С Корыткин - Тигр под наркозом Страница 8

Приятное самочувствие, некоторое возбуждение достигается не только наркотиками, но и в какой-то степени тонизирующими средствами, снижающими усталость. К ним относится аралия маньчжурская, элеутерококк колючий. Колючки у аралии еще острее и длиннее, чем у последнего. Чтобы привезти полешко этого деревца, мне пришлось замотать его в два полотенца и рубашку. И вот эти шипы скусывает изюбрь.

Ученые-ботаники, работавшие весной в приморской тайге, постоянно сталкивались со следами медведей, живших в округе. Но лишь один бурый медведь продемонстрировал вызывающее поведение: он шатался возле палатки, рычал и рвал кусты в зарослях винограда при виде людей. После выступления медведя по следам и скусам веточек было прослежено, что она (то была самка) съела огромное количество соцветий аралии.

В Архангельской области иногда охотятся на медведей на сырых лугах, моховых болотах, куда эти звери ходят на изобильно растущий здесь шпажник — растение из семейства ирисовых с клубнями сладковатого вкуса, а также поедают калган — лапчатку прямостоячую с коричневым клубнеобразным корнем. Тот самый калган, что идет в ликеро-водочной промышленности для изготовления настоек. Ходят медведи на такие места не только ночью, но и днем, иной раз несколько особей. Издерут весь мох своими когтями, и болото смахивает на нерадиво вспаханное поле. Во время пожирания клубней медведи так увлекаются, что подпускают иной раз человека вплотную. Местные охотники считают, что, наевшись этих растений, медведь дуреет, становится менее осторожным. Иной раз и спать ложится прямо на болоте, благодаря этому стреляют его иногда на лежке.

К стимулирующим средствам относят и левзею — маралий корень. Маралы с вожделением поедают левзею, выкапывают ее корни. Особенно перед наступлением периода любви. Это своеобразный допинг перед наступлением брачных боев. Сайгаки иногда поедают в большом количестве ягоды эфедры, содержащие эфедрин. Он действует возбуждающе на организм.

Стимулирующим средством служит пантокрин, получаемый из рогов оленей. Самцы оленей в неволе по мере приближения периода спаривания обдирают о стволы деревьев со своих рогов кожу и поедают ее. После этого они приходят в сильное возбуждение и непрерывно бродят в поисках самок.

Коньяк-мухоморовка. Лоси едят красные мухоморы. Особенно они любят их во время гона, когда их обуревает страсть. Найдя красивый гриб, лось съедает не только его, но и всю лесную подстилку с землей и перегноем, в которой находится мицелий гриба. В желудке огромного сохатого однажды обнаружили несколько килограммов полупереварившихся мухоморов. Мясо оленей, наевшихся мухомора, действует опьяняюще. Известно, что едят эти грибы белки, кролики и другие животные.

Весьма вероятно, что животные, поедая мухоморы, также испытывают возбуждающее, близкое к наркотическому действие. Джой Адамсон в книге «Невинные убийцы» пишет: «Однажды Руфус на моих глазах слопал гриб того вида, который шакалы обычно не трогают, это было незабываемое зрелище! Минут через 10 он словно взбесился: стал носиться кругами, потом бросился в лобовую атаку сначала на газель Томпсона, а затем на самку гну! И оба животных поспешили убраться подобру-поздорову. Должно быть, они были ошарашены не меньше меня. Может быть, гриб вызвал галлюцинации? И Руфус оказался под влиянием наркотика? Похоже, что это так и было».

Ядовитые мухоморы захватили весь мир. Они есть даже в Африке и Австралии. Мухоморы играли особую роль в ритуалах шаманов Зауралья. Перед камланьем люди этой профессии ели мухоморы или пили настои из них, приводя тем самым себя в сильнейшее возбуждение. Это помогало им общаться с богами, беседовать с духами, выведывая у них самое сокровенное. В фольклоре ханты и манси шамана именуют мухомороедящим человеком.

Из всех известных на земле грибов, пожалуй, самый ядовитый — бледная поганка. Индейцы Северной Америки прозвали ее чашей смерти. Она бывает трех вариантов: белая, желтая и зеленая. Вкус у этой отравы сладкий, а зеленая и пахнет приятно. Из ста случаев отравления в девяти наступает смерть. Писатель В. Солоухин говорит о ней: «Вот какое злодейство может произойти из доброй земли, из доброго воздуха, из доброй воды, из доброго солнца».

Экстаз, рожденный запахом. Нарядная дама вывела погулять «стиранную» белоснежную болонку. Холеная собачка гадливо обегала лужи после только что прошедшего дождя, чтобы не замочить лапы. Вдруг она наткнулась на давно убитую выстрелом из рогатки маленькую птичку. Аристократическая собачка оживилась, понюхав находку, она вдруг, пригнувшись на передних лапках, проехалась щекой, шеей и лопаткой о протухшую птичку, потом горлом, другой щекой, боком, а затем перевернулась на спину и, блаженно порыкивая, принялась, извиваясь, валяться на спине. К ужасу хозяйки, белоснежная шерсть собачонки все больше и больше пропитывалась тошнотворной темной жидкостью из маленького трупика. Никакие окрики и увещевания не помогли. Словно в забытьи болонка вновь и вновь проделывала эти странные телодвижения, стремясь пропитаться отвратительным запахом.

