Вэл Макдермид - Анатомия преступления: Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК Страница 29

А через пять лет американские власти издали первое современное руководство по анализу следов крови «Траектории полета и образцы пятен человеческой крови» (Flight Characteristics and Stain Patterns of Human Blood, 1971). Эта книга, проиллюстрированная 60 цветными фотографиями, показала экспертам, что по кровяным следам можно понять, как, с какой стороны и каким оружием был нанесен смертельный удар, какие пятна крови могут быть на убийце, был ли ранен сам убийца, перемещали ли труп и двигалась ли жертва перед смертью.

Полиция использует анализ брызг крови и в наши дни, раскрывая с его помощью тысячи преступлений. Однако кардинальные перемены в изучении следов крови наступили в 1980-е годы, с появлением генетической дактилоскопии, давшей возможность узнавать не только «что», «где» и «когда», но и «кто». Еще в начале ХХ века криминалисты научились определять группу крови по образцу крови или семени. Но этот метод можно использовать лишь в качестве подспорья: уж очень много людей имеет одну группу крови. Анализ ДНК вывел экспертизу на совершенно иной уровень.

В течение 32 лет Вэл Томлинсон исследует следы крови на местах убийства и ДНК в лабораториях. Сначала, с 1982 года, она работала в Британской судебно-экспертной службе (СЭС), пока та не закрылась в 2011 году, а затем в компании LGC Forensics. Это мягкая и доброжелательная женщина, внешность которой никак не вяжется с ее «кровавым делом»: изучением характера движения крови, химической структуры и информации, которую она несет. Поражает и ее глубокое понимание генетических кодов, лежащих в основе каждой человеческой жизни. «В ДНК есть логика. Но, как ни странно, работа на месте происшествия ближе к искусству, чем к науке».

Вэл появляется на месте происшествия с чистым блокнотом в руке: обычно после того, как каждый квадратный дюйм заснят на пленку и на видео экспертами. «Сколько раз мне доводилось препираться с полисменом у двери! Мол, и зачем вы это зарисовываете, миссис Томлинсон? Только лишняя морока». Однако Вэл как художник-пейзажист хочет не только увидеть, но и прочувствовать обстановку. «Гуляя в выходной день, можно сделать хоть 200 фотографий. И потом они лежат мертвым грузом. А если стоишь и зарисовываешь, то чувствуешь конкретные детали. Очень медленно я выстраиваю картину, устраняя все несущественное. А несущественными могут оказаться любые детали, кроме одной. Ей я и уделяю внимание. Фотография просто показывает все, что лежит на столе. На ней не выделен, скажем, перевернутый или испачканный кровью предмет, кружка с кофе».

Вэл проводит на месте преступления «часов пять или шесть», мысленно упорядочивая все детали и выстраивая логическую связь между ними. Тем самым процесс зарисовки важнее самого рисунка. «Даже если я не получу все ответы, я могу со знанием дела доложить об увиденном и о возможной последовательности событий». Свои выводы она излагает старшему следователю, а впоследствии суду, где использует свои зарисовки, «пожалуй, не реже, чем фотографии, поскольку присяжные могут подержать их в руках и увидеть наиболее важные детали, не отвлекаясь на второстепенные».

Более всего на месте преступления Вэл интересует кровь. Как и любая другая жидкость, кровь подчиняется законам физики. Если она падает на пол под прямым углом, получается круглое пятно, часто потому, что медленно капает с тела или предмета. А если не под прямым углом – допустим, человека ударили кулаком или тупым орудием – пятно имеет эллиптическую форму. Чем длиннее и тоньше эллипс, тем острее угол падения. Если кровяные пятна на поверхности расходятся «подобно спицам колеса», вероятно, они появились в результате одного или нескольких ударов, нанесенных в одно место. Эксперты могут вычислить, под каким углом падала каждая капля, а потом по линии этого угла протянуть струны. Там, где струны сходятся, и был нанесен удар. Если полученная точка расположена близко к полу, жертва не стояла на ногах во время удара. Фотографии «модели со струнами» демонстрируются в суде. Однако все чаще и чаще для расчета траекторий эксперты пользуются компьютерной программой (в частности, No More Strings). Эта программа создает трехмерную модель ударов, нанесенных жертве.

Причина смерти не всегда загадочна: при избиении или ударе ножом ситуация может быть ясной, и в этом случае выводы Томлинсон помогут следствию больше, чем аутопсия, проведенная патологоанатомом. Ограничена ли зона распространения брызг крови? Если да, значит, жертва сразу упала на пол. Или жертва оставалась на ногах, пытаясь оказать сопротивление? В этом случае часть крови могла попасть на одежду. Не оттаскивал ли убийца тело в другое место, так что волосы волочились по полу за телом, а одежда присборилась? Тогда на полу мог остаться кровавый след. Не перекрещены ли лодыжки? Если да, возможно, тело переворачивали. Ответы на эти вопросы способны дать ценную информацию о действиях преступника и о событиях, связанных с гибелью жертвы.

