Зависть: теория социального поведения - Гельмут Шёк Страница 26

Девятнадцатилетняя девушка завидует младшему брату, которому достается больше родительского внимания. Она хотела бы быть такой же маленькой, как он, и рассказала про свой сон, в котором она представила себя снова внутри своей матери: «Я в постели с братом. Мы свернулись, как эмбрионы». Гутхейл передает сны некоторых других пациентов, из которых обычно видно, что неспособность к работе и похожие трудности в дневной жизни обычно связаны с завистью к более успешному другу, свойственнику или брату[102].

Данные, полученные в результате анализа снов, по крайней мере, подтверждают мой тезис, что зависть и ревность первично переживаются в братской группе и что эти чувства, достигая определенного уровня, оказывают на личность исключительно затормаживающий и деструктивный эффект.

Психиатр Йен Д. Сатти в своей книге о происхождении любви и ненависти пишет о «каиновой ревности». Он рассматривает потребность контролировать ее как этический лейтмотив материнских культов. Такая братская ревность – самая ранняя и самая могущественная в развитии индивида. Сатти также упоминает о примитивных народах, например, о банту, которые «предпринимают детально разработанные меры, чтобы противостоять каиновой ревности». Он сообщает нам, что у аборигенов Центральной Австралии мать поедает каждого второго новорожденного совместно со старшим ребенком. Сатти объясняет это следующим образом: «Ребенок не просто может продолжать «есть свою мать», но она даже позволяет ему съесть младшего ребенка»[103]. Такое использование каннибализма для сдерживания братской ревности напоминает описанный выше обычай, когда при рождении в семье ребенка курицу до смерти разбивают о старшего ребенка.

Сатти подчеркивает, что следует рассматривать сексуальную ревность как источник всех норм контроля, включая социальный (табу) и эндопсихический контроль (торможение и вытеснение). Он рассматривает каинову ревность как источник главного мотива для социализации: братская ревность биологически неизбежна (за исключением, возможно, младшего ребенка) и представляет собой очень ранний опыт.

Социальная функция сексуальной ревности

За братской ревностью следует сексуальная ревность, которая связана с ней, а по интенсивности может превосходить ее. Но, в отличие от проблемы братской ревности, большинство обществ, благодаря универсальному табу на инцест, смогли устранить по меньшей мере сексуально стимулирующие ситуации внутри закрытых групп в достаточной степени, чтобы обеспечить существование базовой единицы человеческого общества, семьи. Мердок проанализировал особенности и границы табу на инцест в 250 племенных обществах. Он пришел к выводу, что, по-видимому, выжили только те общества (племена), которые посредством своих рациональных мнений и иррациональных верований по поводу инцеста смогли создать такие действующие запреты, которые свели к минимуму конфликты внутри семьи.

Ни одному обществу еще не удалось обойтись без такой социальной единицы, как нуклеарная (детско-родительская) семья. Любое ослабление этой единицы ослабляет общество в целом и представляет для него опасность. Однако, как подчеркивает Мердок, более деструктивного типа конфликта, чем сексуальное соперничество и ревность, не существует. Только табу на инцест обеспечивает существование стабильных семейных групп, основанных на сотрудничестве. Мердок ставит на первый план функциональную теорию, хотя учитывает также и другие факторы: и интересы индивида, и функционирование общества в целом требуют интернализации социального контроля или запретов, поддерживаемых жесткими нормами данной культуры, которые с самого начала устраняют чувство ревности в наиболее критических точках межличностного контакта в обществе. В поддержку своей теории Мердок цитирует Фрейда. У него он заимствует плодотворное теоретическое утверждение о том, что каждый социальный феномен, который настолько распространен и настолько глубоко зафиксирован в сознании, как ужас перед инцестом, должен происходить из нуклеарной семьи. Однако теория Мердока идет дальше, чем чересчур упрощенная фрейдова теория эдипова комплекса. Ведь, в конце концов, общество редко терпит или поощряет описанных Фрейдом механизмов и их производных – проекцию, садизм, вытеснение и т. д. Однако в случае с табу на инцест мы сталкиваемся с запретом, который во всех случаях без исключения вмонтирован в общезначимые формы культуры.

Мердок дополняет теорию Фрейда теорией социологической функции табуирования инцеста, на экономические и технологические преимущества которой он указывает. Каждая семья имеет свою собственную, отдельную культуру, и внутри ее первоначально развиваются многочисленные открытия, улучшения и лингвистические инновации, которые стабилизируются и фиксируются в виде стандартных моделей в процессе усвоения другими членами семьи. Кроме того, поскольку табу на инцест требуют заключения браков вне семьи, они способствуют распространению этих новых культурных элементов. Мердок предполагает, что общество, допускающее инцестуальные браки, терпит поражение в конфликте с другими обществами, в которых есть табу на инцест, из-за недостаточного распространения в нем важных культурных элементов или, по крайней мере, из-за чрезмерных различий в семейных обычаях. Мы тоже используем похожую аргументацию, чтобы продемонстрировать позитивную функцию тех социальных и психологических процессов, которые уменьшают зависть внутри общества.

Наконец, Мердок пытается ответить на вопрос, почему универсальные табу на инцест с такой регулярностью распространяются на дальних родственников и совершенно различные типы родственных связей в зависимости от конкретного общества. Поскольку психоаналитические и социологические теории не дают на него ответа, Мердок обращается к принципу генерализации стимулов в бихевиоральной психологии (бихевиоризме), в особенности в теории К. Л. Халла. Согласно этому принципу, каждая обычная реакция, усвоенная в связи со стимулом или констелляцией стимулов, может быть также вызвана похожими стимулами или стимулирующими ситуациями. Можно предположить, что избегающее поведение в соответствии с табу на инцест следует этому принципу. Сестра матери, как правило, похожа на мать. Однако это само по себе не объясняет границ табу на инцест. Поэтому Мердок добавляет к этому принципу социологическую теорию избегания конфликтов. Внутри многопоколенной семьи, клана и общины генерализованные табу на инцест способствуют социальному миру. Однако недавно Д.Ф. Эберле и другие выдвинули возражения против чисто социологического подхода Мердока к табу на инцест на том основании, что подобный запрет наблюдается также у животных[104].

Иные психоаналитические аспекты

Несколько лет назад группа американских психиатров попыталась создать шкалу для измерения враждебности в клинических ситуациях. Они тщательно опросили по 30 пациентов каждого пола; каждое проявление враждебности оценивалось тремя наблюдателями в соответствии со следующими аспектами враждебности: рессентимент, вербальные проявления враждебности, косвенная враждебность, физическая агрессия, недоверие, общая враждебность и сила враждебных импульсов. В свете нашего расследования показательно, что это конкретное исследование совершенно игнорирует зависть, упоминая исключительно рессентимент и описывая его как чувство недовольства действительным или воображаемым дурным обращением. Авторы начинают с обсуждения различных значений термина «враждебность» в психиатрической литературе. Основываясь на исследовании Грейсона, они приходят к выводу, что враждебность, в частности, означает: a) негативное эмоциональное состояние, b) деструктивные импульсы, c) агрессивное поведение и d) реакцию на фрустрацию (неосуществленное желание). Хотя они осознают, что враждебность состоит из определенного числа субконцептов,