Игорь Можейко - 5000 храмов на берегу Иравади Страница 4

И все-таки, при всех недостатках, бирманские хроники очень многое дали будущим исследователям. Ни одна другая страна Юго-Восточной Азии не имела такой обширной исторической литературы.

«Паган нас поразил»

В первой половине прошлого века в Европе сильно возрос интерес к Бирме. Причиной послужили действия англичан. В 1824 году они высадили в Рангуне экспедиционный корпус, после почти года войны разбили бирманскую армию и по условиям мирного договора отняли у Бирмы часть ее южных земель. Вторая англо-бирманская война 1852 года тоже закончилась поражением Бирмы. После нее Бирма потеряла выход к морю. Именно эти войны имел в виду Тин Он, когда писал, что хроники были «сознательной попыткой поднять дух двора и народа, которые перенесли ужасное потрясение в результате разрушительной войны».

Ранее почти неизвестная, Бирма стала предметом горячих обсуждений в европейских странах. И если английские газеты и журналы старались показать бирманцев дикарями и жестокими варварами, которых надо покорить ради их же блага, то газеты и журналы других стран и особенно России и Франции рассказывали своим читателям о Бирме с сочувствием, подчеркивали трудолюбие, древнюю культуру бирманского народа. Вторая половина XIX века была трагической для стран Юго-Восточной Азии. Одно за другим теряли независимость ее государства — Вьетнам, Камбоджа, Лаос; Малайя. Подобная участь была уготована и Бирме. Англия готовилась к новой войне. Ясно было, что рано или поздно она предпримет попытку окончательно покорить Бирму, превратить ее в колонию. Посольства и миссии, отправлявшиеся тогда из южной, «Британской», Бирмы на север, ко двору последних бирманских царей, напоминали военные экспедиции. Тон английских нот и меморандумов становился все более ультимативным. Но Бирма еще держалась. Умный царь Миндон, предпоследний правитель независимой Бирмы, вел гибкую политику, старался привлечь на свою сторону другие европейские страны, принимал все меры, чтобы не дать англичанам предлога для начала войны. Да и англичане не очень спешили: у них руки были заняты в других местах — в Индии, в Африке. Наступил недолгий период видимого спокойствия и непрочного мира.

В 1855 году к бирманскому двору отправилось очередное английское посольство. Во главе его стоял Артур Фейр — человек, с которым нам еще придется встретиться на страницах этой книги. В составе посольства находился молодой сапер Генри Юл, впоследствии кадровый колониальный чиновник. Но Юл был не только чиновником и не только офицером-сапером. Он был склонен к изучению памятников старины, неплохо разбирался в истории, и к старости он создал крупнейшее исследование о Марко Поло.

Когда корабль, на котором ехало посольство, причалил к руинам Пагана (члены посольства были о нем наслышаны, однако мало кто их видел), Юл был болен лихорадкой и лежал в каюте. С трудом он выбрался на палубу и тут же забыл о болезни.

«Паган нас всех поразил, — напишет он впоследствии. — Ни один из прежних путешественников в Аву не подготовил нас к созерцанию руин, настолько интересных и необыкновенных».

Из трех дней, проведенных в мертвом городе, Генри Юл один день пролежал в приступе лихорадки, один день был занят делами по посольству. И все-таки он успел снять планы девяти храмов, описать несколько других и более десятка храмов зарисовать. Описания и рисунки, сделанные Юлом, не потеряли ценности и сегодня.

После выхода в свет книги Юла Паган приобретает уже широкую известность. О нем пишет каждый чиновник, разведчик или путешественник, попавший в Бирму.

В 1885 году, когда на престоле был новый бирманский царь Тибо, королева Виктория опубликовала манифест, в котором говорилось, что жестокие поступки бирманского царя вызвали осуждение в цивилизованной душе британской королевы и она приказывает своим войскам вступить в бирманскую столицу и взять под охрану жизнь бирманцев. К тому времени, когда манифест был опубликован, английские части, поднявшись на пароходах по Иравади, уже вошли в Мандалай — столицу Бирмы. Бирма потеряла независимость.

Отныне Паган — собственность Великобритании. Доступ в совершенно неисследованный мертвый город, бережно хранимый бирманцами, был открыт для любого туриста, солдата или чиновника. И если солдаты предпочитали грабить жилые дома, охотясь за золотом и драгоценностями, то путешественники, претендовавшие на образованность, офицеры, высшие чиновники вывозили из Бирмы произведения искусства — статуи будд, чинте — львов-хранителей, образцы резьбы по дереву, расписные коврики, старинные серебряные сосуды. Британская империя находилась на пути к вершине могущества, и аромат дальних покоренных стран веял над Альбионом. Модно было украсить свой ланкаширский дом диковинными статуэтками из Индии или Бирмы.

