А. Манько - Брачные союзы Дома Романовых Страница 28

11 февраля совершилось погребение Петра II в Архангельском соборе, а в воскресенье 15 февраля состоялся торжественный въезд Анны Иоанновны в Первопрестольную [27].

Императорский кортеж открывала гренадерская рота преображенцев, ехавших верхом, за которыми следовали запряженные цугом пустые кареты генералитета и знатного дворянства со служителями в парадной одежде. За ними — восемь карет по шесть лошадей цугом везли членов Верховного Тайного Совета и других сановников.

Сама Анна Иоанновна ехала в большой карете с девятью лошадьми. Кучер и форейторы были в бархатных ливреях с золотыми позументами, и около каждой лошади находился один конюх. Перед императорской каретой ехал отряд кавалергардов под командой Дмитриева-Мамонова, а сзади караульные кавалергарды под командованием князя Н. Ю. Трубецкого. Шествие замыкала гренадерская рота гвардейского Семеновского полка.

Новую императрицу Москва приветствовала орудийными залпами. В Кремле Анна Иоанновна пошла прежде всего в Успенский собор «для отправления Господу Богу молитвы». Традиционно у входа ее встречали в парадной одежде сенаторы, вся высшая знать. При входе императрицы в Собор последовал 101 пушечный выстрел, а войска стреляли троекратно беглым огнем. После посещения Архангельского собора для поклонения гробам предков и гробу новопреставленного императора Анна Иоанновна отправилась в Кремлевский дворец, в «апартаменты Ее Величества».

20 февраля совершилось торжественное принесение присяги новой государыне.

Анна Иоанновна и ее сторонники, убедившись в поддержке гвардии, решили действовать энергичнее. 25 февраля собравшиеся в Большом дворцовом зале восемьсот сенаторов, генералов и дворян подали императрице прошение образовать комиссию для пересмотра Кондиций Верховного Тайного Совета, чтобы установить форму правления, угодную всему народу. В тот же день, после обеденного стола у императрицы, дворянство обратилось с челобитной более ста шестидесяти человек «всемилостивейше принять самодержавство» своих предков, а подписанные ею ограничительные условия уничтожить.

— Как, — с притворным удивлением простодушного неведения спросила Анна Иоанновна, — разве эти пункты не были составлены по желанию всего народа?

— Нет, — был ответ.

— Так ты меня обманул, князь Василий Лукич… — сказала она, обращаясь к Долгорукому. Она велела принести подписанные ею в Митаве условия и тут же при всех разорвала их. Все время «верховники», как описывал один иноземный посол, не пикнули, а то офицеры гвардии побросали бы их в окно.

Первого марта по всем соборам и церквам вновь присягали, но уже самодержавной императрице.

Таким образом, задуманное «верховниками» ограничение самодержавной власти не осуществилось, и Анна Иоанновна стала самодержицей, подобно прежним государям. Разумеется, после этого опала «верховников», в особенности князя Василия Долгорукова, являлась лишь вопросом времени.

Коронация императрицы Анны Иоанновны была назначена на 28 апреля 1730 года. Особым указом повелевалось день коронации отпраздновать по всей России торжественным богослужением, пушечной стрельбой и колокольным звоном.

Российская самодержица

Коронация императрицы Анны Иоанновны происходила в том же порядке и с соблюдением того же церемониала, какой действовал при двух предыдущих коронациях. Отличие заключалось в том, что эта коронация получилась более роскошной и великолепной. Анна для своей коронации заказала новую корону: с прежней были сняты все бриллианты и другие драгоценные камни. К числу прежних императорских регалий на этот раз была добавлена цепь ордена Андрея Первозванного. Торжество коронации в Москве продолжалось в течение семи дней. 3 мая при дворе императрицы, в Грановитой палате, был дан блестящий бал с танцами, на котором находились все послы иностранных держав.

На российский престол Анна Иоанновна вступила совершенно неподготовленной, и непосредственное управление делами огромной империи она доверила своему фавориту Эрнсту Бирону, который оказывал на императрицу безраздельное влияние. Сама же самодержица предпочитала всякого рода увеселения.

