Иллюзорный мир реальности - Александр Горев Страница 9

Что такое небо или проблема универсалий

Николай Кузанский говорил: «небо есть не что иное, как небо». Но в небе можно увидеть, скажем, синий цвет, а он присутствует и в небе, и в море, и в синей птице. Такой синий цвет и есть универсалия. Философы реалисты утверждали и утверждают, что синий цвет существует сам по себе как универсалия и, при этом, каким-то непонятным образом присутствует во всех синих вещах.

С точки зрения концептуалистов, универсальная вещь реалистов не может существовать как вещь в силу противоречивости такой вещи, поскольку или общая вещь существует, и тогда отдельные вещи есть фикции, или они не есть фикции, но тогда универсальная вещь исчезает как универсалия, так как остаются только отдельные вещи. А где вы видели универсальную вещь? Концептуализм вмешался в спор между реалистами, которые придерживались принципа «универсалии до вещей», и номиналистами, которые считали, что «универсалии после вещей», «в уме». Принцип концептуализма: «универсалии в вещах» («in rebus»), что однако, как мы увидим, не совсем единогласно поддерживается.

Но вопросом для концептуализма по-прежнему является вопрос о том, как существует «синий цвет» сам по себе. Все признают, что синие вещи существуют, но как синий цвет в них попадает, почему синие вещи одного цвета. Было бы гораздо проще, если бы и небо, и море, и птица имели бы свой уникальный цвет. Вопрос об универсалиях, в таком случае, даже не появился бы. Но мы имеем то, что имеем: и небо, и море и птица могут быть одного синего цвета. Абеляр, как отец «концептуализма», эту проблему ярко осветил, озвучил, но не решил, в конечном итоге, сведя универсалию к божественному и душевному проявлению «смысла», как связи между вещью реалистов и словом, понятием номиналистов. Он назвал такую связь «концептом» (от лат. conсeptus — схватывание, собрание, восприятие, зачатие). Ясности всё это не добавляет.

Совсем недавно, по философским меркам, Павел Флоренский писал: «Проблема универсалий есть вершина основной проблемы философии, и надо ничего не понимать в философии, чтобы не видеть этой проблемы». Номинализм и концептуализм Флоренский отвергает как «терминизм»: «Терминизм — это и есть ересь, в первоначальном и точном смысле слова». При этом «in rebus» он не относит к концептуализму. Онтология определённости, как направление объективного идеализма, склоняется именно к такому разделению направлений. In rebus — есть умеренный реализм, согласно Павлу Флоренскому.

А теперь мы посмотрим, как решается проблема универсалий в онтологии определённости. Сначала опишем механику (практику), а затем теорию. Определённость есть то, что разделяет и одновременно объединяет. Что такое небо, как целое, имеющее части? Это условно «газ», «сфера» и «гравитация» как источник неба: газовой прослойки между земной поверхностью (твердым массивным телом, создающим гравитационное поле, удерживающее газ) и между открытым космосом. Твердое же тело образовано межмолекулярными силами притяжения и отталкивания, то есть типичной определённостью — одновременное объединение и разделение. Сфера, как нечто разделяющее внутреннее и внешнее, есть также типичная определённость — объединяет и разделяет одновременно. Газ, состоящий из молекул, есть также типичная определённость как целое, состоящее из своих частей — атомов. Теперь вопрос: существуют ли указанные составные части как реальные вещи? О газе и гравитации (массивном твердом теле) мы можем сказать — определённо «да». Так как эти вещи употребляются здесь как общие понятия, то это универсалии, и возвращаемся к вопросу — как они попали «в конкретное небо». Ответ простой: соединились, образовав новое целое. «Небо есть не что иное, как небо» — это пример целостного подхода. А теперь ключевой вопрос: «газ» как универсалия и «газ в конкретном небе» — это разные вещи или одна и та же вещь? Ответ онтологии определённости — разные (здесь можно вспомнить о парусине Платона), но газ в небе «происходит» из «газа» как универсалии, и практически «идентичен» с ним. И теперь переходим к теории.

Целое есть не только суть определённости, которая и объединяет, и разделяет одновременно, но оно же олицетворяет собой, как мы уже говорили, принцип «развития». Целое не просто имеет части, оно «сталкивает их лбами», «толкает их друг к другу», придает динамику, особенно в идеально-материальном мире. Целое не есть просто статика, оно также изначально имеет «запрос на развитие» и реализует его в виде «сочетания»: части уже находятся, сочетаются в целом по факту — «процесс запущен». Сочетание также является «принципом родителей» — оно порождает (хотя и не всегда) потомство — нечто третье, которое несёт в себе определённости обоих родителей. Таким образом, целое — это «ДНК» Вселенной, а само по себе реальное ДНК возможно именно благодаря целому — соединение, сочетание более простых определённостей приводит к возникновению новых — сложных, множественных определённостей, как потомков. Отсюда следует, что в каждой множественной определённости, например в конкретном небе, содержатся «генетические копии» простых определённостей, которые как раз и можно интерпретировать как универсалии, родовые понятия.

Здесь может сложиться впечатление, что мы противоречим сами себе, тому что сказано в главе «Абсолютное целое» о платоновской парусине. Но там речь шла не о многих вещах, а как раз об одной, единой, о сверхбытие в целом. Это мы в нём, а не оно в нас. Здесь же «потомок» является отдельным целым, причем сложным.

По итогу мы имеем «in rebus» — универсалии в вещах. И синий цвет, и синее небо есть реальные «вещи», а сама Вселенная построена в сущности по генетическому принципу, принципу родителей или, что то же самое, по принципу целого. Универсалии как простые идеальные вещи существуют до сложных вещей (это крайний или строгий реализм). И как мы понимаем, термины «простой» и «сложный» являются относительными. Скажем «сфера» — сложная (множественная) определённость (как и небо), составленная из границы между тем и этим (простейшая геометрическая определённость — точка на прямой) и трехмерным пространством. То есть «сфера» сама состоит из универсалий, так же как «атомы» — есть весьма условное понятие, так как сами атомы состоят из элементарных частиц.

Таким образом, онтологию определённости можно отнести к умеренному реализму, если следовать схеме Павла Флоренского. А также можно сказать, что данное направление решает основную проблему философии (опять же, если верить Павлу Флоренскому), не прибегая к чему-то сверхъестественному. Онтология определённости опирается на понятие «целостности», «единства», которое как говорил Декарт: «каждый и без философствования испытывает в себе самом, а именно, что он есть единая личность». Но «единое» не только подобно атому, оно подобно и «целому», так как