Виталий Смирнов - Загадки колдунов и властителей Страница 37

Смерть царевича для Нагих была катастрофой, полным крушением всех честолюбивых планов, и в горячке они выкрикнули имена своих ближайших недругов — Битяговских и московских служивых людей, искусно использовав для расправы над ними недовольство угличских обывателей действиями государевых людей. Прекрасно понимая шаткость обвинений, возведенных ими на Битяговского и его людей, Нагие затеяли комедию с ножами, покрытыми куриной кровью, и привели к целованию, то есть присяге, нескольких свидетелей, готовых подтвердить их версию событий.

Сами обстоятельства убийства, как его пытались представить Нагие, весьма запутанны. Согласно одному показанию, убийцы напали на царевича открыто во дворе. По другой — подошли к крыльцу, попросили царевича показать ожерелье на его шее и, когда тот поднял голову, полоснули его по горлу ножом. Третье свидетельство — убийцы прятались под лестницей во дворце, потом один из них схватил царевича за ноги и держал его, пока другой не убил мальчика ножом. Есть летописное сказание, в котором детали убийства вообще отсутствуют. Доверять всем этим показаниям трудно.

По официальным документам, свидетелями смерти Дмитрия названы мамка Волохова, кормилица Тучкова, постельница Колобова и четверо сверстников царевича.

К показаниям Волоховой вряд ли можно отнестись всерьез. Избитая, запуганная, чудом спасшаяся от смерти женщина, на глазах которой толпа убила ее сына, естественно, относилась к дознавателям едва ли не как к своим спасителям. Разумеется, она была готова подписать любые показания. И, конечно, она была заинтересована в том, чтобы смерть царевича выглядела несчастным случаем.

А остальные свидетели убийства? Трудно поверить, что у людей Годунова не было средств получить от них именно те показания, которые их устраивали.

Участникам расследования даже не было надобности фальсифицировать документы дела, в чем обвиняли их потом многие историки. Они просто могли формировать показания свидетелей так, как им было нужно. Это подтверждается исследованием архивиста К. Клейна, который более полувека назад доказал, что документы следствия по угличскому делу не носят следов поздних подчисток или вклеивания новых листов. То, что документы в деле сильно перепутаны, есть результат небрежного хранения, а не фальсификации.

Для непредвзятого исследователя невиновность Битяговского и его людей в убийстве царевича почти очевидна. Но если не они, то кто совершил его?

Имена конкретных исполнителей, вероятно, никогда не станут известными. Да это и не представляет интереса. Скорее всего, это были наемники, которых в Угличе никто не знал. Они легко проникли на территорию дворца: судя по дошедшим до нас сведениям, Кремль фактически не охранялся и был местом весьма людным и оживленным. Совершив убийство, преступники покинули территорию дворца, вскочили на коней и скрылись из города, стремясь уехать как можно дальше от места преступления. Времени для этого у них было предостаточно — пока во дворце метались мамки да няньки и толпа посадских, науськиваемая Нагими, избивала ни в чем не повинных людей. Возможно, среди горожан и обитателей дворца были люди заговорщиков, которые обеспечивали убийцам прикрытие, а позже направляли расследование в нужное заговорщикам русло.

Сами преступники, как это бывает, ничего собой не представляли, но силы, стоявшие за ними, должны были быть могущественными и искушенными в политических интригах. Не случайно мнение русские историки пришли к убеждению, что наиболее влиятельным лицом, заинтересованным в устранении царевича Дмитрия, был Борис Годунов.

Однако есть соображения, заставляющие усомниться в этом.

При всем своем властолюбии, жестокости и беспринципности Годунов был человеком большого государственного ума, прозорливым и тонким политиком. Он не мог не знать, что имя его непопулярно в народе, для которого он всегда был временщиком, — и тогда, когда правил государством от имени царя Федора, и позднее, когда возложил на себя венец русских царей. В такой ситуации для него было весьма неосмотрительно пролить кровь сына Иоанна Грозного, который, несмотря на свою незаконнорожденность, был все-таки настоящим Рюриковичем. Борис не мог не понимать, что при любом раскладе ответственность за убийство царевича народ возложит именно на него. А он стремился изменить общественное мнение в свою пользу, жаждал народной любви и признания.

