Михаил Кречмар - Полосатая кошка, пятнистая кошка Страница 72

Вспоминаю одну ночь, которую я, ожидая поезда, провёл возле железнодорожной станции Провалово.

Увидев около вокзальчика изрядное количество свободно болтающейся «обкуренной» шпаны, я установил палатку на краю кустов, в густой траве. Раньше здесь, видимо, располагалось какое-то сельскохозяйственное угодье, а ныне царила высокая, по плечи человека, буйная растительность. Как же я проклинал это своё решение буквально три часа спустя!

Едва сгустились сумерки, окрестности огласились грохотом нескольких мотоциклов. Тёмное море травы и кустарника стали прорезать лучи фар-искателей. Отовсюду слышались выстрелы. Это местное население на всевозможных мототранспортных средствах выехало на охоту стрелять из-под фар косулю и пятнистого оленя. Проклятые мотоциклисты несколько раз едва не проехали прямо через моё убежище. В довершение всего часа в четыре утра два браконьера устроились разделывать добычу в кустах в десяти метрах за палаткой. Больше я никогда не верил никаким словам представителей антибраконьерских подразделений и координаторов этой деятельности о том, что они держат ситуацию в Приморском крае хоть под каким-то контролем. На «земле леопарда», где происходила описанная охотничья вакханалия, работает не меньше тридцати охотоведов, егерей, лесников заповедников, сотрудников специнспекции «Тигр» — это больше, чем по одному охраннику на каждого официально задекларированного леопарда.

Остатки оборонительных укреплений, брошенная бронетехника и постоянные лесные пожары вызывают ассоциацию с антиутопией братьев Стругацких.

Кроме того, на юге Приморья располагалось и до сих пор располагается огромное количество самых разнообразных воинских частей и даже полноценных артиллерийских и танковых полигонов. Россия наращивала своё военное присутствие на «обитаемом острове» с самого конца XIX века. До сих пор с трассы, ведущей к корейской границе, видны очень симпатичные казарменные постройки времени царствования последнего русского императора, бетонные огневые точки и развалины целых укрепрайонов, из которых торчат стволы корабельных и танковых орудий — следы Русско-японской войны, конфликта у озера Хасан, Великой Отечественной и Корейской войн, а также советско-китайского конфликта 1969 года. Именно с аэродромов Безверхова взлетали советские самолёты, сбивавшие американские «Сэйбры» над Северной Кореей в 1950-е годы.

Людям, пытающимся спасти леопарда от возрастающего человеческого влияния, было бы полезно просчитывать свои действия хотя бы на два шага вперёд, анализируя возможные пути развития экономики самой южной части Дальнего Востока. Например, то, что здесь проходит граница не только стремительно растущего Китая, но и Северной Кореи, которую пока можно по степени деловой и хозяйственной успешности сравнивать разве что с Антарктидой. Но в этой зоне вечной экономической мерзлоты, в отличие от Антарктиды географической, лёд неизбежно растает, и это случится в ближайшие четверть века. И тогда «земля леопарда» будет граничить не с одним, а с двумя развивающимися государствами, которые будут жизненно заинтересованы в наших ресурсах и рынках сбыта. Через современный ареал леопарда потянутся хайвэи, там возникнут отели, вырастут таможенные склады и грузовые терминалы. Сегодня на побережье «леопардового острова» уже располагаются три полноценных международных порта — Посьет, Зарубино и Славянка. И грузоперевозки через эти пункты будут только расти.

Но помнить обо всех этих «мелочах» «слишком сложно для цирка». Гораздо проще продолжать угрюмо талдычить о необходимости ввести на всей территории распространения дальневосточного леопарда сплошной заповедный режим. Чего, как вы сами понимаете, дорогие читатели, не будет уже никогда.

На самом деле нарисованная мной перспектива отнюдь не является однозначно мрачной для нашего героя. Экономический взлёт соседних государств сделает для нашей отпадающей окраины то, что не может сотворить для неё Российское государство с его далёкой метрополией. Жители дальневосточных населённых пунктов получат работу и возможность легально зарабатывать деньги, побросают свои затерянные посреди уссурийской тайги халупы и потянутся в растущие техногородки.

И перестанут кормиться незаконным промыслом, как они это делают начиная с 1991 года.

