Внутренний СССР - Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации Страница 11

Культура, в которой родился изначально русский характер, была культурой компактно-общинного проживания населения на пространной территории если не всей, то изрядной части Восточно-Европейской равнины.

И поэтому без разсмотрения личностных качеств общинников, позволяющих общине жить в преемственности поколений, невозможно понять и особенностей изначального русского характера и его специфических отличий от характера людей в других «первобытно»-общинных культурах. И соответственно - невозможно понять, что в настоящем является выражением истинной русскости, а что к ней не имеет не только ни малейшего отношения, но и препятствует её проявлению в жизни.

Начнём с того, что максимальная численность общины была ограничена естественно-биологическими параметрами представителей вида Человек разумный, аналогично тому, как ограничена численность стад и стай в фауне: количество особей, которых подавляющее большинство людей может удерживать в общении, в большей или меньшей степени соучаствуя в труде и в жизни каждого из них, - ограничено как биологией человека, так и организацией его психики, которая во многом обусловлена культурой [77]. Поэтому в каждую историческую эпоху этот субъективный психологический фактор выражается статистически как некоторое пороговое значение численности, по превышении которого какие-то внутрисоциальные связи утрачиваются или оказываются недостаточно интенсивными.

Поэтому, как только в наращивающей численность общине доля «шапочно знакомых» [78] превышает некоторый предел, община фактически утрачивает целостность, поскольку в её пределах директивное персонально-адресное управление делами, координация общей деятельности теряют качество и наступает более или менее ярко выраженная неразбериха. Последнее в реальной жизни древних общин означает, что из общины, превысившей некий предел численности, неизбежно выделится новая община, которая с некоторым количеством продовольственных запасов прежней общины, выделенных ей для обеспечения становления, и каким-то движимым имуществом, переберётся на новое более или менее удалённое место жительства и там возпроизведёт известный ей прежний компактно-общинный уклад жизни.

Если же кому-либо персонально жить в общине плохо, то ему придётся выбирать одно из трёх:

· либо приспособиться и подчиниться сложившимся в общине нормам;

· либо убедить других членов общины в своей правоте, вследствие чего изменять себя придётся уже им;

· либо уйти из общины самому или быть ею изгнанным [79] в самостоятельное «плавание по жизни».

Первые два варианта - естественные составляющие жизни общины как совокупности индивидов. Третий вариант в древности если и не был аналогичен смертному приговору, то ставил перед отщепенцем или изгнанником - изгоем - множество проблем: в одиночку невозможно продолжить род; в регионе обитания хозяйство одиночки давало меньшую отдачу, нежели общинное; правовой статус одиночки на территории с господством компактно-общинного уклада жизни - никакой: он вне общества.

Вследствие объективности этих проблем изгои - при преимущественно успешном возпитании подрастающих поколений в русле сложившихся на протяжении многих поколений традиций компактно-общинного уклада - были малочисленны. А наличие малочисленных изгоев не могло подорвать изнутри компактно-общинный уклад жизни населения региона в целом: изгои либо просились в другие общины или в свои прежние, признав свою единоличную несостоятельность; либо жили обособленно, вследствие чего род их прерывался на них самих; либо, если им удавалось создать семью и начать жить семейным укладом, то уже их потомки могли войти в состав других общин или положить начало становлению новых общин, поскольку хозяйственная отдача компактно-общинного уклада была выше; если же какой-либо изгой досаждал общинникам своею деятельностью (воровством, разорением их хозяйственных угодий и т.п.), то устроить облаву и убить - дело если не рядовое, то по отношению к жизни общины - целесообразное и вполне осуществимое (охота - составляющая общинного промысла, и облава на человека - в целом не многим сложнее, чем облава на опасного дикого зверя, а в некоторых аспектах и проще [80]).

Поэтому вопрос в том:

Какова должна быть психика людей, чтобы община жила в преемственности поколений как обновляющийся по своему персональному составу целостный социальный организм?

