Виктор Кандыба - Загадочные сверхвозможности человека Страница 40

Ежедневно, уединяясь, он по целым часам водил смычком по левой руке, как будто на скрипке. При этом пантомимы его были очень любопытны: он делал движения то вперед, то назад, то направо, то налево, то ускорял, то замедлял такт и давал знак воображаемому оркестру, чтобы он лучше исполнял пьесу; потом его движения усиливались и лицо покрывалось крупным потом, выражая досаду на то, что невидимые музыканты играли не так, как надо.

Через минуту он медленно водил смычком по руке, взглядывал на небо и казалось, прислушивался к восхитительной гармонии, в чертах его выражался неизъяснимый восторг, и если в эту минуту кто-нибудь мешал ему, "Тс! Тс! – кричал он, – на колени, профаны! слушайте эти божественные звуки!"

В последние годы своей жизни знаменитый Бетховен совершенно оглох и слушал, как невидимый оркестр разыгрывал его возвышенные симфонии. Говорят, что для старика это было первым утешением.

Одна дама, вполне обладавшая своими умственными способностями, как только садилась за туалет, слышала два мужских голоса. Один превозносил белизну ее кожи, упругость форм и тайные прелести ее. "Ты так прекрасна, что можно сойти с ума от любви к тебе!" – говорил он. И дама, хотя ей очень приятно было слышать такие похвалы, закрывалась от стыдливости.

Когда она опять подходила к зеркалу, чтобы продолжить свой прерванный туалет, вдруг раздавался другой голос, говоривший совершенно противное первому: "Твоя свежесть поддельная, эти формы и окружности только обман: если бы те, которые удивляются им, взглянули на них в обнаженном виде, они убежали бы, испугавшись твоего безобразия. Ты так гадка, что на тебя даже страшно взглянуть!"

Бедная дама краснела от стыда и бледнела от досады, сильно звонила слуге, чтобы он вытолкал наглого мужчину. Но в то время, как слуга входил, она сознавала свое заблуждение и приказывала ему заложить лошадей в экипаж. На другой день в определенный час повторялось то же; так прошло полгода.

Теперь эта дама совершенно излечилась и может без всякой помехи заниматься своим туалетом.

Один аббат, умственные способности которого были ниже посредственности, в один день вдруг пробудился как красноречивый проповедник, все стеклись слушать его. Удивленный начальник спросил его о причине такой неожиданной перемены. Аббат простодушно отвечал ему, что он в безмолвии ночи слышал божественные голоса и писал свои проповеди под диктовку св. Михаила.

2. Заблуждения зрения. Заблуждения этого чувства, подобно заблуждениям слуха, почти всегда находятся в более или менее тесной связи с настоящими идеями и занятиями или с прошедшими живыми ощущениями. Представляющиеся образы бывают или ясны и резко очертаны, или темны и запутаны; они продолжаются дольше или кратковременнее, потом бледнеют, кажутся будто распадающимися в воздухе и исчезают.

Мы сказали уже, что заблуждения зрения происходят также и днем, но чаще утром, вечером и ночью. Если пробуждаются они в темную ночь, то один луч света мгновенно развевает их; во время же ясного дня достаточно только моргнуть, чтобы заставить их исчезнуть.

Г-н Бальяржер в своем превосходном сочинении о заблуждении чувств сообщает следующий факт, в 1832 году при разрытиях земли в старом францисканском монастыре в Париже отрыто было много гробов, внутри которых находились еще довольно хорошо сохранившиеся скелеты. Один студент медицинского факультета получил от работников порядочное количество костей, которые он развесил на стенах своей комнаты, и через два дня, возвратившись в полночь домой, он почувствовал страх при виде отвратительных черепов, озаренных лунным светом. Он прогнал эту глупую боязнь, закурил сигару, выпил рюмку рому и лег в постель.

Только что заснул он, как был пробужден сильной болью в локте, смешанной с шумом голосов и стонами. Оглянувшись в испуге, он увидел при свете месяца два ряда человеческих фигур, которые были одеты в саваны и ходили по комнате в безмолвном размышлении.

"Их неподвижные лица, – говорил он, – блистали, как серебро, их устремленные на меня взоры бросали бледные молнии. Время от времени взглядывали они на меня, наморщив брови, и шепот их обличал враждебные покушения на мою особу.

Сначала я подумал, что подвергаюсь ужасному кошмару, однако же я находился совершенно в бодрственном состоянии, потому что услышал стук экипажа на улице и бой часов на колокольне церкви св. Северина. Я чувствовал все малейшие подробности видения, хотел вскочить с постели, но меня как будто удерживали.