Паган еще не начали изучать, но уже вовсю грабили. История сохранила имена немногих из этих грабителей. Но об одном стоит рассказать не только потому, что он нанес Пагану наибольший ущерб, но и потому, что он был типичен — таких грабителей было много и различались они скорее масштабами действия, нежели отношением к бирманским древностям.

Грабитель с шестью помощниками

Семьдесят лет назад в Бирму приехал немецкий археолог Томанн. Он был тепло встречен колониальными властями, хотя бы потому, что в то время в этой среде было принято тепло относиться к «белым людям». Жизнь чиновников в колониях была скучна, часто недостаточно комфортабельна, и клуб, в котором изо дня в день встречались надоевшие друг другу люди и играли в надоевший теннис или бридж, приедался до остервенения.

Разумеется, Томанну было разрешено отправиться в Паган и проводить там археологические работы, тем более что плановых исследований сами англичане в Пагане почти не вели. Томанна сопровождали шесть помощников, также носивших звание археологов. Группа обосновалась в Пагане и несколько дней грабила город по пустякам. Складывались в ящики статуэтки, вотивные таблички, небольшие произведения искусства. Но Томанну хотелось крупных дел.

И вот археологи проникли в небольшой храм на самой окраине Пагана. Стены его и потолок были покрыты изумительными фресками. Сухой воздух долины сберег их в неприкосновенности. Сюда и перебралась экспедиция. Технология работы была несложной. Стену храма оклеивали газетами — археологи были запасливыми и привезли с собой несколько толстых кип немецких газет, затем пилой или топором из стены вырезали кусок штукатурки, покрытой живописью, выносили на улицу и клали в ящик. Когда ящик наполнялся, принимались за другой. Работа была немалой и требовала времени и настойчивости.

Бирманцы, жившие неподалеку, встревожились, отправились к английскому районному комиссару. Тот их принял. Комиссар был возмущен. В конце концов Паган — британская собственность. Одно дело вывозить статуэтки, но никто не предполагал, что Томанн возжелает вывезти целый храм. Пока комиссар собирался сурово покарать грабителя, Томаин, предупрежденный друзьями, успел погрузить на корабль большинство ящиков, а те фрески, что были вынесены наружу, но еще не упакованы, он просто раздробил на мелкие кусочки, чтобы замести следы. И уехал безнаказанным. Говорят, фрески эти видели перед войной в Гамбургском музее. Что с ними стало потом, никто не знает. Сам же Томанн выпустил по возвращении роскошно иллюстрированную книгу о Пагане. Ничего нового она в дело изучения Пагана не вносила, но была иллюстрирована прекрасными цветными репродукциями украденных фресок.

Мне рассказывал в Пагане хранитель местного музея, что еще лет пятьдесят назад город был прямо-таки усеян статуэтками и статуями, вотивными табличками, керамикой. Со временем все эти ценности перекочевали к туристам. Да и сейчас иногда можно прочесть в бирманской газете лаконичную заметку о том, что такого-то числа такой-то турист был задержан на таможне при попытке провезти за границу произведения древнего бирманского искусства.

Губернатор пишет книгу

Итак, Бирма стала колонией. Английские власти сочли, что наступило время написать ее официальную историю, в том числе и историю Пагана. Автором этой истории стал крупный английский чиновник и незаурядный ученый Артур Фейр.

Артур Фейр родился в 1812 году в семье, издавна связанной с колониальными кругами. Брат его дослужился до генеральского чина. С детства Фейр был приписан к одному из индийских полков, в котором и начал служить в 1828 году. В 1835 году, через десять лет после окончания первой англо-бирманской войны, его перевели в южный бирманский порт Моулмейн, оказавшийся к тому времени в руках англичан, а в 1837 году Фейр переехал в Аракан, юго-западную провинцию Бирмы. В Аракане он уже стал районным офицером и к 1849 году был назначен комиссаром всей провинции. В свободное от комиссарских занятий время Фейр занимался изучением бирманской истории. За годы, проведенные в стране, Фейр многое узнал. Он не чурался бирманцев, не избегал знакомств, усердно посещал пагоды, беседовал с настоятелями монастырей и вельможами гибнущей бирманской империи. Несколько раз он возглавлял миссии и посольства к бирманскому двору, а в 1862 году был назначен верховным комиссаром всей Британской Бирмы. Через пять лет Фейр ушел в отставку, но не почил на лаврах. Отставной комиссар много путешествовал по Африке и Азии и написал ряд книг. Скончался он в 1885 году.