Виктор Кандыба - Сверхвозможности человека Страница 33

Итак, после ответа пациента, из которого врачу становится ясно, что пациент все воспринимает всерьез и по-настоящему, врач накладывает все пальцы правой руки на кожу по одну сторону шва, а пальцы левой руки – на противоположную сторону перпендикулярно ко шву и начинает с нажимом внутрь растягивать кожу на разрыв. Затем передвигает обе руки вдоль шва и опять "разрывает" его. Одновременно с этими разрывающими ткань манипуляциями врач строго спрашивает пациента: "Ну! Чувствуете как шов разрывается и углубляется?" Пациент обычно отвечает: "Да! Конечно, чувствую!" Врач опять быстро берет 5-6 спецтампонов и выполняет имитацию вытирания крови и складывания кровавых тампонов на поднос. При этом 2-3 тампона остаются специально вокруг шва, чтобы сдерживать сбегающую с "раны" по телу кровь. В указанных 5-6 тампонах 2 должны быть обычными, 2-3 с капсулами крови и один специальный в виде натурального кусочка мяса, жира и т.д. из говядины. Затем врач просит пациента подержать пока пару тампонов, чтобы они, мол, не пачкались на подносе от уже использованных, и дает ему пару обычных тампонов. Пациент держит эти кусочки ваты в руке и подсознательно лишний раз убеждается, что это обычные кусочки ваты. Почему подсознательно?

А потому, что критически анализировать он уже давно не в состоянии, так как "заигрался", вошел в роль и активно участвует в спектакле под названием "психохирургическая операция".

Затем врач напрягает прямые пальцы своей правой руки и жесткой вибрацией со всей силы вдавливает их в шов ("открытую рану"). Пальцы наполовину исчезают под складкой кожи, иногда достигая чуть ли не позвоночника. Пациенту больно. Врач просит его потерпеть и согнув указательный и средний палец защемляет между ними кожу и жестко вытягивает ее вверх, имитируя как бы вытягивание и вырывание из живота больного куски мяса. При этом врач сообщает больному, что "сейчас мы эту гадость удалим и вы будете здоровым". При этих словах пальцы выходят из живота уже с кусочком приготовленного мяса. Врач демонстрирует эту "гадость" больному и с отвращением кладет ее на поднос в окровавленные тампоны, при этом мысленно и образно представляя, что болезнь действительно удаляется с этой настоящей выбрасываемой гадостью. Так как руки убраны, то больному легче и врач его успокаивает, что теперь все позади, рана сейчас начнет под действием рук мгновенно срастаться и все будет хорошо. Одновременно врач сживающими движениями пальцев с двух сторон вдоль шва стягивает кожу, имитируя мгновенное сращивание раны по всей длине "разреза". При этом пациента спрашивают: "Ну! Хорошо все срастается? Если почувствуете, что на каком-то участке раны вдоль всего разреза срослось плохо, то скажите мне. Договорились?" Часто больной говорит, что вот в таком-то месте сращивание надо повторить, так как он чувствует, что там срослось плохо. Тогда врач обязательно должен в указываемом месте повторить свои манипуляции по "сращиванию", пока больной не подтвердит, что теперь все в порядке. Это важный момент, если о нем забыть, то больного всю жизнь (или очень долго) будет "несросшийся" участок "раны" беспокоить.

Затем врач окончательно протирает спиртовым тампоном оставшуюся царапину и накладывает на нее пластырь или перебинтовывает, в зависимости от места "операции".

Далее, в зависимости от самочувствия больного, а оно всегда как после настоящей операции, его переносят на кушетку где он отдыхает. В зависимости от места операции больному запрещается пить 4-8 часов и сутки-двое кушать. Больной должен лежать и ждать выздоровления.

Бывает, когда исцеление и резкое улучшение самочувствия наступает сразу на операционном столе и пациент сам встает всех благодарит, радуется и идет домой. А бывает, что пациента после операции надо домой отвозить с сопровождающими и болеет он долго, иногда неделю-две.

Независимо от состояния больного, врач всех пациентов каждый день осматривает. Кто может, приходит к врачу на контрольный осмотр сам, а кто не может, тех врач обязательно посещает ежедневно (утром) на дому.

