Тайный дневник врача Гитлера - Ирвинг Дэвид Страница 6

Гитлер решил, что будет благоразумно иметь при себе врача во всех поездках. Когда в 1934 году он отправился в Венецию на встречу с Муссолини, Брандт полетел с ним.

Поскольку поездки участились, к персоналу добавили ещё двух врачей, оба бывшие помощники Магнуса: сначала доктор Вернер Хаазе, а затем с 1936 года доктор Ганскарл фон Хассельбах, студент Брандта, переехавший в Бохум в мае 1933 года. После изгнания Рёма в июне 1934 года – “Ночи длинных ножей” – Гитлер рассказывал одному специалисту, профессору Карлу фон Эйкену, что с тех пор он страдал от tinnitus aurium, звона в ушах, из-за "общего беспокойства".

В течение многих лет до этого его мучили желудочно-кишечные боли. Сначала он невинно лечился замечательной жидкостью, известной как “Нео-Балестол”.

Балестол был маслом для чистки оружия, которым пользовались солдаты во время Первой мировой войны. По окопам ходили слухи, что он хорошо помогает от болей в желудке, а после войны один проницательный бизнесмен изготовил похожее масло и продавал его под торговой маркой "Нео-Балестол".

Профессор Эрнст-Гюнтер Шенк, ведущий медицинский эксперт германских вооружённых сил во время Второй мировой войны, сказал автору этой книги:

– Очевидно, один из старых товарищей-солдат посоветовал Гитлеру принимать балестол от болей в животе. Но в его составе было сивушное масло, и это привело к тяжелому отравлению.

Позже, по словам Шенка, "Нео-Балестол" был запрещён Агентством здравоохранения Рейха.

Из медицинских записей мы узнаём, что едва Гитлер стал его принимать, у него начались головные боли, двоение в глазах, головокружение и звон в ушах. На Рождество 1934 года он лечился у доктора Гравица от острого отравления, вызванного этим "Нео-Балестолом".

Следующая проблема со здоровьем возникла весной 1935 года. Это было во время важных переговоров по англо-германскому военно-морскому соглашению, и Гитлер встревожился, почувствовав комок в горле.

У него развился слышимый писк, особенно неприятный для ораторов. Гитлер опасался злокачественной опухоли.

Профессора фон Эйкена снова вызвали в канцелярию 13 мая. Он диагностировал причину как крошечный полип в гортани, болтающийся на правой голосовой связке. Он предложил провести операцию по её удалению и посоветовал Гитлеру обратиться с этой целью в знаменитую берлинскую клинику Шарите.

Гитлер настоял на том, чтобы это было сделано в Канцелярии.

– Герр профессор, – с тревогой спросил он, – скажите мне: это нечто злокачественное? Кайзеру Фридриху уже обо всём сообщили, и мне нужно время, чтобы подыскать преемника.

Операцию провели 23 мая 1935 года; Гитлер, почувствовав облегчение, спросил о гонораре. Профессор пренебрежительно махнул рукой и сказал:

– Это было для меня честью.

Гитлер возразил:

– Будьте благоразумны. У вас восемь детей!

В конце концов он пожертвовал фонду, созданному Эйкеном, 200 тыс. рейхсмарок и обогатил личный счет Эйкена ещё на 60 тыс. Но продолжение жизни стоила для Гитлера намного большего. Что касается Эйкена, то он записал краткий отчёт об этой рутинной операции в своем личном деле: “Удалил полип с помощью петли после инъекции 0,015 морфия, распыления пантокаина и мазания”. В Оберзальцберге в августе 1935 года Гитлер сильно простудился с последующей болью в горле, а на второй неделе того же месяца он снова заметил беспокоящее ощущение “инородного предмета” в глотке. Он снова послал за Эйкеном, который отметил: “Когда внимание пациента захвачено симптоматикой "проглоченного инородного предмета", ему кажется, что колючка попала под ноготь пальца при передаче букета, и он вытащил её зубами и проглотил, причинив себе острую боль при глотании, но после этого она его больше не беспокоила”. Эйкен сделал осмотр и записал следующее: “Слизистое вещество на миндалинах. Острый фарингит. Смазал глотку 2,5%-ным нитратом серебра”. Тем временем он отправил полип, удалённый у пациента “Адольфа Мюллера”, профессору Р. Ресслу из Патологического института. Рессл прислал ему отчёт 21 августа: “Это был так называемый полип голосовых связок (папиллома). Его доброкачественность несомненна. Он был полностью удалён, на нём имеются признаки хронического воспаления с незначительными кровоизлияниями и остатками такого кровотечения в тканях, которое почти всегда можно обнаружить при таких полипах”.

