Текст Достоевского. Историко-филологические разыскания - Петр Александрович Дружинин Страница 32

Считать, что причиной ее исключения была воля самого автора, нет оснований. В «Дневнике писателя» за 1876 г. Достоевский с сочувствием вспоминает о польских революционерах, бывших с ним на каторге…[293]

Причин выбора издания А. Ф. Базунова в качестве исходного оригинала может быть несколько. Существует среди них и самая, наверное, очевидная: поскольку новое издание «Записок из Мертвого дома», о чем свидетельствует и сама Анна Григорьевна, осуществлялось исключительно из практических, то есть финансовых соображений, то использовали тот оригинал, который был доступен. Ведь если отдельное издание Ф. Т. Стелловского разошлось быстро, его нужно было искать специально (а полное собрание сочинений продавалось только комплектом), то издание А. Ф. Базунова, залежавшееся, еще в 1873 году оставалось на складах по прежней цене 2 руб. 50 коп. без пересылки[294], причем его можно было купить у дружественного издателя даже с уступкой, а может быть экземпляр этого издания попросту был у писателя в излишках. Однако судьба издания «1875» все-таки сложилась бы иначе, если бы автор был безразличен к тексту и воспринимал новое издание исключительно как источник средств.

Именно в связи с тем, что для набора был взят экземпляр издания А. Ф. Базунова – «1862(2)», оказывается, по сути, забыта вся редакционная работа с текстом, которая производилась при подготовке к печати издания Ф. Т. Стелловского – «1865». Нам сложно разделить категоричное мнение[295], что лишь попавшие в издание «1875» поправки «могут считаться авторскими вариантами»; все-таки существует масса иных причин, которые могут объяснять различие правки или ее совпадение. Это и наличие или отсутствие времени на корректуры, это и произвол корректора и наборщика… Не стоит забывать и о том, что редактуру издания «1865» от редактуры издания «1875» отделяет десятилетие, и можно допускать, что и сам Ф. М. Достоевский мог по-разному относиться к тексту «Записок из Мертвого дома» в разные периоды своего творчества. Следует сказать и о другом важном обстоятельстве: к обоим этим изданиям, в особенности ко второму, имела непосредственное касательство и Анна Григорьевна. То есть вопрос, кому именно принадлежала правка, не может быть решен однозначно; поэтому можно еще раз напомнить о том, что Б. В. Томашевский и К. И. Халабаев в качестве основного источника текста «Записок из Мертвого дома» избрали издание А. Ф. Базунова – «1862(2)».

Для того чтобы объяснить выбор наборного оригинала именно изданием А. Ф. Базунова, укажем и иную возможную причину, более вескую: четвертое издание «Записок из Мертвого дома» начало готовиться после 19 апреля 1874 года – рубежа в истории отечественного книгопечатания,

по которому книги, печатаемые без предварительной цензуры, должны были быть представлены в цензурный комитет после отпечатки всего тиража и после того, как набор был бы разобран. Таким образом в случае запрещения сочинения издатель нес убытки за весь тираж[296].

И поскольку издание «1875» осуществлялось без предварительной цензуры, то глава «Товарищи» могла быть сочтена издателями опасной именно в свете цензурных нововведений: она могла стать причиной задержки книги цензурой, так что издатели пошли по наименее опасному пути – заранее решили не включать ее в книгу.

Впрочем, мы не знаем, кто именно принимал решение о выборе оригинала для будущего издания «1875», ведь Ф. М. Достоевский с первых месяцев 1874 года был всецело поглощен работой над романом «Подросток». После самостоятельного издания «Бесов» и «Идиота» Анна Григорьевна осознала плодотворность такой книгоиздательской деятельности, даже почувствовала уверенность. Сначала, в марте 1874 года, она примерялась к изданию печатавшегося в 1873 году в «Гражданине» «Дневника писателя», о чем упоминается в письме Г. Ф. Пантелеева к А. Г. Достоевской от 12 числа[297]; однако этот замысел показался в значительной степени рискованным (прежде всего с коммерческой стороны), и потому был сделан, как тогда казалось, более очевидный в смысле материальной отдачи выбор.

Именно к этому времени относится и формальная передача прав на все изданные сочинения писателя в собственность Анны Григорьевны: 19 марта 1874 года заключается договор между Ф. М. Достоевским и А. Н. Сниткиной об уступке «в полную и неотъемлемую собственность авторского права» на издание всех к тому времени напечатанных сочинений, 28 марта договор этот был явлен у нотариуса; а 7 апреля состоялся договор между А. Н. Сниткиной и А. Г. Достоевской, явленный у нотариуса 19 апреля, по которой та уступала дочери права на те же сочинения[298]. Хотя этот договор комментаторы академического Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского называют «фиктивным» (что, возможно, касается лишь передачи указанных в договорах денежных сумм – двух тысяч рублей в первом случае и полутора тысяч во втором), результат этих переуступок прав был в действительности вполне осязаемым: с того момента именно А. Г. Достоевская была собственником авторских прав на сочинения мужа, напечатанных до даты договора, и, соответственно, формально распоряжалась ими на законных основаниях как своею собственностью. То есть издание «1875» формально было изданием А. Г. Достоевской.

Но только ли формально? Ни в коем случае не стоит недооценивать того значения, которое имела в книгоиздательской деятельности Достоевских Анна Григорьевна. О том, как она относилась к этому, свидетельствует ее ответ на вопрос анкеты петербургских журналистов: «Ваше любимое занятие?» – «Издавать книги»[299].

Поскольку рассмотрение некоторых специфических языковых отличий будет помещено ниже, мы сначала коснемся сугубо издательских вопросов источника «1875». Установление предпечатной истории «Записок из Мертвого дома» 1875 года (как, кстати говоря, и «Игрока» 1874 года, имеющего типографические варианты) осложняется тем, что большинство писем А. Г. Достоевской 1871–1874 годов к мужу были ею ликвидированы: «Я уничтожила подлинники, но выписала дословно все, что касалось моих детей»[300]. Стирая из истории подробности личных отношений с великим писателем, Анна Григорьевна уничтожила и сведения о ведущихся ею издательских делах. Обширная работа М. В. Заваркиной «Издательское дело и книжная торговля Достоевских»[301] наряду с очевидными умолчаниями содержит многообразие сведений из области истории книгопечатания, которые безусловно представляют интерес для несведущих в этой области, однако мало что проясняют в интересующем нас вопросе.

Пытаясь понять судьбу источника «1875», мы для начала предлагаем сопоставить два процесса,