Зависть: теория социального поведения - Гельмут Шёк Страница 53

Даже до того, как он впервые видит маркиза, он завидует ему из-за того, что тот живет в такой роскоши. Сю чрезвычайно убедительно описывает постепенное обострение этой настоящей зависти. Но чтобы подвести юношу к планам убийства, он вводит дополнительные мотивы. Во время прогулки матери с сыном маркиз подъезжает к ним верхом – он поднял пелерину, которую случайно обронила мать. Ничего не подозревая, она хвалит манеры молодого аристократа, тем самым добавляя к зависти, которую уже испытывает ее сын, еще и ревность. Немного позже, когда юноша смотрит, как перед домом распрягают старую ездовую лошадь его матери, мимо проносится группа охотников; старая лошадь пытается присоединиться к ним, но маркиз отгоняет ее хлыстом. Ненависть и зависть молодого человека не знают границ.

Сю объясняет внезапность и интенсивность зависти, которую испытывает Фредерик, его развитым эстетическим чувством, унаследованным от матери, сумевшей на скудные средства создать обстановку хорошего вкуса. Автор имеет в виду то, что молодой человек, выросший среди грубой или пошлой обстановки, не смог бы так болезненно ощутить ее контраст с обстановкой замка.

Психотерапия зависти

Последующие главы описывают растущее непонимание между Фредериком и его матерью, семейным врачом, а также другом врача. Все заметили в нем серьезные психологические изменения, природа которых остается скрытой, потому что Фредерик, стыдящийся своей зависти, становится все более упрямым и замкнутым.

На первом этапе зависть, от которой страдал Фредерик, была, так сказать, пассивной. На втором этапе она стала активной. Его страдания в тот момент было невозможно выразить; скрытые, схороненные в глубине души, его муки не могли найти выхода; их постоянно и неотвратимо вызывал вид замка Пон-Брийан, который он видел везде, куда бы ни глядел, потому что древняя громада господствовала над местностью. Чем больше Фредерик осознавал свой тяжелый недуг, тем больше он ощущал потребность скрыть его от матери, в мрачном отчаянии убеждая себя, что его слабость заслуживает исключительно презрения и что даже мать не сможет простить ее[213].

Вероятно, желая пощекотать нервы читателя обещанием неожиданного поворота интриги (которого он не исполняет), Сю вводит сцену в гроте, когда Фредерик подслушал замечание бабушки маркиза о том, что его, Фредерика, мать была бы для маркиза хорошей любовницей. Зависть соединяется с ревностью, и автор описывает постепенное ухудшение физического состояния Фредерика – нездоровый цвет лица, впалые щеки, кривая улыбка, резкие и неуклюжие движения, сбивчивая речь.

Юноша принимает решение убить маркиза: «…если я убью его… он больше не будет наслаждаться теми удовольствиями, из-за которых я ему так завидую… его роскошь больше не будет оскорблением моей бедности и всех тех, у кого еще больше оснований для жалоб, чем у меня»[214].

Убийства не происходит, но друг врача, Давид, который взял на себя роль наставника Фредерика, знает, что оно готовится. Подобно детективу, он ищет мотив убийства. Он находит решающую улику в частично уничтоженных черновиках сочинения. В них Давид читает: «Для людей, которые осуждены влачить свою жизнь в унизительной безвестности, именно их неспособность… подняться и…». И в другом месте: «Почему, по какому праву?..»

И почти полностью зачеркнутая фраза: «…ведь… великой и святой революции… слабые… стали сильными; возмездие наконец свершилось. …тогда… ужасное… но прекрасное в своей…»[215] в этот момент наставник понимает мотив своего воспитанника.

Далее Сю описывает по сути дела пример психотерапевтического воздействия на зависть. Давид сообщает Фредерику, что он разгадал его недуг. «Причина твоей болезни – твоя зависть!» Вне себя от стыда, юноша пытается избежать разговора, но узнает от Давида, что деструктивную зависть можно превратить в нечто конструктивное – в достойное соперничество.

В диалоге, где Давид убеждает своего воспитанника превратить свою зависть в стимул и попытаться подражать маркизу там, где это возможно, выражена жизненная философия, которую осудил бы любой сторонник социальных революций. В основном это многократно оболганный миф об Америке, который описывал Горацио Алгер, убеждение в том, что статус-кво хорош, поскольку роскошь привилегированных и успешных выполняет полезную функцию примера для остальных, а также весьма стимулирует мобильность молодых людей, находящихся внизу социальной лестницы. Эта философия сообщает нам, что каждый человек мог бы добиться успеха, если бы действительно этого хотел. А просто уничтожение или экспроприация высших классов никому не помогут. Неудивительно обнаружить у Дьёрдя Лукача упоминание о том, как Карл Маркс зло критиковал Эжена Сю, который в его интерпретации «трусливо приспособился к капиталистическому обществу… оппортунистически искажая и фальсифицируя реальность»[216].

Роман, в котором показано, пусть немного наивно и поверхностно, как можно излечить социальную зависть, действительно должен был раздражать социалистов середины XIX столетия. Но этот факт сам по себе показателен.

В то время как 100 лет назад для одного из самых популярных французских писателей было осмысленной и благодарной задачей описание страданий, которые приносит зависть к сильным мира сего, и возможного способа избавления от них, во второй половине XX в. у современного романа о молодом человеке, страдающем от зависти к роскошной жизни мультимиллионера, которого в конце концов излечивает психоаналитик, нашлось бы очень немного читателей. Для современного детектива, ищущего мотив преступления, показалось бы невероятным, что кто-то может убить миллионера от зависти – так же, как мотив Фредерика казался невероятным тем, кто его окружал.

«Зависть» Юрия Олеши: проблема зависти в советском обществе

Короткий роман русского писателя Юрия Карловича Олеши (1899–1960) «Зависть» – одно из немногих литературных произведений, где зависть героя, который описан автором без особой симпатии, как жалкий неудачник, раскрывает для нас весь спектр этого чувства[217]. Объект зависти – это успешный, могущественный, энергичный технократ, специалист по пищевой промышленности комиссар Андрей Петрович Бабичев. В контексте того, что чувство зависти в романе связано с пищей и что Олеша, как и большинство его современников, вероятно, страдал от голода после Октябрьской революции, вряд ли это можно считать совпадением. На протяжении всего романа взгляд завистника снова и снова устремляется на пищу и на процессы еды и пищеварения. История в буквальном смысле слова начинается с толстой кишки комиссара.

Кавалеров, главный герой, в первой части книги выступает в качестве рассказчика. Он – «рассерженный молодой человек», уже попавший алкогольную зависимость, и он воплощает зависть, так же как брат комиссара, Иван, романтический неудачник, ненавидящий своего брата за то, что он олицетворяет не только успех, но