В течение 1936 года у Гитлера возникли новые проблемы личного характера.

Хотя его безжалостные политические методы восторжествовали, а возрождённый вермахт успешно ремилитаризировал Рейнскую область в марте 1936 года, его нельзя было назвать железным человеком, как считала общественность.

Смерть личного шофера Юлиуса Шрека после тяжёлой болезни глубоко потрясла Гитлера. Четыре дня спустя, 20 мая, он послал за фон Эйкеном. Впоследствии Эйкен написал: “У него снова было жужжание в ушах в течение нескольких дней, по ночам это похоже на пронзительный металлический звон в левом ухе”.

Эйкен не смог найти ничего клинически неправильного ни в одном ухе. “Гуляйте вечером, – порекомендовал профессор, – принимайте горячие и холодные ванны для ног, лёгкие успокоительные! Делайте перерывы в работе”.

Ответ Гитлера состоял в том, что в Оберзальцберге ему всегда спалось лучше, чем в Берлине. У него было своё объяснение.

– Я родился на высоте 400 м, – сказал он доктору Гизингу в июле 1944 года, – и считаю, что человек должен жить на той высоте, на которой родился.

Его генералам сильно досталось во время Рейнского кризиса. Его гнев на них имел длительные последствия. Тем летом его мучили усиливающиеся боли в животе, часто настолько мучительные, что он не мог ни работать днём, ни спать ночью. Со всей проницательностью он заподозрил их отчасти истерическое происхождение. 6 декабря 1944 года Морелль записал в своём дневнике об убеждённости Гитлера, что все его проблемы со здоровьем были следствием “11-летней досады на этих генералов 20 июля” – в день 1944 года, когда они, наконец, совершили покушение на его жизнь.

Многие врачи пытались вылечить эти боли.

Несмотря на их часто высокие партийные чины, им это не удалось. Доктор Гравиц потерпел неудачу, как и профессор Бергманн из Шарите.

Корректный, строгий, безупречный Бергман предложил такое радикальное лечение, что побледневший Гитлер сбежал из приёмной.

Под воздействием лечения доктора Гравица Гитлер похудел и ослабел. Именно тогда Морелль появился на сцене на Рождество 1936 года и произнёс своё смелое обещание вернуть Гитлеру здоровье менее чем за год.

– Вам не дано знать, доктор, сколь многим я обязан Мореллю, – трогательно объяснял Гитлер доктору Гизингу в 1944 году. – Он спас мне жизнь в 1936 году. У меня всё было настолько запущено, что я едва мог ходить. Мне назначали совершенно неправильное лечение. Гравиц и Бергманн тоже – оба чуть не уморили меня голодом, я питался лишь чаем с печеньем. Но потом явился Морелль и вылечил меня.

Морелль подозревал, что причиной болей в животе Гитлера была аномалия бактериальной флоры кишечного тракта. Он провёл много исследований этой проблемы.

Кишечные бактерии важны для активных веществ, которые вырабатываются в желудочно-кишечном тракте. Первым делом Морелль отправил образец кала профессору А. Ниссле во Фрайбург, Брайсгау. Ниссле разработал особый штамм bacillus coli communis, который обладал полезным свойством колонизировать кишечный тракт; бактериологическое подразделение фармацевтической компании "Hageda" в Берлине начало производство этого штамма под торговым названием “мутафлор”. Конечно, не случайно, что это лекарство много раз встречается в работах Морелля.

Анализы Ниссле показали, что в кишечном тракте Гитлера действительно имелась дисбактериальная флора. Воодушевлённый этим открытием, Морелль начал давать своему новому пациенту капсулы мутафлора по 1 или 2 в день после завтрака.

– Он давал мне кишечные капсулы, – рассказывал впоследствии Гитлер Гизингу. – А также большое количество витаминов и экстрактов сердца и печени.