Кое-как даме удалось увести теперь уже не белоснежную, а замызганную и смердящую любимицу, которая, судя по ее «улыбающейся» мордочке, не только не раскаивалась в содеянном, но и пребывала в прекрасном настроении, хватив глоточек «настоящей дикой жизни». Бульдог, вышедший на прогулку с владельцем из соседнего подъезда, после мимолетного обнюхивания приятельницы, как по ниточке, побежал ее следом к месту происшествия и через мгновение уже проделывал эти же странные телодвижения. Такую сценку можно наблюдать в любом городе. Все собаки мира ведут себя точно так же.

И не только собаки, но и многие дикие животные. Сетон-Томпсон в известном рассказе «Домино» описывает реакцию серебристо-черной лисицы на запах приманки, состоявшей из продуктов гниения белка: «Теперь всю ее охватило очарование, и странные телодвижения показывали, что она, видимо, теряет власть над собой. Она жаждала, стремилась приблизиться, насколько возможно, проникнуться, упиться этим ароматом, втянуть в себя его сущность, она желала бы, чтобы он обволок ее всю, и, предвкушая наслаждение, она повернула голову на сторону и, прижавшись чудной шеей к оскверненной земле, пачкала свой драгоценный мех в грязи, катаясь на спине, и ворчала, ворочаясь в пропахшей падалью пыли».

При наблюдении животных, валяющихся на пахучих веществах, создается впечатление, что им очень нравится это занятие. В народе говорят, что повалявшаяся собака становится веселее.

Птицы трутся муравьями. Ручные волки, жившие у меня, терлись и валялись на кусочке шкурки копченой севрюги, на обертке из-под мыла, конфете, на вате, смоченной йодом, высохшем лягушенке, разложившемся грибе подберезовике. Ручные лисицы во время прогулок с упоением валялись на перьях глухаря, на старом сале, терлись о мертвую мышь.

Шакалы валялись на селедке, окурках от сигарет, золе старого костра, на высохших экстрементах человека. В Киевском зоопарке был снежный барс-маньяк. Странная повадка вызывалась у него любым запахом: лака, олифы, духов, карболки. А в Казанском зоосаде так же вела себя пума.

Обезьяна-капуцин устраивалась на плече служителя и вдыхала дым. Возбудившись, она хватала окурок и терла им шкурку. То же самое делал капуцин с дольками чеснока и духами. Подобным образом ведут себя обезьяны-лемуры.

Получив немного мятной эссенции в конфете, слон вышел из равновесия. Зажав сладость во рту, толстокожее животное начало обильно выделять слюну, хлопать ушами. Затем слон оперся на решетку загона, напоминая своего сородича из Африки, наевшегося хмельных плодов мерулы.

Неизвестно, что ощущают животные, воспринимая особо нравящийся им запах, но внешнее сходство реакции с реакцией на валерьяну, введением которой у кошек удавалось вызвать наркотический сон, позволяют высказать предположение, что восприятие некоторых запахов сопровождается приятным ощущением, эйфорией, присущей действию наркотических веществ.

Подмечено, что многие виды птиц неравнодушны к муравьиной кислоте, к муравьям. Найдя муравейник, птица садится на него, несколько распускает крылья и замирает, позволяя муравьям залезать под оперение. У нее течет слюна, взгляд устремлен в одну точку. Некоторые особи, взяв муравья в клюв, самозабвенно натирают им свое тело. При повторении энтузиазм усиливается. С каждым разом птица делает это охотнее, все сильнее впадая в состояние, напоминающее экстаз. Известно, что поры кожи способны пропускать в организм втираемые вещества. Недавно выяснилось, что муравьи ряда видов продуцируют вещества, рождающие галлюцинации, а яд особей другого вида содержит анабазин, действующий подобно никотину.

Моча вместо бензина. «В период гона моча лосей-самцов, — пишет сотрудник Костромской опытной станции по разведению лосей В. Готовцев, — приобретает резкий, дурманящий, специфический запах». Выбрав место, рогач бьет землю копытами и мочится в образовавшуюся ямку. Затем снова бьет копытами, разбрасывает землю и снова мочится. Потом ложится, ерзает в ямке, встает, снова бьет. И так несколько раз. Если лосиха находится неподалеку, то она приближается к рогачу, бегает вокруг него с истошными воплями, подбегает вплотную, пытается занять сильнопахнущее место. В конце концов самец отходит, и самка, дорвавшись до ямки, возбужденно бьет ее ногами, ложится, валяется, встает и повторяет этот ритуал по многу раз. «Удалось трижды понаблюдать случаи, — отмечает В. Готовцев, — когда к одной свежеизготовленной ямке прибежали сразу три лосихи, которые были сильно возбуждены, конкурировали за место в гонной ямке и ложились в нее поочередно, а иногда даже сразу вдвоем. Однажды рогач, лежавший в гонной ямке, был вынужден лежа рогами отгонять настойчивых лосих».