Кроме приведенной существует еще несколько классических наших психотехник. Например, при сильной СК-восприимчивости "разрез" выполняется на расстоянии 5-10 см от поверхности бесконтактно. Вначале ногтем слегка обозначают шов, а затем за счет эффекта "внушенного ожога" на расстоянии прожигают ткань. Далее "операция" идет как обычно, только без крови. В другом варианте "операция" выполняется вообще без тампонов, "кусков мяса" и т.д., а чисто за счет трансовой психотехники. При выполнении "операции" на глазах, ушах и других деликатных местах, существуют некоторые детали и отличия, с которыми мы знакомим наших учеников на курсах. В том числе и с психотехникой "операции" на человеке без транса.

На другой день и каждый день после операции пациенту выполняют ведический массаж по СК-технологии.

В случае осложнений, что иногда бывает, пациент должен быть помещен в больницу, как после настоящей операции и далее – по обстоятельствам.

На некоторых психологически трудных пациентах разрез выполняется скальпелем и по-настоящему, только не очень глубоко, а в остальном – как обычно.

Каждая психохирургическая операция по нашему методу – это профессиональная психотерапевтическая импровизация, выстраиваемая на основании уже имеющегося опыта и собственных представлений о возможностях психотерапии.

Более половины наших "операций" связаны не с удалением больных тканей, а с заживлением, перемещением или сдвигом, улучшением функционирования и т.д.

Итак, читателю теперь более-менее понятно, что наш метод "психологической хирургии" или "психохирургии" является психотерапевтической импровизацией, построенной на трансе (СК), боли, имитации и перевоплощении, непрерывном диалоге, суженном и сосредоточенном на ощущениях-внимании пациента, на визуальной атрибутике, ловкости и артистичности, мыслеобразному кодированию, авторитете и профессиональном опыте психохирурга и т.д. и т.п.

Классически наш метод выполняет мой отец. Он все делает без крови, всяких тампонов и т.д., у него весь процесс построен на игре воображения и суггестии, вербальной и мысленной. Особый интерес вызывает его техника психохирургии, которую он выполняет на целом зале, одновременно на нескольких тысячах человек, в этом варианте коллективной психохирургии главным секретом является СК и умение резко увеличить по специальной психотехнике у зрителей-пациентов исходную восприимчивость к СК (или как раньше говорили – "увеличить сходную гипнабельность").

В некоторых случаях качество операции можно повысить за счет использования надеваемых на пальцы специальных, имитирующих сам палец, колпачков-наконечников с кровью или красной жидкостью, а затем сам колпачок, смятый и в крови, показывается, как извлеченный из живота кусочек больной ткани, являющийся как бы основной причиной болезни. И теперь с его "удалением" пациент должен выздороветь.

Наши исследования показывают, что если специально предварительно выполнить 10-15 специальных "холостых" СК-сеансов на углубление транса, то затем величина лечебного эффекта на психохирургической операции будет выше, чем даже если бы операция выполнялась по-настоящему и настоящим врачом-хирургом.

В некоторых случаях, когда пациент глубоко СК-восприимчив (т.е. "глубоко гипнабелен", по старой терминологии), лечебный эффект психохирургии, высокопрофессионально выполненный, значительно превышает лечебный эффект от реальной хирургической операции.

Подводя итоги своему опыту, я утверждаю, что психохирургия – это такая же физическая реальность, как и обычная хирургия. Более того, в психохирургии сознательно используются резервные возможности организма и все протекает на самом деле по-настоящему. Я утверждаю, что даже более по-настоящему, чем в обычной хирургии, так как психика человека – это такая же физическая реальность, как и скальпель или любой другой объект. И все же загадка во всем этом есть – это удивительные, часто скрытые, возможности психики, которые есть у каждого из нас, есть они и у животных, растений и даже у микроорганизмов…

ХОЖДЕНИЕ ПО ОГНЮ

В книге В.Леруа "Люди-саламандры" приводится описание церемонии хождения по углям, состоявшейся в окрестности Мадраса в присутствии католического епископа Майсура (приславшего свой рассказ Леруа) и местного махараджи. Распорядителем церемонии был один мусульманин, который передавал всем, кто должен был пройти через пламя, невосприимчивость к огню, причем сам он ни разу к костру не приблизился. Одни шли в огонь добровольно, других он буквально толкал, и, как писал епископ, выражение ужаса на их лицах сменялось изумленной улыбкой. Музыкантов духового оркестра махараджи тоже заставили пройти сквозь пламя. Они были настолько взволнованы успехом, что повторили прогулку, трубя и ударяя по тарелкам, – это было зрелище, которое увидишь не каждый день. По словам епископа, поднимавшиеся языки пламени лизали инструменты и лица, однако их сапоги, мундиры и даже ноты остались нетронутыми.