Сергей Нечаев - Александр I. Самый загадочный император России Страница 42

В Царском Селе гроб был внесен в церковь императорского дворца.

По окончании панихиды все присутствовавшие удалились из церкви. Осталась одна императорская семья.

5(17) марта тело Александра перевезено было в Чесменскую дворцовую церковь. Там его переложили в новый парадный гроб.

6 (18) марта траурная процессия продолжала путь в Санкт-Петербург, в Казанский собор. Там уже закрытый гроб императора был выставлен на поклонение народу в продолжение семи дней.

Затем 13 (25) марта 1826 года, в 11 часов, во время сильной метели, тело было перевезено в Петропавловский собор.

Через несколько дней после кончины Александра Павловича его вдова написала матери, Фридерике-Амалии Гессен-Дармштадтской:

"Пишу вам, дорогая мама, не зная, что сказать. Я не в состоянии дать отчет в том, что я чувствую: это одно непрерывное страдание, это чувство отчаяния, перед которым, я боюсь, моя вера окажется бессильной. Боже мой! Это кажется выше моих сил! Если бы он не оказывал мне столько ласки, если бы он не давал мне до последней минуты столько доказательств своего нежного расположения. Мне суждено было видеть, как испустил дух этот ангел, сохранивший способность любить, когда он уже потерял способность понимать. Что мне делать с моей волей, которая была подчинена ему, что мне делать с жизнию, которую я готова была посвятить ему! Мама, мама, что делать, как быть! Впереди все темно <…>.

Что касается меня, я могу сказать совершенно искренне: для меня отныне не существует ничто. Для меня все безразлично, я ничего не жду, я ничего не желаю, я не знаю, что я буду делать, куда я поеду, я знаю одно: что я не вернусь в Петербург: для меня это немыслимо <…>.

Я давно уже принесла ему в жертву свою волю как в повседневной жизни, так и в более важных делах. Вначале это требовало усилия, со временем это стало отрадою; я смешивала свою покорность его воле с покорностью воле Божией, так как я считала это своим долгом; когда я колебалась в чем-нибудь, я говорила: он этого хочет! И хотя это не совпадало с моим желанием, но я была довольна. Теперь я не знаю, как устроить свою жизнь".

Эти строки вроде бы разрушают все сомнения насчет правдивости легенды, превратившей императора Александра в сибирского старца Федора Кузьмича (об этом мы подробно расскажем ниже). Не могла же Елизавета Алексеевна, став сообщницей своего супруга, так естественно изображать безмерное горе?..

На самом деле она действительно не могла определиться с устройством своей будущей жизни. Она категорически отказалась возвращаться в Санкт-Петербург. Согласно императорскому завещанию, ей достались два дворца — Ораниенбаумский и Каменноостровский. Но она уступила их великому князю Михаилу Павловичу и его супруге. Отказалась она и от оклада в миллион рублей в год, который был назначен ей новым императором Николаем I. Еще обсуждался вопрос о том, чтобы поселиться в каком-нибудь из подмосковных имений, и ей было предложено на выбор несколько вариантов. Но к каким-то конкретным решениям несчастная женщина пока была не готова.

Короче говоря, тело покойного императора было отправлено в Санкт-Петербург, а Елизавета Алексеевна оставалась в Таганроге до конца апреля 1826 года, и состояние ее здоровья практически исключало возможность переезда.

14. ТАК КТО ЖЕ НАСЛЕДНИК?

Я страшусь не смерти. Я страшусь того, что настанет после.

Мы знаем, что в последние годы своей жизни Александр не предпринимал заграничных путешествий и только один раз был в Варшаве — по случаю созванного там в 1825 году сейма (парламента). Большую часть времени он проводил в своем любимом месте — в Царском Селе, плюс посетил кое-какие регионы империи.

В свое время, еще в 1818 году, разговаривая наедине с королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом III во время Ахенского конгресса, Александр поведал ему о своем намерении удалиться от света, который, по словам императора, "наскучил ему".

— Я перестал заблуждаться насчет благодарности и преданности людей и потому обратил все мои помышления к Богу, — сказал он.

