Рик Страссман - ДМТ — Молекула духа Страница 59

Я не смог все рассмотреть, там столько всего происходило. Что-то спросило меня: чего ты хочешь? Сколько ты хочешь?

Шон упомянул это достаточно беспечно. Это был первый раз, когда он рассказал о том, что с ним разговаривал „другой“.

Я ответил, что хотел бы увидеть поменьше, но посмотреть подольше. Это снизило интенсивность активных, трескающих, цветных панелей в китайском стиле. Все стало более управляемым и сконцентрированным. Теперь я свободнее туда выхожу. Я не теряюсь. Я задаю вопросы и получаю ответы.

Потом Шону сделали четыре инъекции 0,3 мг./кг. с интервалом в час. У него выдался очень волнующий день. Хотя я записал многое из происходящего, позже Шон прислал мне письмо, в котором все описано даже лучше:

Первая сессия была очень забавной. Я чувствовал, как поднимаюсь над кроватью на три или четыре фута. Потом видения сформировались в почти сверкающий электрический сине-зеленый узор. Я спросил: вы снова здесь? Ответа я не получил, и стал наблюдать за тем, как низко-лежащий на равнине город, на дальнем краю горизонта, менял цвета и оттенки. В „воздухе“ над городом парили непонятные „предметы“.

Потом я заметил женщину средних лет, с острым носом и светло-зеленой кожей. Она сидела справа от меня, и вместе со мной наблюдала за меняющимся городом. Ее правая рука лежала на шкале, которая контролировала панораму, за которой мы наблюдали. Она слегка повернулась ко мне, и спросила: „чего бы ты еще хотел?“. Я ответил ей телепатически: а что у тебя еще есть? Я не знаю, что ты можешь сделать.

Потом она встала, подошла ко мне, дотронулась до правой части моего лба и согрела ее, а затем воспользовалась острым предметом, чтобы открыть панель на моем правом виске, что очень сильно понизило давление. Благодаря этому я почувствовал себя гораздо лучше, хотя я изначально чувствовал себя хорошо.

Вторая доза Шона была сложной, потому что в коридоре громко гудел пылесос, а за окном взвизгнули тормоза мусорного грузовика. Это смутило и встревожило его на какое-то время. Потом он собрался, но уже мало что мог сделать во время этой сессии.

Доза 3:

Я впервые отрубился перед инъекцией ДМТ. У меня не было мыслей, надежд, страхов или планов.

Трип начался с того, что я почувствовал электрическое щекотание во всем теле. Быстро начались визуальные галлюцинации. Потом я заметил пять или шесть фигур, быстро идущих рядом со мной. Казалось, что они мои помощники, такие же путешественники. Ко мне повернулась мужская гуманоидная фигура, указала правой рукой на яркие цвета, и спросила: а как насчет этого? Калейдоскопические узоры сразу же стали ярче и начали двигаться быстрее. Второй и третий задали тот же самый вопрос и сделали то же самое. В тот момент я решил пойти дальше и глубже.

Я сразу же увидел яркий изжелта-белый свет прямо перед собой. Я решил открыться ему. Он поглотил меня, и я стал его частью. Там не было граней — не было фигур, линий, теней или контуров. Ни внутри, ни снаружи не было тел. Я был лишен себя, мыслей, чувства времени, пространства, изоляции или эго. Я не ощущал ничего, кроме белого света. В моем языке нет символов, которые могли бы описать это чувство чистого существования, единения и экстаза. У меня было очень сильное ощущение покоя и экстаза.

Я не знаю, насколько долго я пребывал в этом слиянии чистой энергии, или как это можно назвать. Потом я почувствовал, как я мягко падаю и удаляюсь прочь от этого Света, скольжу вниз по наклонной плоскости. Я видел себя в тот момент обнаженным, худым, похожим на ребенка светящимся существом, светившемся теплым желтым светом. Моя голова была увеличена, а мое тело было телом четырехлетнего ребенка. Волны Света дотрагивались до моего тела когда я отдалялся от него. Когда скольжение по плоскости наконец-то закончилось, у меня почти кружилась голова от счастья.

Мы, конечно же, не знали, что происходит с Шоном. В моих записях говорится, что через 9 минут после этой инъекции Шон сказал:

Я думаю, что вернулся.

Заполнив нашу оценочную шкалу, он сказал:

Это интересно. Я решил войти в яркий свет.

Я предложил ему общую поддержку: „я рад, что ты решил войти в него, вместо того, чтобы ждать и наблюдать“.

