Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия - Dwyer Philip Страница 53

Таким образом, олигархи раннего периода Мэйдзи, ориентируясь на Запад, понимали связь между капитализмом и насилием - "богатая нация - сильная армия" стало еще одним популярным лозунгом. Правительство устранило юридические и трудовые препятствия для тяжелой промышленности, а взамен тяжелая промышленность (горнодобывающая, сталелитейная, судостроительная) обеспечила государство средствами для создания армии. Легкая промышленность, по айн-рандиевской моде, распространялась по сельской местности, не стесненная никакими правилами. Вполне предсказуемо, что заработная плата работников шелковых фабрик, в основном девушек и женщин, резко упала. Многие работники жили как кабальные слуги и не получали никакой зарплаты. Неблагоприятные условия труда в дневное время приводили к превышению нормативных показателей смертности от респираторных заболеваний, таких как туберкулез. Долгие ночи они проводили взаперти в общежитиях. В военном отношении Отто фон Бисмарк предупреждал японских олигархов о пустом значении закона без подкрепляющего его насилия: «Если бы закон народов содержал в себе выгоду для них, сильные мира сего применяли бы закон народов по букве, но когда он не имеет привлекательности, закон народов отбрасывается, и применяется военная мощь, независимо от тактики».

Концепции, лежащие в основе этих двух лозунгов, легли и в основу имперской экспансии Японии. Во-первых, в ходе вторжения на Тайвань (1874 г.) Япония начала карательную экспедицию против тайваньских аборигенов, напавших на рюкюанских рыбаков. Правительство изобразило этот колониальный момент как акт "цивилизации" тайваньских аборигенов. Во-вторых, что более разрушительно, капитализм и сопутствующие ему представления о научной эффективности и прибыли погубили миллионы китайцев в дополнение к тем, кто погиб в результате субъективного насилия в ходе военных действий. Не только этническая гордость, национализм или расизм способствовали насилию Японии над китайцами, но и логика капитализма. Трудящиеся-мигранты на транспортных судах в Китае были указаны рядом с "соей и легким оборудованием", а не с пассажирами или экипажем. Не менее 10 тыс. китайцев погибли на шахтах в Китае, управляемых Японией; условия труда шахтеров в Японии были лишь немногим лучше. Но самыми страшными преступниками, пожалуй, были фармацевтические компании. Они наживались на продаже морфия европейцам во время Первой мировой войны, но после войны были вынуждены легализовать его в Корее, чтобы сохранить высокие прибыли, что привело к появлению 100 тыс. корейских наркоманов. Еще хуже обстояли дела в марионеточном японском государстве Маньчжоу-Го, где наркоманами были 5 млн. китайцев, и чуть более половины всех доходов поступало от продажи наркотиков. Опиумных наркоманов арестовывали, министерство социального обеспечения Маньчжоу-Го давало им амфетамины, а затем отправляло работать до смерти на японских фабриках, и все это во имя развития науки. Чтобы мы не считали это просто частью насилия военного времени, последние исследования указывают на связь между правительством, большим бизнесом и смертностью от опиоидов даже в Соединенных Штатах.

Насилие и смертность от более очевидных источников - военных действий - подсчитать несколько проще. Во-первых, военные действия были характерны для имперского наследия Японии. Япония воевала с династией Цин в Китайско-японской войне (1894-5 гг.), захватив Тайвань, а затем участвовала в Русско-японской войне (1904-5 гг.), получив контроль над Кореей, сначала в качестве протектората, а затем колонии (1910 г.). Китайская война длилась всего шесть месяцев, после чего Китай капитулировал, а число погибших было незначительным по сравнению с другими событиями: около 15 тыс. человек умерли от боев, ран и болезней. Русско-японская война была гораздо более кровопролитной: общая численность погибших в ней составила 150 тыс. человек и около 20 тыс. мирных жителей.

Эти две первые современные международные войны в Восточной Азии заложили основу для растущей японской империи и подготовили почву для Азиатско-Тихоокеанской войны. До начала Великой депрессии военные, промышленные и торговые интересы Японии распространились на всю территорию Корейского полуострова и Северного Китая. Ключевую роль в этой экспансии сыграли железные дороги, особенно Южно-Маньчжурская железнодорожная компания, которая, несмотря на свое название, управляла целым рядом предприятий, включая гостиницы, мельницы, склады, химические исследования и разработки. Японские военные имели свои подразделения в Северном Китае и Корее для защиты своих предприятий и гражданского населения. Хаос в Северном Китае усугублялся разгулом военачальства: некоторые военачальники помогали японцам в Китае или воевали с ними, а некоторые - и с теми, и с другими. Японская армия на севере Китая, Квантунская армия, убила одного военачальника, а также инсценировала нападение на японскую железную дорогу, чтобы упредить вторжение. Япония поставила последнего цинского императора во главе марионеточного государства Маньчжоу-го. Это привело к началу второй китайско-японской войны (1937-45 гг.).

Число погибших во второй китайско-японской войне в Японии и Китае, включая мирное население, трудно поддается оценке. Цифры варьируются от 20 млн. человек с китайской стороны, включая раненых, но не убитых, до 35 млн. человек по данным китайских источников. С японской стороны цифры составили чуть более 1,5 млн. человек. Это не считая более 90 млн. беженцев и тех, кто погиб, служа японской империи на заводах. Не передается и то, как действовавшие во время этого насилия ценности Просвещения, а именно социал-дарвинизм, и эффективные фордистские подходы к производству привели к их гибели.

Девятая статья послевоенной конституции сдерживает любые военные амбиции Японии, хотя уже вскоре после ее написания эта статья была поставлена под сомнение геополитическими интересами. Соединенные Штаты хотели, чтобы Япония восстановила свои вооруженные силы для противодействия росту коммунизма в Восточной Азии. Силы самообороны стали юридическим компромиссом: они имеют вид армии, флота и ВВС, но технически не являются "вооруженными силами" и не участвуют в боевых действиях за рубежом.

Однако многие консерваторы в Японии хотят изменить конституцию, чтобы освободить свои силы самообороны от любых правовых ограничений и стать, таким образом, "нормальной страной". Это может быть темой, которая связывает воедино нити досовременной, раннесовременной и современной Японии, а возможно, и всего мира: потенциальное применение насилия государством - это нормальное положение вещей. Но государство никогда не применяет насилие, будь то уголовная система, полиция или вооруженные силы, без какой-либо идеологии, видимой или иной, которая оправдывает его применение.

Заключение

В этом кратком обзоре насилия на протяжении всей истории Японии и, в меньшей степени, современной истории Восточной Азии, я надеялся указать на ряд проблем, присущих тезису Пинкера, касающихся двух вопросов: во-первых, стремление показать линейную тенденцию от чрезвычайно жестокого прошлого к менее жестокому современному настоящему; во-вторых, недостатки в предположениях о том, как история функционирует в качестве дисциплины мышления и аргументации.

Что касается якобы жестокого прошлого, то просто не существует достаточно достоверной информации, чтобы с уверенностью утверждать, насколько жестокими были доисторический, античный и средневековый периоды. То немногое, что есть, позволяет предположить, что досовременный период не был таким жестоким, как может показаться. Более того, анекдоты не могут служить хорошей заменой статистическим данным. Например, каким бы ужасным ни было нападение на буддийские храмы и монастыри, мы никогда не сможем точно сказать, сколько человек было убито. То же самое можно сказать и об Имджинской войне или, не рассмотренном в этой главе, восстании Ань Лушаня (755-63 гг.) в Китае, в результате которого погибло, по некоторым данным, до 36 млн. человек.