Неожиданная смерть любимой сестры, королевы Вюртембергской Екатерины Павловны (она умерла в январе 1819 года в возрасте всего тридцати лет), усилила его мрачное настроение и заставила задуматься о собственной смерти…

Вместе с тем император был озабочен будущим России. Великий князь Константин Павлович, которому по праву старшинства надлежало взойти на престол, никогда не готовил себя к столь высокому предназначению. Более того, он даже и не помышлял об этом. Добрый, но до крайности вспыльчивый, он чувствовал, как трудны были бы для него обязанности но управлению огромной империей, и не желал никаких перемен в своем существующем положении. Соответственно, император

Александр готовил себе в преемники Николая, старшего из прочих своих братьев.

Великий князь Николай Павлович, родившийся в 1796 году, постоянно заслуживал одобрение императора. Например, в июне 1819 года он был восхищен распоряжениями своего брата на военных маневрах в Финляндии. А в августе того же года, осмотрев в лагере под Красным Селом 2-ю гвардейскую бригаду, состоявшую под командованием Николая, он выразил ему свою крайнюю признательность и, отобедав у него в палатке, завел с ним беседу по душам в присутствии его супруги, великой княгини Александры Федоровны (урожденной принцессы Шарлотты Прусской, дочери короля Фридриха-Вильгельма III).

— Твое усердие и твоя добросовестность, любезный Николай, — сказал он, — радуют меня, тем более что на тебя будут возложены впоследствии гораздо более важные обязанности и ответственность, нежели ты ожидаешь сам.

Николай был уверен, что брат хочет просто поручить ему командование какой-то значительной частью войск, но император тут же пояснил:

— С радостью вижу ваше семейное и родительское счастье, хотя сам, возможно, по собственной вине не испытал его, да и воспитание, данное мне и брату Константину, не было направлено к тому, чтобы мы научились ценить подобное счастье. Государям для тяжких и постоянных трудов, сопряженных с исполнением лежащих на них обязанностей, необходимы сверх других качеств в нашем веке более, чем когда-либо, здоровье и физические силы, а я чувствую постепенное их ослабление и предвижу, что вскоре не буду в состоянии исполнять эти обязанности так, как всегда их понимал. Поэтому я считаю за долг и непреложно решился отказаться от престола, лишь только замечу по упадку своих сил, что настало к тому время. Я не раз говорил об этом с Константином, но он, будучи почти одних со мною лет, в тех же семейных обстоятельствах и с врожденным, сверх того, отвращением от престола, решительно отказывается мне наследовать, тем более что мы оба видим на вас явный знак благодати Божьей, даровавшей вам сына. Итак, вы должны знать, что вас ожидает в будущем императорский сан.

Как громом пораженные такой неожиданной новостью, молодые супруги (а они поженились в 1817 году) заплакали и не находили слов для ответа. Александр, видя сильное волнение брата и его жены, со свойственной ему ласковостью постарался успокоить их.

— Не бойтесь, — сказал он. — Минута к тому еще не наступила. Может быть, до нее пройдет еще лет десять. Я хотел только заблаговременно приучить вас к мысли о непреложно и неизбежно ожидающей вас будущности.

И напрасно Николай убеждал Александра, что никогда не готовился к высокому сану императора, что не чувствует в себе ни достаточных для этого сил, ни необходимой крепости духа. Старший брат отвечал ему:

— Я сам, внезапно вступив на престол, не был приготовлен к тому, да и дела тогда были крайне запущены.

В 1819 году император Александр посетил Варшаву, чтобы лично убедиться в незыблемости намерения Константина Павловича отказаться от престола. Тогда великий князь открыл ему свое желание расторгнуть брак со своей супругой, великой княгиней Анной Федоровной (урожденной принцессой Юлианной-Генриеттой-Ульрикой Саксен-Кобург-Заальфельд), чтобы вступить в новый брак с графиней Жанеттой Грудзинской, дочерью польского графа Антона Грудна-Грудзинского. На это Александр объявил брату, что такой союз лишит его права на престолонаследие. На это Константин ответил, что охотно обменяет это право на простое семейное счастье.

В результате последовало расторжение первого брака Константина и его бракосочетание с Грудзинской, получившей титул княгини Лович. Тогда же было объявлено следующее:

"Если какое лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, в таком случае лицо императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола".