Анна Политковская - Путинская Россия Страница 10

…Из протокола судебного заседания:

— Вы считали действия президента Масхадова законными? — Был вопрос прокурора.

— Да. Я не мог знать, что Масхадов, правительство и силовые ведомства будут признаны незаконными. Я знал, что Масхадов — президент, он был признан и федеральным руководством, с его министрами встречались, выделялись финансовые средства, и, естественно, я не знал, что вступаю в НВФ…

— Вы занимались проверкой финансово-хозяйственной службы МВД ЧРИ (Министерства внутренних дел Чеченской Республики Ичкерия. — Прим. авт.)?

— Да, в июне 1999 года я доложил Масхадову о результатах проверки. Я перечислил все, на что были израсходованы деньги. Все эти сведения я получил тогда в МВД Российской Федерации. Все эти сведения были официально получены. Я и не подозревал ничего незаконного.

…В работу Хасуханова перед войной действительно входили проверка финансово-хозяйственной деятельности и организация системы учета и контроля за денежными средствами, выделяемыми на содержание силовых структур Чечни — МВД, Национальной и Президентской гвардий, Главного штаба. Летом 99-го он выяснил, что через Главный штаб проходят значительные суммы денег на оружие и обмундирование, но, к примеру, те гранатометы, которые на эти деньги Министерство обороны заказывало на грозненском заводе «Красный молот», заведомо непригодны для боевых действий, и, значит, это осознанный грабеж средств.

То же было с военным обмундированием: его шили в чеченском городе Гудермесе по 60 рублей за комплект, но по документам проводили, как «сделано в Прибалтике», и цена поэтому значительно выше…

Обо всем этом Хасуханов доложил Масхадову, и у начальника Военной инспекции тут же начались проблемы с силовым окружением президента, причастного к разбазариванию средств. Но уже через неделю работы в Военной инспекции Масхадов назначил Хасуханова на должность начальника своего штаба — именно потому, что Масхадов остро нуждался в честных людях.

На календаре был конец июля 99-го. Приступил к работе начальник штаба Хасуханов в августе — за несколько дней до начала второй чеченской войны. В ней Хасуханов отказался принимать участие…

При чтении протоколов судебных заседаний (а суд был закрытый) не покидает ощущение заданности. Вроде бы Хасуханов должен быть надолго осужден за что-то очень серьезное… Но о чем, там не сказано… И остается догадываться по косвенным признакам… И, быть может, тогда, в 99-м, Хасуханов выяснил что-то такое, что ему аукнулось в 2002-2003-м… Не за тайну ли тех самых разворованных федеральных средств, выделенных на силовые структуры Чечни через силовые структуры федерального центра, его решили осудить? То есть того самого воровства, которое во многом, как подозревают, и привело к началу второй войны, — чтобы концы были навсегда спрятаны в воду? И именно поэтому военная верхушка России сегодня так непримирима к мирным переговорам?…

И снова цитата из обвинительного заключения (а также и приговора): «Хасуханов, активно принимая участие в деятельности НВФ, в 1999 году занимался вопросами, связанными с финансированием НВФ… Разработал и осуществил на практике систему учета денежных средств, направляемых на содержание НВФ «Национальная гвардия», «Главный штаб» и МВД самопровозглашенной «Республики Ичкерия». Проявив на этой должности организаторские и деловые качества, Хасуханов в конце июля 1999 года был назначен Масхадовым на должность начальника своего штаба. Активно участвуя в деятельности указанного НВФ, Хасуханов участвовал в выработке основных решений по противодействию, в том числе вооруженному, силам федерального правительства в наведении ими конституционного порядка на территории ЧР…».

Читается просто смешно. Если не знать, чем заплатил Хасуханов за столь наглую фальсификацию истории силами ФСБ…

…Из протокола судебного заседания:

— Скажите, какая была необходимость лично вам находиться в Чечне с начала боевых действий и по день задержания?

— Я не считал для себя возможным повернуться спиной к Масхадову, потому что считал его законно избранным президентом. Я не мог прекратить войну и делал все, что было в моих силах… Я иногда исполнял его просьбы… Я по лесам не в состоянии был ходить, но то, что я мог делать, я делал. Я видел, как погибают люди, и знаю, как наводится конституционный порядок. Я не буду скрывать, что вся эта война — геноцид. Но я никогда не призывал к совершению терактов.

— К уничтожению федеральных войск призывали?

