Ярослав Голованов - Дорога на космодром Страница 44

Освободившись от цепей земного тяготения хотя бы лишь на несколько часов, мы смогли бы приобрести неоценимые познания, касающиеся глубочайших космических тайн. Это вознаградило бы нас за все труды и мучения, когда-либо понесенные исследователями и изобретателями».

Роберт Годдард писал о межпланетном полете и сделал для его осуществления очень много – всю жизнь работал, но поэтом он не был. Циолковский увлекался дирижаблями, аэропланами, аппаратами на воздушной подушке, Эсно-Пельтри – самолетами, Кондратюк – ветряными двигателями; неистовые межпланетчики знали только одну всепоглощающую страсть: космический полет. Эта страсть настигала их и поражала в самое сердце, как любовь. И больше уже ни о чем не могли они думать – засыпали и просыпались с одной мыслью: надо лететь! Философы, инженеры, архитекторы, журналисты – радостно оставляли выбранное (по призванию, по любви!) дело и целиком отдавались работе, которая приносила долги вместо денег и насмешки вместо уважения. Они были возвышенно бескорыстны, щедры до нищеты, самопожертвенны до гибели. Не только не боялись конкуренции – радостно приветствовали единомышленников, не спорили о приоритете, понимали – это забота историков. Дочь Цандера пишет об отце, что «в своих выступлениях он занимался популяризацией не только своих работ, но и весьма часто работ Циолковского, Оберта, Годдарда. Он сказал о том, что знал о работе Циолковского, изданной в 1903 г., еще до начала своих собственных исследований. Он редактировал труды Циолковского и Оберта в условиях острого недостатка времени и т. д.»

Тому, кто задумал посвятить себя космонавтике, надо изучить их труды, ведь многое предложенное ими и сегодня нуждается в дальнейшей разработке, многое придуманное – в материальном воплощении. Но еще важнее – перенять дух этих людей, смелость их мечты, раскованность мысли, упорство поиска, радость находок, – перенять страсть.

Наверное, самым ярким носителем этого духа был необыкновенный человек – Фридрих Цандер. Как мне хочется, чтобы вы полюбили его!

«Цандер. Вот золото и мозг». Так сказал о нем Циолковский.

«Деятельность и личность Цандера не могут не вызывать невольного восхищения…» Так сказал о нем Гагарин.

Цандер родился в Риге в интеллигентной немецкой семье, благополучие которой убито было через два года после его рождения смертью матери. Отец, врач, в 35 лет сделался вдовцом с пятью малышами на руках. Ему помогала молодая девушка-экономка Берта Конради, ставшая затем его женой и матерью шестого ребенка – Маргариты, любимой сестры Фриделя, так звали Фридриха дома. Это была большая дружная, дисциплинированная семья, где каждый знал свои обязанности и где один человек не мешал другому заниматься любимым делом.

Отец отдавал детям все свободное время, и детство Фриделя было, в общем, не сиротским, скорее радостным. Было много игрушек и всякой ручной живности, даже крокодил был живой. Вечерами отец рассказывал детям о звездах и планетах. Дети слушали. Детям было интересно. Но не более. И только один мальчик – Фридель – младший из братьев, укладываясь спать, продолжал размышлять над рассказами отца. Цандер писал: «Рассказы эти… возбудили во мне рано вопрос о том, нельзя ли будет мне самому добиваться перелета на другие планеты. Эта мысль меня больше не оставляла». Так думал ребенок. «Кто знает, может быть, на других планетах обитают разумные существа, более высокой организации, чем обитатели Земли? Их открытия, изобретения и достижения могли бы дать так много людям…» Об этом мечтал взрослый, 36-летний человек. Я говорил уже, что, наверное, всякий человек, глядя в ночное небо, думает о черных безднах, разделяющих звезды, о множестве иных миров, которые наверняка есть, пусть очень далеко, но есть. У других людей жизнь заслоняет собой все эти мысли, а у Цандера мысли эти заслоняли всю его жизнь.

