический, а эстетический и одновременно философский. По Колетт, роза – это мифология, это ботаника, это послевоенный Париж, это палисадник за ее окном, это дети, играющие на улице.

В первом абзаце главы «Роза» для стилизации под гербарий Колетт пишет о морфологических свойствах этого растения, о том, какие цветы расцветают раньше нее, как климат влияет на ее произрастание во Франции, но затем уходит в самые разнообразные рассуждения, лишь отдаленно связанные с розой: о характерах и поведении людей в послевоенную эпоху, о злых мальчишках, которых красота розы заставляет забыть о своих проделках. Она пишет о заоблачной цене на розы (розы по цене «телячьей печени и ананасов»26), при этом она использует определение «золотая цена», что можно рассматривать как намек на «золотую розу» в религиозной христианской символике, что является аллюзией на мир материальный, далекий от возвышенности розы прошлых эпох, но также и на золотую розу как наивысшую награду поэтических конкурсов, например «золотая роза» Пьера де Ронсара27.

Далее Колетт пускается в экскурсы по всей долгой семантической истории розы – от связи с садами Эдема до изысков современной селекции, а также в многосложные своеобразные описания красоты розы. Гербарий Колетт – это удивительное соединение образов реальной, мистической, историко-мифологической розы:

«…Под моим окном – среди луж и голубей, что в них купаются, меж неровно постриженными прядями газона, круглыми головками алтея и каннами, растут розы. Им немало лет, но цветут они так же пышно. Ничто не сгубило их – ни война, ни заморозки. Они всегда цветут, как только приходит пора. И даже в конце ноября непременно цветут. Этим розам все рады – даже дети из первого округа, известные своими набегами на все живое, не трогают их. На одном из кустов, благодаря необычной прививке, растут розы, наполовину желтые, наполовину красные. Другая желтая роза все разрастается и ветвится, и поражает своего покровителя таким богатством… таким богатством… как вам сказать… Эти розы Пале-Рояля, эти старые, восхитительные розы, какими словами вас описать, прославить до самого женевского парка О-Вив, который я созерцала во всем его великолепии, – прославить так, что швейцарские сестры ваши почувствуют себя оскорбленными? Вы растете на тугом стебле, бутон закрыт, как яйцо, а потом неожиданно раскрывается. Вас пробуждает к жизни здесь, в самом центре города, подневольная струя воды из шланга, горящая мириадами радуг. Я все думаю, с чем бы сравнить вас, в каком Эдеме растут цветы, подобные вам? Кажется, я знаю. Вы почти так же прекрасны, как те буйные розы, что теснят друг друга на решетке ограды, что оплетают домик садовника, вьются по стене сельского трактира, – здесь, там, везде еще, всюду вы демонстрируете нам к изумлению нашему, что происходит, если нечаянно соединить погожий июньский денек, девичье одиночество, усердье мечтательного старика и добрый его секатор…»28 (пер. Е. А.Кондратьевой).

В XX в. обнаруживаются и другие жанровые стилизации, связанные с образом розы, например подражание старинному жанру венка, гирлянды цветов (флорилегиума) Константина Паустовского в книге «Золотая роза» (1955). Розу здесь можно понимать как своего рода розу мира – вечную историю литературы – историю о том, как создается литература, составленную из множества примеров.

Параллели с самыми разными цветочными аналогиями прошлого здесь можно выстраивать бесконечно. Золотая пыль, из которой мусорщик Шамет просит изготовить розу для Сузи, вполне вероятно, отдаленно намекает на антологию «Цветочная пыльца» Новалиса. Сама золотая роза является наградой, что можно сопоставить с призом за лучший сонет, врученный Пьеру де Ронсару – «принцу поэтов». Кроме того, золотая роза с XI в. является наградой, которую вручает Папа Римский церкви или какому-нибудь правителю в день «воскресенья роз», то есть четвертое воскресенье Великого поста. Самые разные предположения можно строить бесконечно, ибо сам К. Паустовский во вступлении к «Золотой розе» пишет, что его книга может показаться «отрывистой» и «неясной». Ее центральный символ предлагает лишь возможности для множественных интерпретаций.

Но все же по форме книга выстраивается как своего рода венок или лепестки цветка, которые символизируют лучших писателей мировой литературы, создающих свои произведения. И все они, их мысли, образы напоминают, как пишет сам К. Паустовский, «драгоценные пылинки»: «Шамет решил отсеять из ювелирной пыли золото, сделать из него небольшой слиток и выковать из этого слитка маленькую золотую розу для счастья Сюзанны», из которых складывается прекрасная золотая роза. Роза, «приносящая удачу», то есть дающая читателям возможность бесконечно обогащать свой внутренний мир содержанием великих книг: «…эстетике нашей литературы, глубочайшем ее значении как воспитательницы <…> человека с его богатым и высоким строем мыслей и чувств, о сюжете, юморе, образе, лепке человеческих характеров, изменениях русского языка, народности литературы, романтизме, хорошем вкусе, правке рукописей – всего не перечтешь»29.

Стоит отметить, что «роза-венок» и «роза-триумф» в XX в. становятся особыми, часто встречающимися жанрами, как прозаическими, так и поэтическими. Сборник поэзии Поля Элюара «Роза для всех» (1934) является прекрасным примером «розового» флорилегиума и триумфа. Это сборник авангардной, сюрреалистической поэзии, где роза стала наименованием жанра, а также внутренним