Сергей Переслегин - Опасная бритва Оккама Страница 5

Так что же, когда Господь решает наказать страну, он лишает ее достойных руководителей? Так рассуждают сегодня в Европе и Китае, в Японии и Иране, и, конечно, в России. Наша страна как раз завершает путь от комплекса неполноценности к комплексу превосходства (всего–то и потребовалось: один хороший президент, восемь лет и благоприятная конъюнктура цен на углеводороды), так что россияне не преминут лишний раз посмеяться над действующим мировым гегемоном.

«Буш звонит Путину и просит его не изымать русские деньги из американских банков.

Путин прикрывает трубку рукой и спрашивает у Медведева:

— Что с них потребовать за это?

— Что с них возьмешь, обнищали совсем, — говорит Медведев. — Пусть для хохмы изберут президентом негра».

Смеяться над развлекательным пред выборным шоу действительно не грешно, но было бы опасно, и я сказал бы смертельно опасно, принимать это шоу за чистую монету и оценивать сегодняшние Штаты по интеллекту Дж. Буша, а американский образ жизни по проверкам в аэропортах, харассменту или политкорректности.

Америка напоминает айсберг, ее невидимая подводная часть больше и значимее, чем надводная.

В своих расчетах выборов 2008 года я не учел одну немаловажную деталь: к концу 2007 года, когда выявились проблемы с ипотечными кредитами и одновременно стало ясно, что в Южной Америке «что–то происходит», осторожные и разумные стратегии перестали быть для США актуальными. Поздно! Поезд ушел. Разумеется, американские аналитики — лучшие в мире! — поняли это до того, как сложился Южноамериканский союз и всерьез встал вопрос о южноамериканской валюте, конкурентной доллару.

В новой ситуации новая доктрина Монро уже не спасает положения. Южная Америка — и уже не только Венесуэла, но и Бразилия с Аргентиной — должны рассматриваться в лучшем случае как конкурент, в худшем — как противник. Решать южноамериканский вопрос силой — это сразу после Ирака или параллельно с Ираком ввязываться в военную кампанию, не имеющую границ и экономически провальную.

Итак, доктрина Монро не поможет. «Нормальный» империализм ведет в пропасть «гибели Рима». Внутри страны положение крайне напряженное, и по мере ухудшения экономической ситуации проблемы усиливаются, причем средний класс — гарант социальной устойчивости — по сути уже уничтожен антропотоком из стран третьего мира.

Советский Союз сдался в подобной ситуации.

Но если Россия имеет многовековой опыт успешно подниматься с колен, то Соединенные Штаты никогда не вставали на колени. И оказавшись в сложнейшей за всю историю страны ситуации, американские элиты начали поиск выхода. Последние годы в США — время огромной поисковой активности — в литературе, в кино, на телевидении, в науке, в культуре.

Прежде всего американских граждан стали мягко учить, что не все на свете кончается хэппи–эндом. Последний «Терминатор» отнюдь не венчается победой «светлых сил». Умирает главная героиня «Моста в Терабитию». Погибают все герои «Монстро». Американцам объясняют суть формулы: делай, что должен, и будь, что будет. Это — ресурс, и мы знаем, насколько велик этот ресурс.

В «Крепком орешке 4.0» дочь главного героя, захваченная в заложники, получает возможность поговорить по телефону с отцом: похитителям нужно продемонстрировать, что она еще жива. Четырнадцатилетняя девочка произносит: «Папа, их всего четверо вместе с главным». И связь обрывается.

Извините, но это — уже совсем другая Америка, и против нее привычные русские козыри могут и не сыграть. Скорее всего, не сыграют.

Д. Симмонс и В. Виндж, оба, кстати, математики по образованию, подвергают литературному анализу ряд сценариев Будущего, разработанных американскими фабриками мысли. Речь идет не о тех сценариях, которые опубликованы в отчете RAND Corporation[5] и вызывают у нас смех своей убогостью. Увы, «тупые американе» всерьез интересуются дальними социальными аспектами информатизации («Падение Гипериона»[6]) и внедрения нанотехнологий, («Олимп», «Илион»[7]). Не секрет для них и предельный переход» от эволюционного к спонтанному социальному развитию («Затерянные в реальном времени»).

Четвертый или уже пятый год идет на американских экранах сериал про доктора Хауза. Конечно, Америка страна политкорректная и законопослушная, только вот главный герой этого сериала — и герои безусловно положительный — наркоман и грубиян, ведет себя по отношению к Закону, как новый русский из анекдотов, отпускает малопристойные в пуританской стране шуточки в адрес женщин, не особенно различая начальницу и подчиненных. Да еще он агрессивно не верит в Бога и даже не пытается уважать веру других людей.

Но он спасает людей. Любой ценой и невзирая ни на что.

