Поль де Крайф - Борьба за жизнь Страница 45

Симпсон и Кенделл не берутся объяснить эту приятную загадку, но не надо быть ученым человеком, чтобы понять, насколько это утешительно для миллионов американских сифилитиков.

Смелый и многообещающий опыт четыре года уже производится в Дэйтоне. Уорли Кенделл начал его, поговорив по душам с несколькими больными, страдавшими ранней формой сифилиса. Он предложил им согласиться стать его подопытными животными. Они почувствовали настоящего врача в этом сыне, внуке и правнуке огайских докторов. Они готовы вручить ему свою судьбу. И они сделали, что обещали. Перед тем как сажать их в лихорадочную машину (у некоторых был шанкр, являющийся признаком первой стадии сифилиса, другие были в полном цвету вторичной, сыпной стадии сифилиса, но все были на первом году болезни), Кенделл впрыскивал им в ягодицы висмут. Затем на высшем градусе лихорадки он вводил им в вену умеренную дозу мышьяка, гораздо меньше того, что требовалось старым стандартным методом лекарственного лечения.

Симпсон и Кенделл надеялись, что при этой системе лекарства вкупе с лихорадкой окажут более мощное действие на штопорообразные микробы.

Четыре года Симпсон и Кенделл следили за судьбой своих морских свинок человеческого вида с неослабным вниманием, с точнейшей регистрацией всех данных. Чего не хватало этому эксперименту в смысле количества больных, то с лихвой покрывалось тщательнейшим наблюдением за судьбой каждого из них. Правда, наблюдение велось всего четыре года. Это не так много, если вспомнить, что сифилис - самый терпеливый из предателей, имеющий обыкновение возвращаться к своей жертве, как гром среди ясного неба.

Но, тем не менее, результаты этого эксперимента уже весьма значительны. Под влиянием смешанного лихорадочно-химического лечения внешние симптомы болезни у всех пациентов исчезали с невиданной быстротой. Из тридцати двух больных только у двоих наблюдались признаки возврата после комбинированного лечения. Оба этих больных страдали злостной формой сифилиса, не поддававшегося сильнейшему лекарственному лечению в продолжение чуть ли не года. Но несколько добавочных сеансов лихорадки в комбинации с легким курсом уколов быстро восстановили их здоровье, и посейчас они оба чувствуют себя прекрасно.

В течение всего периода лечения эти тридцать два больных подвергались систематической проверке с помощью нового метода исследования крови и спинной жидкости. Из всех существующих методов исследования нет более сильного, более точного и тонкого показателя тайных происков коварной спирохеты. Всем известно, как старыми методами исследования, реакциями Вассермана и Кана, пытаются определить интенсивность сифилиса. Реакция может быть отрицательной или дает один, два, три или четыре плюса. Четыре плюса означают, что сифилис имеется в избытке.

Но эти пробы являются только грубым показателем той страшной игры, которой развлекается штопорообразный микроб в человеческом организме. Ученый сифилидолог из Мичиганского университета Гэйбен Л. К. Кан изобрел действительно точную количественную пробу. Измеряемая в единицах, она дает хорошие, плохие или очень зловещие сведения о тайной борьбе между спирохетой и ее жертвой. Рост и падение этих единиц соответствуют росту и падению той силы, с которой организм защищается от свирепого натиска штопорообразного микроба. Эта проба отличается не меньшей точностью, чем кровяная проба на сахар, показывающая рост или ослабление диабета.

Измерение сифилиса кановскими единицами показывает, что «четыре плюса» не дают еще исчерпывающей информации о серьезности положения. «Четыре плюса» по старым пробам - это самая худшая, самая тяжелая форма болезни. Но по новой пробе это может означать или всего сорок единиц, или же десять тысяч единиц, что будет указывать на то, что борьба между организмом в бледным чудовищем протекает слабо и полна зловещих опасностей. Борцы с сифилисом, придерживающиеся старого лекарственного лечения, обычно не пользуются этой красноречивой пробой в единицах, и один из них на вопрос Уорли Кенделла ответил так:

- К чему нам эта проба? И так нелегко бывает согнать четыре плюса до двух плюсов или до отрицательной реакции. Если у парня держатся четыре плюса, несмотря на наше лечение, то лучше уж не высчитывать количество кановских единиц.