В его генетическом коде была какая-то врожденная «изобретательская хромосома». Все время придумывал он для себя вопросы: «Нельзя ли так намагнитить шар, чтобы один полюс был в центре шара?», «Нельзя ли электрический ток пропустить через струны, чтобы они звучали?», «Нельзя ли с помощью беспроволочного телеграфа [20] передавать слова?» И мало того, что придумывал – радостно искал на эти вопросы ответы. Вот, пожалуй, первая, может быть, главная черта творчества Цандера: радость от работы. В нем не было никогда надрыва, никогда не жаловался он на обилие работы, не говорил о собственной усталости. Работа всегда была в радость. Он мог признать, что та или иная проблема трудна, но никогда трудности эти не огорчали его. Все его рукописи пропитаны оптимизмом. Циолковский не был инженером, всех технических тонкостей не представлял, но с удивительной, и здесь не изменяющей ему, интуицией, постоянно предупреждал: «Работающих ожидают большие разочарования, так как благоприятное решение вопроса гораздо труднее, чем думают самые проницательные умы… Потребуются новые и новые кадры свежих и самоотверженных сил… Представление о легкости его решения есть временное заблуждение». И тут же добавлял: «Конечно, оно полезно, так как придает бодрость и силу».

Цандер излучал эту бодрость и силу. Образованнейший инженер с практическим опытом работы в авиапромышленности, человек блестяще технически эрудированный, короче, едва ли не самый знающий из всех пионеров космонавтики, он был едва ли не самым оптимистичным из них. «…При существующей технике перелеты (имеются в виду перелеты на другие планеты. – Я. Г.) станут возможными, по всей вероятности, в течение ближайших лет», – писал Цандер.

Фридрих Артурович ЦАНДЕР (1887-1933) – выдающийся советский ученый, всей ирно признанный изобретатель и страстный популяризатор ракетной техники, автор многочисленных теоретических исследований по различным вопросам устройства космических аппаратов и программ их полетов. С 1931 года Ф. А. Цандер вместе с С. П. Королевым возглавлял работу Московской группы изучения реактивного движения (МосГИРД).

Фридрих Цандер за рабочим столом. Снимок 1920 года.

Почему? Ведь не нужна ему была газетная сенсация, подобная «лунной ракете» Годдарда. Ведь никакой корысти он не искал, никого в заблуждение вводить ему не требовалось. Почему же? Верил! Верил, что человек сильнее, чем он сам о себе думает. Это и есть оптимизм.

Впрочем, выдающимся инженером Фридриху еще предстоит стать: пока он ученик рижского реального училища. Именно в училище произошло еще одно событие, вскоре, наверное, забытое всеми учениками, но не Цандером. «В последнем классе училища, – пишет он, - перед зимними каникулами наш преподаватель космографии прочел нам часть статьи, написанной К. Э. Циолковским в 1903 г. под заглавием «Исследования мировых пространств реактивными приборами». Много лет спустя, поздравляя Константина Эдуардовича с 75-летием, Фридрих Артурович писал, что книги Циолковского наполняли его с детства энтузиазмом. Тогда, в классе, слушая учителя, он понял, что нашел единомышленника, родственную душу, наставника.

Циолковский взорвал воздушные замки Цандера. Оказывается, улететь с Земли и достичь планет невероятно трудно. Трудности подтверждались цифрами, а цифрам Фридрих верил. Циолковский, излучая энтузиазм, прерывал полет цандеровской фантазии. Только поиск новых, необычайно энергетически щедрых топлив, только совершенная, предельно экономная конструкция ракеты пустят человека в космос – вот что узнал Цандер из работы Циолковского. Эти истины были очевидны, они составляли суть формул великого калужанина. Циолковский словно расставил указатели: иди туда, ищи там. Что предпринимает в таком случае ум ординарный? Идет и ищет. Стремится найти новое топливо и совершенствует конструкцию. Что делает Цандер? Изобретает новые обходные пути. Предлагает свой план атаки. Разрабатывает невиданный маневр, и поныне восхищающий специалистов своей смелостью. В одной из статей о творчестве Цандера [21] даже говорится о «преднамеренной самостоятельности» его исследований. Да, это так. Он искал свое вовсе не для того, чтобы «поправить» Циолковского, нет. Чтобы помочь ему. Чтобы помочь себе. Чтобы все-таки, несмотря на суровые приговоры бесстрастной математики, улететь в космос.

В 1924 году Цандер писал, что свои изыскания по межпланетным полетам он начал в 1906 году. В дневниковых записях есть пометка, датированная 10 ноября 1907 года: «Вопросы строительства космического корабля.

Условия, определяющие форму корабля. Число наружных стен. Отсеки.

Приспособление для удержки пола в горизонтальном положении. Может быть, так? Как компас на морских кораблях.

Существующие в настоящее время компрессоры.

Вещества, поглощающие углекислоту и другие возникающие газы. Регенерация кислорода. Переработка отходов: садик в космическом корабле? Помещение для горючего. Переработка солнечного тепла. Выбор движущей силы.