Здесь необходимо пояснить, что:

Речь идёт не о том, чтобы «высосать из пальца» или списать «с потолка» всё о жизни наших предков в древности и убедить в правильности этого всех читателей.

Речь идёт о том, чтобы, приняв выявленный археологией факт компактно-общинного проживания наших предков на протяжении многих веков как объективную доисторическую данность, понять, какова должна быть организация психики, миропонимание и этика людей, для того, чтобы такое проживание было УПРАВЛЕНЧЕСКИ возможным и устойчивым в преемственности поколений.

Ещё раз обратим внимание, что речь идёт о компактно проживающей общине, потребляющей преимущественно [81] продукцию общинного хозяйства, в которой все знают всех и общаются постоянно (может быть за изключением кратковременных отлучек некоторых общинников по тем или иным общинным надобностям хозяйственного или иного характера), а управление делами носит директивный персонально-адресный характер.

Прежде всего необходимо понять и признать, что:

Качество жизни общины и каждого общинника в компактно проживающей общине обусловлено качеством управления делами общинной в целом значимости.

По этой причине и руководимые общинники, и руководители общины были всегда заинтересованы в том, чтобы к руководству ею приходили наиболее способные к этому виду деятельности: не только знающие специфику всех общинных дел, но и умные, прозорливые [82], заботливые об общине и каждом общиннике люди. Если этот принцип нарушался, то падение качества управления, прежде всего хозяйственной деятельностью [83], наказывало одинаково всех: и руководимых, и руководителей. Тяжесть этого объективно неотвратимого наказания была обусловлена тяжестью управленческой ошибки - вплоть до полного вымирания.

Избежать наказания свершившее ошибку руководство не могло: частной собственности и институтов её охраны в общине не было (может быть за изключением одежды и орудий, приспособленных конкретно под того или иного человека); обособиться от общины, присвоив себе произведённую общиной продукцию, руководство тоже не могло - просто физически: компактное проживание и численный перевес общинников в такого рода конфликте предопределяли его исход; сбежать со всеми или большей частью общинных запасов продукции было невозможно да и безсмысленно в долговременной перспективе, поскольку денег, которые можно было бы украсть из общинного бюджета и перевести в зарубежные банки, - ещё не было. Психике общинников такое злоупотребление должностным положением было не свойственно: такова была культура того времени, выработанная и поддерживаемая житейской практикой в преемственности поколений.

Соответственно в компактно проживающей общине, где все знают всех, не было места и тирании той или иной личности [84], поскольку, стараясь избежать ошибок, руководство само заинтересовано в том, чтобы изучить, как принято говорить ныне, «общественное мнение», и подумать особо над нестандартными мнениями, поскольку, если стандартные мнение оказываются ошибочными или заведомо тупиковыми, и потому не позволяют решить проблему, то нестандартные могут оказаться эффективными.

С другой стороны, и руководимые общинники объективно были заинтересованы в безошибочности действий руководства и потому в меру своих возможностей подстраховывали руководство, оказывая руководителям разнородную поддержку, прежде всего - в аспекте освещения обстановки. При относительно низкой производительности труда - время дорого и для труда, и для отдыха, поэтому «базару» как способу “самоуправления” - пустопорожней говорильне о надуманном и неактуальном, принятию жизненно несостоятельных “управленческих” решений - в жизни общины места быть не могло, и соответственно должна была вырабатываться, как говорят ныне, этика делового и житейского общения руководимых и руководителей, экономившая время и тех, и других.

Семьи были, но они были частью общин. Было и многожёнство, являвшееся ответом общества на более высокие травматизм и смертность мужчин в работах за пределами границ поселений (охота на кабана или медведя, рыбная ловля с челна-однодревки - не самые безопасные занятия) и военных столкновений (о чём дальше): в интересах стабильного развития общины женщины не должны оставаться одинокими и безплодными.