Следователи хотят как можно скорее выяснить, сильно ли испачкался кровью убийца. «Вот недавний случай: море крови в старинном викторианском доме с множеством комнат. Было видно, где шел убийца, поскольку на дверях остались пятна везде, где их касалась его одежда. Впоследствии выяснилось, что одежду сожгли. Но даже на обугленных остатках одежды были следы крови».

Полиция ведет гонку на время: нужно как можно скорее найти убийцу, пока он не избавился от важных улик. Однако от пятен крови, как и от многих других вещественных улик, так просто не отделаться. Вэл иногда вызывают не на место преступления, а в дом подозреваемого, чтобы она исследовала двери и одежду. «Обычно преступники стирают вещи. Поэтому мы смотрим содержимое стиральной машины». Криминалисты не так легко опускают руки в попытке найти улики (как пришлось убедиться Джону Гарднеру, когда он пытался уничтожить важные следы после убийства своей жены в 2004 году; см. ниже).

Однако свидетельство экспертов по крови не всегда может быть полезным, особенно если у них есть лишь пять-шесть часов на изучение места преступления. «Я слышала ужасные истории про то, как экспертам говорят: "Посмотрите на брызги крови, и хватит с вас", – рассказывает Вэл. – А в таких случаях жди беды. Нам нужна полная информация». Бывает, что эксперты дают показания в суде, даже не побывав на месте преступления. Так случилось в трагическом и сложном деле, которое началось 15 февраля 1997 года в прибрежном городке Гастингс (Восточный Суссекс).

Был конец дня. Тринадцатилетняя Билли-Джо подкрашивала дверь, выходящую в сад, а Шон Дженкинс, ее приемный отец и заместитель директора соседней школы, отправился с двумя собственными дочерями в хозяйственный магазин. Когда они вернулись, одна из девочек пошла на террасу поприветствовать Билли-Джо и вскрикнула. Билли-Джо лежала на животе с размозженной головой. Шон потянул ее за плечо, чтобы получше разглядеть лицо, и увидел, как из ноздри показался, а затем лопнул кровавый пузырек. Он немедленно вызвал скорую помощь, но врачи констатировали смерть.

Неподалеку от террасы полицейские нашли металлический колышек для палатки, размером 46×1,5 см. Аутопсия показала, что по черепу Билли-Джо было нанесено как минимум 10 зверских ударов. На следующий день эксперты отыскали и брызги крови на стене возле террасы, а также на внутренней поверхности дверей террасы и на полу столовой.

Когда ребенок умирает при подозрительных обстоятельствах, полиция, как правило, проверяет всех, кто с ним непосредственно связан. Поэтому на экспертизу отослали не только колышек, но и одежду Шона Дженкинса. А 22 февраля специалисты нашли на его брюках, пиджаке и туфлях 158 кровяных пятен: совсем крошечных и незаметных для невооруженного глаза. Откуда же взялись эти пятна? Попали на его одежду, поскольку именно он убийца? Или умирающая Билли-Джо обрызгала его, испустив последний вздох, когда он склонился к ней?

Через несколько дней эксперт заключил, что кровь на одежде Дженкинса может выдавать в нем убийцу, однако полной уверенности в этом нет.

Полиция арестовала Дженкинса 24 февраля, а 3 июня начался судебный процесс. Эксперт, выступавший со стороны обвинения, выпускал пузырьки из пипетки, наполненной кровью так, чтобы они лопались рядом с белой поверхностью. Брызги разлетались вниз и вбок на расстояние до полуметра, но отнюдь не вверх. Затем он наполнил свиную голову кровью и колотил ее таким же колышком для палатки, какой нашли возле Билли-Джо. Тогда он весь оказался в крови.

Эксперт, выступавший со стороны защиты, проделал другие эксперименты. Он набрал немного собственной крови в нос и сделал выдох над белым листом бумаги, который держал на расстоянии вытянутой руки. Опять же бумага оказалась в брызгах.

Обвинение доказывало, что Билли-Джо была уже мертва к тому моменту, когда Дженкинс тронул ее за плечо, а потому не могла дышать. Педиатр Дэвид Саутолл заявил на суде: «Любой человек, который стоит возле задыхающегося ребенка, поймет, что ребенок дышит, а значит, еще жив. И сообщит об этом, поскольку это очевидно». Однако неврологи не пришли к единому мнению о том, в какой момент мозг должен был быть поврежден настолько, чтобы дыхательная система не могла продуцировать еще один выдох. Патологоанатомы, выступавшие со стороны защиты, полагали, что Билли-Джо дожила до возвращения своего приемного отца и выдохнула на него. В ходе перекрестного допроса два эксперта, представленные защитой, не исключили, что брызги на одежде Дженкинса могли быть обусловлены контактом с колышком для палатки.