Естественно, при таком развитии событий островок дикой природы на юге Приморья опять сократится: всё побережье будет густо усыпано портами и курортами. Но станет ли это препятствием для того, чтобы леопард увеличивал свою численность? Вспомните о тех же тридцати леопардах (опять это «магическое» число!), живших в бомбейском парке и втихаря подъедавших индийский городской народ до четырнадцати человек в год. А Бомбей (Мумбай) — это вам не Славянка!

Любопытно, что сами местные жители о своём соседстве с леопардом, крадущимся буквально за околицей их сёл, говорят как бы с некоторым удивлением: «Ишь ты, какая тварь рядом с нами водится!» Причина всё та же — леопард держится от людей довольно отчуждённо и в ярко выраженные конфликты с ними не вступает.

Дальневосточного леопарда пытались сосчитать уже раз десять за последние тридцать лет, и всякий раз результаты учёта бурно обсуждаются наукой. Как всегда, есть люди, которые стремятся оставить ситуацию прежней, то есть максимально активно эксплуатировать лозунг о последних тридцати леопардах Дальнего Востока, которые помогают им получать гранты и выглядеть значительно. Но кроме таких «экологов-эгоистов» существует и новое поколение полевых исследователей, опирающихся на современные технологии и проводящих в местах обитания леопарда, рядом со зверем, значительно больше времени. Они всё чаще и чаще утверждают, что популяция леопарда не стабильна — она растёт, и не только растёт, но и делает попытки к расселению. Именно по их данным получается, что нынешняя численность дальневосточного леопарда составляет никак не меньше пятидесяти особей. А возможно — и больше.

Леопард и охотники

Леопард на нашем Дальнем Востоке нередко интересуется охотой человека на вроде бы принадлежащую ему, леопарду, дичь. Этого зверя часто видят при проведении загонных охот, причём зачастую он подходит к загону со стороны стрелковой линии.

…Редактор одной из ведущих приморских газет Артур X. сидел на бревне, вслушиваясь в приближающиеся голоса загонщиков.

В какой-то момент, как он сам выразился, «кто-то внутри меня позвал — обернись!». Оглянувшись, Артур увидел в трёх метрах от себя большого леопарда, который с интересом его рассматривал. Увидев, что обнаружен, гигантский кот вскинулся и помчался вверх по склону.

В отличие от тигра леопард на Дальнем Востоке не склонен давать себя излишне разглядывать. Он убегает практически мгновенно, как только понимает, что замечен.

Что же тянет нашего героя на стрелковую линию? «Да неряшливость наших охотников, вот что», — утверждают люди, знакомые с элитными дальневосточными стрелками не понаслышке. После загонной охоты остаётся очень много подранков, в основном из-за не до конца забытой привычки стрелять из самозарядного оружия армейского образца армейскими же пулями с цельнометаллической оболочкой. Этих-то и «подбирает» хищник после ухода людей.

Шуфанское плато заросло деревьями-великанами, как «затерянный мир» Конан-Дойла. Фото М. КРЕЧМАРА

Натуралист Василий Солкин так говорит о роли хорошего охотничьего хозяйства в судьбе леопарда:

«Вот посмотрите — нашли место, где леопарда больше всего, и устроили там особо охраняемую территорию (особо охраняемые природные территории произносятся продвинутыми природоохранниками в сокращённом виде — ООПТ, отчего это название звучит особенно уродливо) — заказник „Барсовый“. Провели учёт, и тут выяснилось, что основное количество леопардов переместилось из заказника севернее. Подготовили бумаги, через энное количество лет создали севернее „Барсового“ другой заказник — „Борисовское плато“. Провели очередной учёт, и снова на тебе, ядро плотности ушло в охотничье хозяйство „Нежинское“. Тут умные люди опять заговорили, что надо и это хозяйство в заказник превратить. Куда же тогда ему бедному деваться?»

«И куда девать наших умных людей?» — позволю я себе спросить вслед за Солкиным.

Правда, иногда и сам большой кот допустит промашку и выскочит на стрелковую линию. Тут уж ему или повезёт, или нет…

15 января 2004 года один из охотников на стрелковой линии уже сильно замёрз. Наступил последний день зимнего сезона охоты на копытных, и загон это, наверное, тоже был последний. Темнело. Мужик помялся на номере, соображая, не пора ли с него сходить, как вдруг краем глаза увидел мелькнувшую в сумраке тень. «Вот ведь сволочь, подошёл и ждал — нет ли опасности», — решил охотник. А пока думал, уже поднял карабин и выжал спуск.