— Для того чтобы призывать, надо руководить людьми. А я ими не руководил.

— Находился ли кто-нибудь из полевых командиров непосредственно в вашем подчинении?

— Нет.

…Передо мной — документы ДСП (для служебного пользования. — Прим. авт.). Готовя дело к суду, Черепнев разослал во ВСЕ районные (низовые) отделы ФСБ по Чечне запросы о том, какие «акты терроризма» на территории их районов были осуществлены по «боевым распоряжениям начальника оперативного штаба ВС ЧРИ Хасуханова». Напомню: «боевым распоряжениям», которые Хасуханов подписывал на следствии как чистые бланки, а Черепнев потом вписывал (сочинял) то, что хотел, и то, что требовалось…

И, естественно, ВСЕ начальники районных отделов ответили: никакие, Хасуханов ни за каким терактом не числится… И это же не боевики прислали Черепневу бумаги, — а «свои»… Но машина обязательного осуждения «руководящего члена НВФ» — как теперь, после того как он выжил, стали называть его дело — продолжала крутиться. Вопреки фактам и доказательствам. И суд не обратил на эту стопку бумаг ДСП ровным счетом никакого внимания… Как и прокуратура.

Процесс по делу Хасуханова прошел в закрытом режиме и на очень большой скорости: с 14 января по 25 февраля 2003 года, в Верховном суде Республики Северная Осетия-Алания, с председательствующим Валерием Джиоевым. Этот суд не увидел ничего противоестественного ни в чем. Ни в полугодовом отсутствии адвоката. Ни в том, что пригласили его те, кто бил. Ни в том, что подсудимый был неизвестно где с 20 по 27 апреля. Ни в пытках. Хотя СУД и ПРИЗНАЛ ПЫТКИ, НО НИКАК НА ЭТО НЕ ОТРЕАГИРОВАЛ. Вот цитата из приговора: «В ходе расследования Хасуханов не давал признательных показаний, но под психологическим и физическим давлением со стороны работников ФСБ вынужден был подписывать готовые протоколы допросов.

— Вы говорили, что к вам было применено насилие? — спросил судья Хасуханова. — Вы можете назвать фамилии лиц, которые применяли к вам насилие?

— Назвать не могу. Так как не знаю их.

И суд пошел дальше — раз палачи не показали жертве удостоверений личности перед расправой. И даже отказал в медицинской экспертизе, наблюдая перед собой человека со вмятиной в черепе. Только что и сделал суд, так это запросил начальника «лесзавода» Теблоева, находился ли Хасуханов в медсанчасти его учреждения. И когда начальник ответил: «Да, находился. С 3 мая по сентябрь 2002 года, с диагнозом: ушиб грудной клетки», суд просто это «скушал», даже не позволив себе удивиться, что с «ушибом грудной клетки» человек четыре месяца находится в медсанчасти…

«Подсудимый Хасуханов (цитата из приговора) в судебном заседании вину свою в совершенных преступлениях не признавал… Сообщил, что считал своим долгом выполнять отдельные просьбы и поручения законно избранного президента Масхадова. Не приготавливался к совершению террористических актов, не занимался финансированием полевых командиров. Подтверждает лишь то, что некоторые приказы, распоряжения Масхадова заверял собственноручной записью «копия верна»…

И все?

И — все. Итог — 12 лет колонии строгого режима. Без права на амнистию. И — самое последнее слово подсудимого: «Я хочу сказать, что не собираюсь отрекаться от своих убеждений. То, что происходит в Чечне, считаю грубейшим нарушением прав людей. Действительных преступников никто не ловит. И пока будет происходить то, что происходит, таких, как я, на скамье подсудимых будет много».

Нас накрывает такой мрак, из которого мы уже однажды выползали несколько советских десятилетий подряд. Историй о том, как пытками ФСБ фабрикует дела в нужном себе идеологическом ключе, допуская суд и прокуратуру себе в прислужницы, становится все больше. И их уже так много, что они не исключение, они заполняют все пространство вокруг каждого из нас, — и не представляется возможным вести речь о какой-либо случайности.

Это значит: наша Конституция умирает, невзирая на наличие в стране гаранта Конституции. И ФСБ назначена ответственной за ее похороны.

…Странные вещи творятся вокруг меня. Все «западники» — мы так называем европейцев и американцев, — то есть люди с Запада, столь увлеклись Путиным, так его полюбили, что… панически боятся что-то сказать против.