Симпсон и Кенделл смело подошли к своему новому эксперименту. Они внимательно следили за судьбой своих ранних сифилитиков, нанося на их карты кривые кановских единиц, которые точно отражали ход борьбы со штопорообразным микробом.

История, рассказанная им этой новой пробой, была поистине фантастической.

После первого сеанса лихорадки у больных получилось сильное повышение количества кановских единиц. Как будто эта смелая атака на бледных демонов сифилиса приводила их в ярость и заставляла усиливать свою разбойничью деятельность. Кривая обличительных единиц подскакивала до самой страшной, зловещей точки на картах исследования крови и спинной жидкости. А затем, смотрите - фокус! Проследите за ходом кривых по мере того, как больные проходили лихорадочное лечение. После второго сеанса лихорадки (в первом эксперименте больных грели раз в неделю) количество единиц начинало резко падать. Через пять недель почти во всех случаях цифра единиц сползла к нулю. Страшная кривая сливалась с нижним краем карты и исчезала.

И никогда больше она не поднималась кверху. Исключением были только те двое - со злостным сифилисом, - у которых получился возврат, да еще один больной, который неаккуратно ходил на лечение.

Те несчастные, у которых исследование спинномозговой жидкости давало положительную реакцию, предсказывающую опасность сифилиса мозга, быстро приходили к отрицательной реакции и сохраняли ее. У тех больных, у которых спинномозговая реакция была отрицательной, никогда в дальнейшем не развивалась зловещая положительная.

Надо, однако, подчеркнуть, что Симпсон и Кенделл рассматривают этот метод лечения раннего сифилиса только как эксперимент и ни в коем случае не претендуют на то, что он уже вполне применим к миллионам американских сифилитиков. Но вот чего нельзя отрицать: что смешанное лихорадочно-химическое лечение колоссально облегчило борьбу с сифилисом у их пациентов. Правда, Симпсон с Кенделлом работали с полной страховкой. Через десять недель после окончания смешанного лечения они закрепляли полученный результат двадцатинедельным курсом легкого лекарственного лечения без лихорадки.

В общей сложности у них получалось всего тридцать недель лечения против почти двухлетнего стандартного лечения мышьяком и висмутом, которое требуется для ранней стадии сифилиса!

Экспериментальные данные Симпсона и Кенделла говорят о том, что одна лихорадка - без химического лечения - не дает эффекта. Но другие опыты указывают на то, что при лечении больных лихорадкой требуется гораздо меньше опасного мышьяка: больные поправляются, и цифра кановских единиц падает так же быстро, если главной составной частью лекарства является не мышьяк, а менее ядовитый висмут.

Эти факты предсказывают полный переворот в современных методах лечения, слишком длительного, слишком болезненного, слишком ядовитого.

В свете всех этих данных почему бы не организовать широкий опыт на тысячах ранних сифилитиков - опыт, которого требуют скептически настроенные врачи? Симпсон и Кенделл не могут этого сделать в Дэйтоне, потому что в их распоряжении нет такого количества больных. Но признавая, что предстоящая великая кампания за контроль над сифилисом должна пока оставаться в рамках химического лечения, почему бы не организовать одновременно массовую проверку дэйтонского эксперимента в клинике отдела здравоохранения на Горячих ключах, в Арканзасе, куда тысячами стекаются сифилитики в разных стадиях болезни?

Автор никогда не забудет слов Уорли Кенделла, который был передовым борцом, исследователем и наблюдателем в этом смелом дэйтонском опыте с лихорадочно-химическим лечением.

- На основании того, что я видел, - говорил Уорли, - могу вам сказать только следующее: если бы мне суждено было тяжело заболеть и я мог бы сам выбирать себе болезнь, то это был бы не туберкулез, не диабет, не рак и не пневмония. Я знаю, что я выбрал бы!

- Вы бы выбрали...

- Сифилис, - сказал Кенделл с улыбкой.

Да, машинная лихорадка завоевала уже себе положение, и особенно показательным является тот факт, что из тридцати двух больных только один недостаточно аккуратно посещал лечение.

- Их не нужно было даже уговаривать, - рассказывает Уорли Кенделл. Они сами шли охотно. И не только потому, что они так хорошо и быстро поправлялись, а их легко можно было заинтересовать и в самой науке. Они то и дело спрашивали: «Ну, доктор, как мои единицы?»