Лилия Алексеева - Небесные сполохи и земные заботы Страница 32

14. А нам все равно?

Позавчера мы ничего не знали об электричестве;

вчера мы ничего не знали об огромных резервах энергии,

содержащихся в атомном ядре;

о чем мы не знаем сегодня?

Вот, преодолевая земное притяжение, ракета уходит ввысь. Из нее с ревом вырываются огненные потоки газа. Постепенно ракета превращается в яркую точку. Там, высоко над нами, пламя по–прежнему рвется из нее.

Можно было отвлечься от его воздействия на атмосферу, когда ракета пролетала приземные слои воздуха: газ, вытекающий из сопла, здесь — капля в море. Когда ракета выйдет в открытый космос, двигатель вообще выключится. Но сейчас ракета летит через разреженные слои атмосферы — не пострадают ли они? Как изменения в них скажутся на живой природе Земли? С ходу и обоснованно на этот вопрос ответить нельзя; еще не настолько хорошо мы знаем верхнюю атмосферу, это узнавание только началось, для него и используют (с 1946 года) запуски геофизических ракет. Остается очень внимательно следить за происходящим, чтобы сразу же отреагировать на нежелательные изменения, если они появятся. Такие наблюдения ведутся.

Недавно журнал «За рубежом» перепечатал статью одного американского геофизика об атмосферном озоне. Напомним читателю, что озон — это газ, молекулы которого состоят из трех атомов кислорода. Сосредоточенный в стратосфере, он защищает все живое на Земле от избытка ультрафиолетового излучения Солнца. Автор сообщил читателям, что современные материалы не дают однозначного ответа на вопрос, разрушается ли озон самолетными и ракетными двигателями. Закончил он статью словами: «Если даже озон и разрушается, то, что ж, придется нам почаще надевать шляпу!» Однако, следуя логике автора, шляпу пришлось бы надеть на каждое животное, на каждое растение: биосфера «рассчитана» на определенный уровень облучения ультрафиолетом. Не стоило бы упоминать об этой статье, если бы она так жизнерадостно не выражала распространенный предрассудок: человек со своими неприятностями как–нибудь да справится, а там хоть трава не расти!

Бесконтрольное развитие техники постепенно приводит к промышленному загрязнению нашей планеты. К сожалению, проблема «человек и биосфера» стала в наше время значительно более актуальной, чем «Солнце и биосфера».

Как уже говорилось, основоположником гелиобиологии был А. Л. Чижевский, работавший в первой половине нашего века. В своей деятельности он отталкивался от замеченного им факта, что подавляющее большинство исторических свидетельств о разного рода бедствиях — стихийных катастрофах, эпидемиях, неурожаях и пр. — сопровождается описанием параллельно текущих необычных явлений на небе. Это те самые «знамения небесные», которым буквально, конечно, доверять нельзя, но не буквально — можно: скажем, понимая под каким–нибудь «огненным мечом» полярное сияние.

Чижевский также обратил внимание, что чисто человеческие несчастья вроде эпидемий или неурожаев часто обнаруживают связь с необычным состоянием земной природы. Так, например, римский поэт Овидий (43 г. до н. э. — 17 г. н. э.), описывая повальную болезнь жителей острова Эгины, отмечал, что болезнь охватила не только людей, но также животных и даже растения. Все это навело Чижевского на мысль, что необычное состояние живого мира на Земле, а также погодные аномалии определяются необычным состоянием космоса, прежде всего Солнца, и он сопоставил их с солнечной активностью и магнитными бурями.

В связи со своей гипотезой Чижевский заинтересовался широким кругом вроде бы беспричинных событий на Земле. Как объяснить случаи эпидемий, возникающих вдруг на корабле, находящемся долгое время в открытом море? Микробами, возбудителями болезни, очевидно, был заражен кто–то из моряков. Но почему эти микробы, так сказать, то «сидели тихо», то вдруг начали «бешено размножаться»? Аналогичный вопрос: почему в обычных земных условиях эпидемическая вспышка болезни то локализуется в небольшом районе и быстро гаснет, то, наоборот, бывает длительной и охватывает большую территорию? Почему бывают случаи, когда эпидемии оканчиваются сами собой, еще до прибытия врачей, выехавших на борьбу с ними?

Можно отвечать на эти вопросы и не так, как Чижевский. Исходить, скажем, из предположения, что все это происходит по своим внутренним причинам, из–за неустойчивостей в том или другом сообществе живых организмов. Предел развития этих неустойчивостей может также определяться внутренними биологическими законами, действующими вне какой–либо зависимости от внешних, космических влияний. Наверняка такие неустойчивости проявляют себя, но на вопрос, все ли и всегда ли сводится к ним, однозначного ответа такой подход пока не дает.

