Цивилизация труда: заметки социального теоретика - Татьяна Юрьевна Сидорина Страница 73

Согласно Беллу, для нового постиндустриального общества «становятся характерными доминирующая роль теоретических знаний и кодификация знаний в абстрактные системы символов, которые могут быть применены ко множеству самых различных ситуаций. Сейчас каждое общество живет нововведениями и ростом, и их основой являются именно теоретические знания. С прогрессирующим совершенствованием компьютерного моделирования различных процессов – моделирования экономических систем, общественного поведения или различных вариантов разрешения проблем – перед нами впервые открылись возможности широкомасштабных «контролируемых экспериментов» в общественных науках. Они, в свою очередь, позволят планировать альтернативные перспективы в различных областях, значительно расширяя тем самым пределы определения и контроля обстоятельств, оказывающих влияние на жизнь человека и общества»514.

В книге «Третья волна» (1980) другого идеолога постиндустриального общества, социолога и футуролога Элвина Тоффлера, постиндустриальный этап развития человечества рассматривается в качестве третьей стадии (волны) развития. Волна – это рывок в науке и технике, который приводит к глубинным сдвигам в жизни общества. Таким рывком для первой волны стало сельское хозяйство, для второй волны – промышленный переворот515.

В настоящее время на планете одновременно существуют все три стадии. Периоды между ними постепенно сокращаются: тысячелетия для первой волны, 300 лет для второй. Третья волна, по оценке Тоффлера, полностью сменит вторую к 2025 г.516

На смену первой сельскохозяйственной цивилизации приходит индустриальная цивилизация. Формируется индустриально-заводской тип производства, в результате которого начинается производство машин и систем, которые производят новые машины. В результате развивается массовое производство, массовое распределение, массовая торговля и массовая культура. Главным двигателем цивилизации становится физический труд рабочих, а характерными чертами нового общества и производства – гигантизм и единообразие.

Третья волна социальных трансформаций связана с тем, что на смену тяжелой промышленности, огромным заводам, конвейерному производству индустриальной эры в постиндустриальном обществе придут небольшие гибкие производства, которые управляются информационной техникой – компьютерами. Люди освобождаются от монотонного труда и перемещаются в сферу производства знания, информации, в сферу услуг. Третья волна характеризуется прогрессирующим распространением компьютеров, лазерной техники, биотехнологии, генной инженерии, информатики, электроники, теле- и видеокоммуникаций. Эти отрасли и составляют основу постиндустриального производства. Благодаря им возникает новая энергетика, которая впервые базируется на обновляющихся, а не на истощающихся источниках. Главным двигателем в условиях третьей волны становится информация, возрастает значение творчества и интеллектуальных технологий. Тоффлер указывает, что на смену пролетариата эпохи второй волны выходит «когнитариат» – интеллектуальный работник, обладающий мастерством и информацией, которые составляют набор его духовных инструментов, позволяющих квалифицированно и эффективно работать со все более сложной и разнообразной информацией. Вместе с тем, так как внедрение инновационных технологий позволяет сократить число занятых в производстве людей, распространение предприятий третьей волны влечет за собой увеличение безработицы.

Занятость в информационную эпоху

Испанский социолог Мануэль Кастельс разработал целостную теорию, которая позволяет оценить фундаментальные последствия воздействия информационных технологий на современный мир (и в частности на мир труда).

Основные положения теории Кастельса, изложенные в его работе «Информационная эра: экономика, общество и культура» (1996– 1997), рисуют картину современного информационного общества: «Глобальная экономика ныне характеризуется чуть ли не мгновенным распространением и обменом информацией, капиталом и культурной коммуникацией. Все это охватывает как производство, так и потребление. В этом взаимодействии отражаются и создаются особые культуры. Происходящая сейчас технологическая революция характеризует не центральность знаний и информации, а их применение, что позволяет понять производство, информационный процесс и коммуникативные механизмы в совокупности с обратной связью между инновацией и ее использованием»517.

Современная экономика становится информационной и глобальной; это ее фундаментальные отличительные свойства, проявляющиеся в их взаимодействии. Это новая историческая реальность. Глобальная экономика отличается способностью работать как единое целое в реальном времени и планетарном масштабе на основе новой инфраструктуры, обеспеченной информацией и коммуникационными технологиями.

Капитал управляется в глобальных интегрированных финансовых рынках в реальном времени впервые в истории: миллиарды долларовых трансакций в секунду передаются в электронных сетях по всему миру. Рынки труда не являются истинно глобальными, кроме сегментов рынка профессионалов и ученых, но труд служит глобальным ресурсом: фирмы выбирают, где расположиться; они могут предъявлять унифицированные требования к мастерству труда и т. д. Наука, технология и информация также организованы в глобальные потоки. Рынки товаров и услуг глобализируются. Самые важные преобразования, лежащие в основе появления глобальной экономики, состоят в управлении производственным процессом как организованными в мировом масштабе операционными процедурами, формирующими «глобальную паутину» межграничных производственных сетей.

Кастельс отмечает, что значительная доля ВВП и занятости в большинстве стран продолжают зависеть от активности внутренней экономики, а не от глобального рынка. Но лидирующие отрасли образуют сектора глобальной экономики без границ (финансы, телекоммуникации, массмедиа). Эта информационная экономика формируется под воздействием не только такого мотивационного стимула для фирм, как доходность, но и политических институтов, поощряющих конкуренцию в этих экономиках, что поддерживает фирмы.

Опираясь на значительный массив международной статистики, Кастельс утверждает, что производство в развитых экономиках опирается на образованных людей в возрасте 25–40 лет. Практически до трети и более человеческих ресурсов оказываются невостребованными. Ученый считает, что последствием этой ускоряющейся тенденции станет не массовая безработица, но предельная гибкость работы, новые подходы к обучению, к применению техники, индивидуализация труда и т. д.

Труд в глобализирующемся мире

Особенности труда в современных условиях подробно обсуждались в исследованиях, проводимых по инициативе Римского клуба518. Достижение полной занятости, согласно позиции клуба, по-прежнему относится к числу приоритетных социально-экономических задач. Этот вопрос затронут в докладе А. Шаффа и Г. Фридрихса «Микроэлектроника и общество: на радость и на горе» (1982).

Авторы доклада на большом фактическом материале рассмотрели различные аспекты компьютеризации и вторжения микропроцессоров во все сферы жизни общества (особенно в промышленное производство, информационное обеспечение и образование). Были выявлены двойственные последствия микроэлектронной революции, которая, с одной стороны, открывает возможности для повышения производительности труда и эффективного обмена информацией, развития экономики услуг, а с другой – ведет к массовым увольнениям в традиционных отраслях промышленности, к усилению контроля над людьми и давления на них с помощью электронных досье и, в конце концов, к роботизации человека519.

Более подробно проблема рынка труда и занятости рассматривается в докладе-отчете «Первая глобальна революция» (1991) членов президиума Римского клуба А. Кинга и Б. Шнайдера. Значительную роль в решении проблемы занятости в современном обществе, по мнению авторов доклада, играют автоматизация и технологические инновации, которым уделяется все еще недостаточно внимания. Существует представление, что