Это был не очень осознанный выбор.

„Вера — это прыжок со скалы с надеждой на лучший исход“.

Это было не настолько страшно.

Он сделал паузу и улыбнулся:

Не могу поверить в то, что делаю это. Что ты делаешь это.

Давайте вернемся к его письму, содержащему записи о четвертой и последней на тот день дозе:

Там повсюду были люди из проволоки, катающиеся на велосипедах, как запрограммированные человечки, или веселящиеся человечки из видеоигры. Я смотрел на них. Они были сине-зелеными и бегали вокруг меня. Это было похоже на парковку. Я не помню, что произошло в конце. Они долго этим занимались! Я все думал, случится ли что-нибудь еще. Трип закончился медленно, но я не помню как.

Утро почти завершилось. Когда Шон снял повязку, я увидел, что он бледный. Он согнул ноги в коленях.

Лора сказала: „у тебя усталый вид“.

Нет, я не устал, просто я все нечетко чувствую.

Он оглядел комнату, посмотрел на нас, и вздохнул:

Ну и день!

Очевидно то, что существует поразительное сходство между нативным духовным опытом, и опытом, вызванным приемом ДМТ. Сессии Клео, Елены и Шона с максимальной дозой были экстатическими, революционными, глубокими и наполненными откровениями. Все три добровольца были стабильными личностями, хорошо знакомыми с религиозными концепциями. Слова, которыми они описывали свои сессии, очень похожи на слова великих мистиков всех времен.

ДМТ воспроизводит многие качества мистического опыта, такие, как отсутствие чувства времени, неописуемость, одновременное существование противоположных явлений; контакт и единение с необычайно мощным, мудрым и любящим существом, иногда воспринимаемым в виде белого света; уверенность в том, что осознание существует после смерти тела; и испытанное на себе знание основных „фактов“ о мироздании и осознании.

Хотя эти сессии приносили чувство благоговения и удовлетворения, чем больше я о них слышал, тем больше у меня появлялось более серьезных вопросов. Так как ДМТ вызывает мистический опыт, всегда ли этот опыт бывает благотворным? Или, если сказать это по-другому, всегда ли оноказывает духовное воздействие на получивших его? Если это так, я имел бы веское основание для того, чтобы назвать этот опыт действительно духовным. К тому же, было бы легче принять негативное воздействие ДМТ на фоне того существенного трансформирующего воздействия, оказанного им на других.

Эти размышления привели меня к двум клиническим вопросам: негативные последствия и долгосрочная польза, полученные от встреч с молекулой духа. Чтобы взглянуть на общую картину, давайте обратимся к темной стороне ДМТ.

17. Боль и страх

Готовясь написать эти главы про сессии ДМТ, я просмотрел каждую страницу записей, сделанных мной у постели добровольцев. На то, чтобы их просмотреть и сгруппировать по разным категориям, ушел месяц. Одной из категорий была категория «негативных эффектов», в которую я поместил рассказы о сложной или тяжелой реакции на ДМТ. В этой «корзине» оказались части сессий двадцати пяти человек. Негативная реакция была как мягкой, незначительной и недолго длившейся, так и пугающей, опасной и затяжной.

Двадцать пять добровольцев из шестидесяти — это много. В тот момент я не чувствовал того, что проблемы возникают почти у половины наших добровольцев. Возможно, я уменьшал объем проблемы в своем стремлении продвигаться вперед в этом исследовании при любых условиях.

Это количество было еще более удивительным, потому что я надеялся снизить процент пугающих реакций на ДМТ, изучая только нормальных добровольцев, обладавших предыдущим опытом приема психоделиков. Это казалось более безопасным, чем работа с теми, кто не знал, чего ожидать, или с теми, у кого уже были психологические проблемы.

Анализируя эти сессии более внимательно, я понял, что подавляющая часть этих проблем были краткими, или очень незначительными. Это меня в какой-то степени ободрило. Одной из основных причин, по которым я выбрал ДМТ в качестве вещества для возобновления клинического исследования психоделиков, было то, что его воздействие очень кратко. Я подумал, что как бы плохо все не пошло, это будет по меньшей мере недолго.

Исследовательский сеттинг способствовал развитию негативной реакции на вещество, что могло вызвать наблюдаемую нами высокую частоту негативной реакции. Клиническая обстановка была достаточно неприятной, хотя она и внушала некоторым из объектов исследования уверенность в том, что мы сможем оказать им медицинскую помощь.