Чижевский проанализировал огромный материал и выявил определенные закономерности, подтверждающие его гипотезу. Многие выводы его согласуются с результатами других исследователей.

Однако замечено, что многие закономерности, установленные А. Л. Чижевским, теперь уже не проявляются в городах, хотя и остаются справедливыми для сельской местности. Но и там они выражены менее четко, чем лет 50 назад. Некоторые опыты по выявлению космических воздействий на биологический объект, поставленные в городских условиях, дают совершенно разные результаты в рабочие дни и в дни праздников. Вряд ли стоит этому удивляться: ведь проходящий в 30 метрах трамвай так же возмущает магнитное поле на Земле, как обычная магнитная буря, а электровоз на том же расстоянии — как очень сильная буря.

Тем не менее в последние годы обнаружился гелиобиологический эффект, действующий и в этих условиях. Он касается высшей нервной деятельности человека и наглядно показывает, насколько важно представлять себе космическую обстановку не «вообще», а «в частности», конкретно.

В одной из клиник Москвы проходили курс лечения голодом пациенты с нарушениями психики. Во время этого лечения они не получали никаких психофармакологических лекарств. Каждый больной ежедневно оценивал свое психическое самочувствие по принятой шкале баллов, по такой же шкале независимо выставляли каждому свой балл врачи. Оказалось, такая оценка объективно отражает самочувствие больных. Сумма баллов за день давала представление о том, как в этот день чувствовала себя вся группа больных. Группа состояла из 75 человек. Казалось бы, когда одному из них хуже, другому вполне может быть и лучше, и суммарный балл для всей группы больных не должен сильно меняться ото дня ко дню. Оказалось, что это не так, он резко колебался.

В плохую погоду невесело. Например, смотреть, как в мае валит снег на цветущие ветки очень тяжело, в этом видится что–то противоестественное. Может быть, болезненно впечатлительный человек сильнее реагирует на все это?

Нет, с погодой никакой связи не просматривалось.

Медики обратились к физикам. Уже упоминавшиеся нами магнитологи Л. Г. и С. М. Мансуровы сопоставили изменения суммарного балла самочувствия с космическими событиями. Оказалось, что ухудшение самочувствия больных вызывает переход нашей планеты из одного сектора межпланетного магнитного поля в другой. То же самое происходило вслед за каждым внезапным началом магнитной бури. Но были и моменты, когда больным становилось хуже, хотя таких событий не происходило. С чем это связано — неясно, хотя и в этих случаях исключить космическое влияние нельзя: современная космофизика не умеет полностью расшифровывать информацию даже одних лишь земных магнитографов; мы уже говорили, что ученые изучают пока самое броское в их записях.

Позже эти результаты подтвердили американские исследователи, наблюдавшие за больными детьми. Правда, их пациенты получали в это время лечебные препараты, и поэтому зависимость от космических факторов не была такой четкой.

Пока неизвестно, что именно из космических процессов и через какие промежуточные звенья действует на больных. Может быть, магнитное поле? Оно влияет на живой организм — это показывают прямые лабораторные наблюдения. Чувствует его нервная система. Так, советский биолог Ю. А. Холодов выработал у карасей условные рефлексы на магнитное поле. Но для этого потребовалось поле, в 10 раз более сильное, чем земное. Вообще же магнитобиология — еще очень молодая наука. По словам Холодова, «картина современных знаний о биологическом действии магнитных полей напоминает хаос строительной площадки, где перемешались мусор, дорожный и строительный материал. Но сквозь неразбериху лесов и подсобных помещений уже видятся контуры здания магнито–биологии, заложенного на фундаменте последних достижений биологии, физики и химии».

Есть гипотеза, что на больных действуют колебания магнитного поля с периодами меньше 10 минут. Их еще называют «жемчужинами». Это название пошло от их исследователей — В. А. Троицкой и Н. Г. Клейменовой, которым изображение таких колебаний на ленте магнитографа показалось похожим на нитку жемчуга. «Жемчужины» легко выделить из других магнитных явлений. В дневное время суток некоторые виды «жемчужин» наблюдаются практически всегда. При определенных резких изменениях межпланетного магнитного поля — при переходе через границу секторов, а также при внезапном начале магнитной бури — происходит полное исчезновение («внезапное кончало», по шутливому выражению В. А. Троицкой) этих колебаний. Предполагают, что такие колебания нужны человеческому организму для согласования идущих в нем процессов. Но разобраться в этом, наверное, так же трудно, как выяснить наконец, почему на нас действует музыка. Стоит вспомнить только, как давно ищут ученые ответ на этот вопрос, сколько растений и животных в «порядке эксперимента» вырастили под музыку!