Царствование Анна Иоанновны, которое составило десятилетний период в истории России первой половины XVIII века, явилось одной из наиболее мрачных ее страниц. Упадок государственной и культурной жизни в обществе, жестокий политический террор, неэффективное руководство правительственным аппаратом, вялая внешняя политика — все эти и другие негативные черты были характерны для правления второй русской самодержицы. Именно во времена бироновщины в наибольшей степени обострилась неприязнь русских к иностранцам, к их засилью в верховной власти. В целом царствование императрицы Анны Иоанновны, не будучи богато историческими событиями общегосударственной и международной важности, для нас, современников конца XX века, интересно тем, что оно изобилует деталями, небольшими штрихами, характерными именно для времени упадка российской государственности в 30–40-е годы XVIII столетия. Не менее интересны политические портреты безвольной императрицы Анны Иоанновны и ее фаворита-временщика Бирона.

Верховный Тайный Совет был ликвидирован, а его бывших членов отстранили от государственной деятельности и выслали из Москвы. Так, князь Д. М. Голицын завершил свои дни в Шлиссельбургской крепости, а князей Долгоруких не только отправили в ссылку, но позже и казнили. Князь Василий Лукич Долгорукий, дядя невесты Петра II — княжны Екатерины Алексеевны, — в апреле 1730 года был лишен всех чинов и орденов, а 12 июня того же года сослан в Соловецкий монастырь. Одновременно князя Алексея Григорьевича Долгорукого с семьей сослали в Березов, а других родственников — в разные отдаленные места империи. В дальнейшем, в продолжение более восьми лет, князей Долгоруких непрерывно преследовали, и вот 31 октября 1739 года «Генеральное собрание приговорило: князя Ивана Алексеевича к смертной казни, после колесования отсечь голову, а Василию Лукичу, Сергею и Ивану Григорьевичам — просто отсечь головы», что и было исполнено 8 ноября 1739 года в Новгороде. Осенью 1731 года был учрежден Кабинет министров из трех членов «для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел». Правительственный курс осуществлял бывший вице-канцлер, барон А. И. Остерман, а фельдмаршал Б. Миних командовал войсками [28]. С 1735 года указы Кабинета стали приравниваться к именным императорским указам, что убедительно свидетельствовало о неограниченной, могущественной власти временщика Бирона, сконцентрировавшего все управление государством в своих руках.

Правительство Анны Иоанновны в своей работе опиралось исключительно на прибалтийское дворянство, представители которого приобрели большое значение в аппарате управления. Русская столичная элита из-за внутренних распрей потеряла позиции, а немцы, имевшие своих вождей, заняли ключевые посты и полностью доминировали. У нашего выдающегося историографа С. М. Соловьева были все основания с горечью писать: «Бирон и Левенвольды, по личным своим средствам вовсе не достойные занимать высокие места, вместе с толпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые производили болезненное состояние России в царствование Анны».

Одним из важнейших учреждений периода «бироновщины» была созданная в марте 1731 года Тайная Канцелярия розыскных дел, призванная как центр политического сыска подкреплять правление императрицы Анны Иоанновны и режим Бирона.

Необходимо особо подчеркнуть, что в политической истории России первой половины 60-х годов XVIII века почти во всех процессах принимала участие Тайная канцелярия, одно только название которой вызывало страх у ее современников. В богатой летописи этого прототипа тайной полиции были многочисленные материалы — от процесса царевича Алексея, сына Петра I, до розыскных дел в связи с непристойным упоминанием имени монарха.

Выражения «слово и дело», «государево слово», «государево слово и дело» стали известны в судебной практике на Московской Руси с начала XVII века. В данном случае речь идет о преступлениях, выражавшихся в оскорблении верховной власти, в стремлении к ее ослаблению. Эти преступления раскрывались путем массовых доносов, которые являлись обязательными [29]. Обычно ближайшее следствие вели воеводы на местах, сообщая обо всем немедленно в Москву.

В первой четверти XVIII столетия по инициативе Петра I создается особый карательный орган — Канцелярия розыскных дел [30], занимавшаяся по личному поручению царя рассмотрением государственных преступлений.

К числу наиболее доверенных лиц великого преобразователя относился майор лейб-гвардии Иван Дмитриев-Мамонов: он выполнял его ответственные поручения, вел розыскные дела, имел большие полномочия. Кстати, розыскных дел становится все больше и больше, и у майора появляются помощники. И вот «в 1717 году Царского Величества именным указом повелено от лейб-гвардии майору Дмитриеву-Мамонову иметь канцелярию, в которой управлять дела по пунктам Царского Величества». Уже с января 1718 года царская канцелярия начала свою работу, имея тринадцать сотрудников. Для нового учреждения процесс царевича Алексея явился первым крупным делом.