Зависть: теория социального поведения - Гельмут Шёк Страница 55

Почти сразу после этого идет разговор Ивана с Кавалеровым, которые, как они сами признают, похожи друг на друга. Иван говорит Кавалерову: «…Мой друг, нас гложет зависть. Мы завидуем грядущей эпохе. Если хотите, тут зависть старости. …Поговорим о зависти…»[224]

Потом Иван вспоминает историю из своего детства: в 13 лет он был на балу для детей, где одна девочка танцевала, пела и придумывала игры лучше всех, и в том числе лучше, чем он. «Я не вытерпел. Я поймал девчонку в коридоре и поколотил ее… расцарапал прелестную ее физиономию». То, как Иван объясняет причины своей ярости, очень важно, если мы вспомним, что самую острую зависть вызывает тот, кто почти равен нам: «А между тем я тоже привык к восторгам, я тоже был избалован поклонением. У себя в классе и я главенствовал, был рекордсменом».

Его изгнали с бала: «Так впервые познал я зависть. Ужасна изжога зависти. Как тяжело завидовать! Зависть сдавливает горло спазмой, выдавливает глаза из орбит»[225].

Олеша так описывает одно из ранних и лучше изученных проявлений зависти в письме Кавалерова к комиссару:

«Вы мне дали постель. С высот благополучия спустили вы на меня облако постели… Вы меня облагодетельствовали… Подумать, меня приблизил к себе прославленный человек!.. Я хочу выразить вам свои чувства. Собственно, чувство-то всего одно: ненависть…»[226]

Но почему? Несколькими строками ниже Кавалеров отвечает на этот вопрос:

«Почему я должен признать его превосходство?»

Когда «Зависть» Олеши была опубликована в 1927 г., признание критиков было единодушным. Согласно газете «Правда», Олеша был ведущим писателем среди тех, кто принадлежал к группе, известной под названием РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей). Русские эмигранты также приняли эту книгу с восторгом[227]. Хотя это и может показаться невероятным современному читателю, тогда советские критики не разглядели иронии и сатиры в портрете комиссара. Только постепенно они осознали глубину индивидуализма Олеши; тогда началась критика.

Утопический роман Л. П. Хартли «Справедливость налицо»

После окончания войны и до конца 1950-х гг. вопрос «о зависти и равенстве», вероятно, нигде не обсуждался так много, как в Англии. Такие журналы, как The Spectator и Time and Tide, постоянно печатали комментарии, статьи и письма читателей о зависти, которая стремилась к легитимации под прикрытием разнообразных экономических и образовательных мер, налогов и т. п., обычно под видом требований равенства[228]. Дискуссия первоначально возникла в связи с выравнивающей, эгалитарной политикой правительства лейбористов между 1945-м и 1951 гг., а позже – в связи с требованиями лейбористской оппозиции и с оправданиями консерваторов, которые боялись трогать институты, созданные во имя равенства. Было почти неизбежным то, что кто-нибудь напишет сатирический роман в духе «1984» Джорджа Оруэлла, центральной темой которого будет эксплуатация политиками идей равенства и зависти. В 1960 г. такой роман вышел из-под пера известного английского писателя Л. П. Хартли. Он назывался «Справедливость налицо» (Facial Justice).

Ни одно из тех литературных произведений, посвященных этой теме, которые я уже проанализировал, не приступает к ней так откровенно, как Хартли в своей маленькой книжке. Тексту предпослан эпиграф: «До ревности любит дух, живущий в нас» Иак 4, 5[229]. Действие этого короткого романа-утопии происходит вскоре после окончания Третьей мировой войны. Это сатира в духе Свифта о стремлении к единообразию, которое автор должен был часто наблюдать в Англии 1950-х гг. Во время этого десятилетия левое крыло лейбористской партии требовало, возможно, с большей определенностью, чем любая другая партия, построения общества абсолютного равенства. Но давайте сначала обратимся к рецензии Франциски Бекер (Franziska Becker), опубликованной в Neue Zuercher Zeitung:

«Невидимый диктатор, чей голос, отдающий приказания, слышен всегда и повсюду, обращается со своими подданными, которых он называет «пациентами и преступниками», так, как строгий, но справедливый учитель обращался бы с дурно воспитанными оболтусами. Диктатора волнуют прежде всего единообразие и устранение зависти. Хорошенькие женщины считаются подрывным элементом. Поэтому моральный долг каждой родившейся с «альфа-лицом» – сделать пластическую операцию, чтобы получить «бета-лицо». Тщеславие Джаэль заставляет ее избегать операции, хотя она и испытывает угрызения совести; это становится первым из ее индивидуалистических действий – в конце концов она теряет лицо. После этого она бунтует от ненависти к диктатору, который, доведя стремление людей к равенству до таких крайностей, отпустил на волю их разрушительные влечения. Кончается все тем, что «король умер, да здравствует король!» Книга эта – сатира. Однако нужно внимательно читать ее, чтобы обнаружить, что автор имеет в виду и на что именно он нападает».

С самого начала не возникает никаких сомнений, о чем этот роман. Новое государство будущего основано на самоуничижении и равенстве. Все граждане – преступники: ни про одного нельзя сказать, что он хуже, чем его сосед. Все одеты в мешковину, а «зависть – единственная причина личных несчастий и общественной напряженности».

Роман начинается словами: «В не очень отдаленном будущем, после Третьей мировой войны, в развитии справедливости произошел значительный прогресс. Была обеспечена Юридическая справедливость, Экономическая справедливость, Социальная справедливость и многие другие справедливости, даже названия которых нам неизвестны; но все еще оставались отдельные сферы человеческих отношений и человеческой деятельности, в которых справедливость не воцарилась».

Центр по выравниванию (лиц)

На самой первой странице романа мы знакомимся с двумя девушками, которые направляются в Центр по выравниванию (лиц). Они не замечают друг друга, пока не заходят в здание. Джаэль, главная героиня романа, плачет. Она узнает свою подругу Джудит, довольно симпатичную, но не то чтобы красивую. Джудит внимательно смотрит на красивую девушку. Ей удается первой овладеть собой. «Я не ожидала увидеть тебя здесь», – говорит она, а потом, снова взглянув на красавицу Джаэль: «Я должна была догадаться». Джаэль говорит: «А ты, Джудит?» Джаэль не может закончить фразу обидными словами «ты не настолько безобразна, чтобы тебя делали красивей с помощью государственной пластической операции». Джудит, однако, отвечает: «Ты имеешь в виду, что я не настолько безобразна? На последнем обследовании меня признали гамма минусом. Таким образом, мне полагается операция по улучшению внешности. Как и любой гамме – конечно, кроме гамма плюса».

Выясняется, что хотя Джудит не разрешают выбрать ту модель лица, которую она хотела, ее жениху все равно ее новое лицо нравится больше. У Джаэль противоположные проблемы. Она знает, что красива, у нее «альфа-лицо». Несколько лет назад она порезала себе лицо, чтобы избежать ухудшения внешности по политическим