Убийство царевича Дмитрия могло быть оправдано, если бы Годунов в момент его совершения был царем: тогда это было бы устранением возможного претендента на престол. Но в 1591 году царем был Федор Иоаннович, а Годунов, каким бы прочным ни было его положение при дворе, оставался лишь фаворитом, положение которого могло в любой момент пошатнуться. Такое в русской истории случалось не раз. Если же у царя родился бы наследник, убийство Дмитрия вообще становилось бессмысленным. В лучшем случае Годунов стал бы опекуном малолетнего царя, но Бориса совсем не привлекала роль вечного регента при слабых и малолетних монархах. Он собирался стать царем сам, передать трон своему сыну и основать новую русскую династию.

Хотя полностью снять подозрения с Бориса Годунова нельзя, положение, сложившееся при московском дворе после смерти Иоанна Грозного, требует расширения круга возможных виновников угличского убийства. И такой человек есть! Его имя маячит везде, где упоминается убиенный царевич. Этот человек — Василий Иванович Шуйский!

Князь Василий Иванович Шуйский, — представитель рода Рюриковичей, после кончины царя Федора Иоанновича, последнего из прямых потомков Ивана Калиты, всерьез и не без оснований претендовал на русский трон, вступив в борьбу с менее знатным, но политически более весомым Борисом Годуновым.

Именно Шуйский в 1591 году возглавлял следствие, признавшее царевича Дмитрия умершим от несчастного случая. Но через тринадцать лет, после смерти Бориса Годунова и зверского убийства его жены и сына, в отстранении которых от власти Шуйский играл не последнюю роль, тот же Шуйский признает царевича в беглом монахе Григории Отрепьеве и заявляет, что тогда, в Угличе, он тела мертвого царевича Дмитрия вообще не видел! Прошло, однако, еще два года, и Василий Шуйский фактически возглавил восстание против самозванца. Далее Шуйский, "выкликнутый" на московский престол вместо убитого москвичами Лжедмитрия I, в первых своих царских грамотах спешит объявить, что царевич Дмитрий "умре подлинно и погребен в Угличе".

Именно в царствование Василия Шуйского возникла и утвердилась версия о причастности к смерти царевича Бориса Годунова. Из кругов, близких к Василию Ивановичу, вышла так называемая "Повесть 1606 года", в которой излагается эта версия. Более того, стремясь положить конец появлению все новых и новых "чудом спасшихся царевичей Дмитриев", Шуйский добивается канонизации убиенного царевича. После этого ни один православный не мог усомниться в смерти Дмитрия, о которой повествовало житие новоявленного чудотворца, не рискуя прослыть еретиком.

В самом деле, если допустить, что оставшиеся неизвестными убийцы царевича Дмитрия были людьми Василия Шуйского, перед нами раскрывается действительно грандиозный план захвата русского трона. Шуйский убивал сразу двух зайцев. С одной стороны, он избавлялся от одного из претендентов на престол, с другой — навеки компрометировал второго в глазах народа, и не только современников, но и потомков. Единственным слабым местом в плане Шуйского были исполнители: они ни в коем случае не должны были быть найденными.

Возглавив следствие, Шуйский делает все, чтобы Дмитрий был признан умершим от несчастного случая. Он знал: ничто не спасет Годунова, изрядно запятнанного прежними деяниями, от суровой людской молвы. Для этого ему даже не требовалось влиять на дознавателей: будучи людьми Годунова, они лезли из кожи, чтобы доказать версию несчастного случая. При этом, если бы даже Шуйский был уличен в недобросовестном ведении расследования, он в глазах Годунова оставался чист, ведь он сделал все, чтобы отвести подозрения от правителя. После убийства угличанами Битяговского и его людей, следствие, направляемое умелой рукой Шуйского, пошло по безнадежно ложному следу Своим буйством угличане сыграли на руку Шуйскому, и шансы найти настоящих убийц вовсе исчезли. В тот момент никто не мог заподозрить Василия Ивановича в причастности к смерти царевича, ибо никто не рассматривал Шуйского в качестве претендента на престол.

Летом 1606 года в Москву были торжественно доставлены мощи нового чудотворца — святого великомученика царевича Дмитрия. Однако почти одновременно с этим по России поползли слухи, будто вместо останков царевича были представлены останки недавно убитого мальчика такого же возраста, одетые в царские одежды и положенные в новый гроб.