Он ищет истину. И тоже — любой ценой и невзирая ни на что.

Он руководит групповой работой, до странности напоминающей организационно–деятельностную игру по методике Г. П. Щедровицкого[8]. Самый эффективный и самый жесткий метод групповой работы. «Только смертельно обиженный методолог может начать мыследействовать». Да, мы тоже это умеем, и на самом деле умеем больше. Но у нас это умение — ноу–хау единиц, может быть, десятков.

У них — телевизионный сериал, массовый тренинг на всю Америку.

Есть еще и Дж. Мартин со своим обстоятельным фантастическим анализом Средневековья — кивок неофеодальному пути развития, и когнитивный телесериал «Firefly» Дж. Уидона — космическая опера с постиндустриальной свободой отношений. При этом я учитываю только произведения, которые уже дошли до нашего рынка и представлены в поле русского языка.

В науке США не только всерьез вкладываются в нанотехнологии, но и, не афишируя особо, занимаются нечетким управлениям и бесцелевыми стратегиями. Их энергетическая программа эгоистична донельзя, но она выполнима и — худо–бедно обеспечит американскую экономику электроэнергией. А это позволит и дальше капитализировать мировые ТНК на территории США, даже если доллар будет продолжать падать в цене.

Американцы ищут выход.

Они еще не нашли его и поэтому взяли тайм–аут на предстоящие выборы. В конце концов, в критической ситуации, если тебе позарез нужно выиграть время, сойдет и маска шута горохового.

Шоу «Обама — Маккейн» будет продолжаться.

И будет продолжаться подспудная работа американских знаниевых структур, которых у них, по моим подсчетам, наберется с полторы тысячи против четырех–пяти российских.

«НЕ ПАХЛО ИНОСТРАНЩИНОЙ, ПАХЛО РЕВОЛЮЦИЕЙ»

Кто–то хнычет,

Кто–то пишет –

Оба тратят время даром,

Нет на свете правды выше

Правды фланговых ударов

Я далек от мысли, что культура, даже в самом широком ее смысле, спасет мир. Я некоторое время своей жизни жил в Утопии СССР и знаю, что такое бывает. И это было прекрасно. Сегодня, как аналитик эры потребления, я решаю задачи прагматично, по мере их поступления от заинтересованных лиц, и при этом не свободен от веры в то, что Россия когда–нибудь «вспрянет ото сна». Я имею в виду сон онтологический. Потому что технологические проблемы Россия успешно решает. При президенте Путине, по крайней мере, никто не обвинит Россию в низких темпах роста ВВП. А если что, то мы вспомним советское анекдотичное: «нехай клевещут!». И в области балета мы опять «впереди планеты всей».

У нас на дворе золотой век. Последние 5–10 лет перед кризисом. Мировым. Огромным. Таким, который поменяет структуру мира: в сторону нового неизведанного когнитивного общества или в сторону феодализации и упрощения, или продлит глобальную эпоху «елочных игрушек, которые не приносят никакого удовольствия» ДО последнего, и снова — закат Европы, откат назад и падение нравов. Такое мы уже наблюдали в истории хотя бы и с Римской империей. Все сценарии развития сегодняшней индустриальной цивилизации: инерционный (глобализация forever), когнитивный (прорыв) или неофеодальный (размонтирование) уже акцептованы в культуре. Осталось лишь выбрать, что нравится, что по силам, что проросло естественно, а не приживлено из слепого подражания чужому.

В 2007 году Президент России озвучил перед примолкшим в недоумении саммитом G8 цивилизационную задачу России как мирового переводчика смыслов Конкурентами России в этой области являются японский когнитивный проект «Внутренняя граница. Цели Японии в XXI веке»[9], англосаксонское право и американские авианосцы. Несмотря на то что грядущие геополитические битвы могут проходить на полях культуры, «верблюда приходится привязывать» и строить и строить малошумные, бесшумные, лучше и вовсе необнаружимые лодки с ракетами.

Для эпохи 2000‑х годов, несмотря на неявную, умалчиваемую, но все же гонку вооружений, знаковой метафорой является проектная форма разрешения противоречий. Проявляются как факторы планетарного значения китайский и индийский проекты неоиндустриализации, причем на их фоне сразу же теряют свою значимость экономические и технологические успехи «тигров Юго — Восточной Азии». Заявляет о себе Исламский протоиндустриальный проект, в результате чего политическое содержание десятилетия выливается в ряд «межцивилизационных» (по С. Хантингтону) столкновений: войны США в Афганистане и Ираке, война России в Чечне, обострение борьбы в Турции и Палестине, кризис вокруг Иранской ядерной программы. С этим же проектом связано нарастание мировых антропотоков и становление экономики ремитанса[10].