Приподняв голову, заметил я возле себя человека высокого роста в черной одежде, с бледным лицом. Его сверкающие глаза принудили меня закрыть веки; так как рука моя находилась точно в клещах и я не мог вскочить с постели, то почувствовал бешенство, отчаяние, страх. Наконец великан отпустил мою руку, обратившись ко мне с какой-то речью, из которой я удержал только эти слова: любопытство, нескромность, молодость.

Теперь я соскочил с постели и отворил окно, мне ужасно захотелось спрыгнуть во двор… Между тем прохлада ночи опять напомнила мне о действительной жизни, и я долго смотрел на звездное небо, освещенное серебряными лучами месяца. Когда обернулся я, чтобы взглянуть на мою постель, я опять увидел человека, одетого в черное, и два ряда белых привидений.

По крайней мере с четверть часа смотрел я на странную сцену. Стало рассветать. Между этими фигурами произошло большое движение; я слышал, как двери моей комнаты отворялись и затворялись; я опять лег в постель; глаза мои подернулись покровом, и крепкий сон овладел мной. Проснувшись в восемь часов, почувствовал я сильную боль в сгибе ладони и непонятную тоску, как будто избавился от какой-нибудь страшной опасности".

Один чиновник военного министерства в течение долгого времени подвергался мучительному заблуждению чувств. Пробуждаясь утром, он видел посреди своей комнаты паука, висевшего на паутине. Паук быстро увеличивался и наполнял всю комнату, так что чиновник поневоле выходил вон, чтобы это исполинское и отвратительное насекомое не раздавило его.

Теперь это обманчивое представление заменилось другим, менее мучительным и более приятным. Чиновник каждое утро при своем пробуждении видел стол с отличным завтраком, но, к сожалению, он может наслаждаться только взглядами, потому что стол в ту же минуту исчезает, когда чиновник подходит к нему.

Во время моего пребывания в Греции испытал я очень приятное заблуждение чувств, которое приписываю я умственному напряжению, и при котором в одно время были напряжены зрение и слух.

В один из прекрасных и поэтических вечеров под голубым небом Эллады прилег я отдохнуть на зеленом ковре горы Ликейской. Высокие вершины поднимались в туманной дали, и серебряные волны залива Аркадия отражались на лазоревом горизонте, птицы пели под тенью весенних листьев, легкий ветерок разносил по небольшой долине благоухания трав и цветов, и последние лучи заходящего солнца бросали на эту прекрасную природу свои таинственные оттенки.

Я был молод, впечатлителен, полон энтузиазма и сладостных воспоминаний, мало-помалу переносясь мысленно в героические времена древней Греции.

Мои глаза тихо устремились на берега реки Ладон, протекавшей у ног моих. Телесная жизнь, казалось, прекратилась, и мое воображение блуждало по смеющимся полям мифологии.

Посреди этого безмолвного созерцания увидел я в некотором от меня расстоянии хор нимф, плясавших под звуки свирели Пана. Они переплетались руками, ноги их в мерный такт ударяли о землю, и как только ветерок поднимал их легкие туники, глаза мои любовались очаровательными формами, роскошными очертаниями.

То был сладостный обман чувств!.. О! Как я желал бы продолжить его!.. Но, ах, одного лишь прищуривания глаза достаточно было, чтобы все разрушить, все рассеять…

Я мог объяснить себе этот феномен, пока он касался только чувства зрения, но то, что я слышал, оставалось для меня необъяснимым. Я сошел к берегу реки, чтобы увидеть музыканта, однозвучные мелодии которого доносил до меня ветер.

После нескольких розысканий заметил я, что на некоторых местах берега тростник срезан был на неровную высоту, так что воздух, проносившийся над разверстыми трубками, извлекал из них различные звуки, которые, смешиваясь с шумом листьев, производили слышанную мной странную гармонию. Этим все объяснялось.

3. Заблуждения осязания. При заблуждении чувства осязания субъект испытывает воображаемое ползание муравьев по его коже, всеобщее или местное колотье, ощущение холода и тепла, изменяющееся от ледяной стужи до жгучей боли, прикосновения какой-либо гадины, обвивающейся вокруг его тела, паука, ползающего по нему; иногда кажется ему, что тело его увеличивается в объеме, непомерно раздувается и наконец лопается, иногда же оно мало-помалу уменьшается и доходит до величины-песчинки.

В других обстоятельствах он воображает, что ему наносят удары палкой, кнутом и т, д. Более приятные заблуждения заставляют его думать о ласках и объятиях, тогда он почитает себя счастливым и в чертах его выражается неизъяснимое наслаждение.