Борис Кагарлицкий - Закат империи США: Кризисы и конфликты Страница 11

Выбор, сделанный арабскими правительствами, за исключением руководства Сирии и Ливана, привел их к принятию через переговоры в Мадриде и Осло американского плана так называемого «окончательного мира», но, конечно, не мог привести к сдерживанию экспансионистского проекта Израиля. Израиль и поддерживающие его западные страны погрузили регион в состояние постоянной войны. В свою очередь, это состояние постоянной войны усилили автократические арабские режимы. Блокирование любой возможности демократической эволюции ослабляет возможности арабского возрождения, и, таким образом, укрепляет союз господствующего капитала с гегемонистской стратегией США. Круг замкнулся: американо-израильский альянс отлично служит интересам обоих партнеров.

Для США Ближний Восток уже давно является краеугольным камнем вашингтонского проекта глобальной гегемонии. И «решение» такой проблемы, как палестинская, а вернее — устранение всех возможных препятствий, связанных с нею, является лишь частью задачи по обеспечению собственного контроля над регионом. Уже много лет прошло с тех пор, как Вашингтон принял инициативу по продвижению проекта под названием «Общий рынок Ближнего Востока». В этот проект некоторые страны Персидского залива вложат капитал, другие арабские страны обеспечат дешевую рабочую силу, а Израиль установит технологический контроль и оставит за собой функции привилегированного посредника. Этот проект был принят странами Залива и Египтом, но был отвергнут Сирией, Ираком и Ираном. Поэтому было необходимо свергнуть эти три режима.

Вопрос в том, какой тип политического режима должен быть установлен, чтобы данный проект был устойчив в долгосрочной перспективе. Вашингтонская пропаганда говорит о «демократиях». На самом деле, альянс с так называемым «умеренным политическим исламом» (который якобы является единственной силой, способной контролировать ситуацию и предотвращать дрейф в сторону терроризма) сейчас представляет собой вынужденный политический выбор Вашингтона, нуждающегося в сторонниках в регионе.

В расчете на такого сторонника был установлен режим президента Мухаммеда Мурей в Египте. Египетские судьи, традиционно наблюдающие за выборами, отказались поддержать избирательный процесс, который «Братья-мусульмане», ставленником которых был Мурей, контролировали не столько пристально, сколько исключительно безапелляционно. Зато посольство США и представители ЕС заявили, что выборы были совершенными.

Мурей был избран, однако его правление ожидал крах, так как исламисты не смогли решить ни одной проблемы, стоящей перед египетским народом. Причина этого кроется в политике «Братьев-мусульман». Они продолжали тот же курс, что привел к падению Хосни Мубарака, — неолиберальную политику, основанную на принципах «Вашингтонского консенсуса», как бы позабыв, что именно ее и отверг египетский народ. Это быстро привело к новой волне массового возмущения. Бывший президент игнорировал протесты, продолжая ориентироваться на международные неолиберальные центры и следовать их указаниям. Он не пытался изменить модель египетской экономики даже частично, чтобы дать шанс выкарабкаться из нищеты миллионом граждан своей страны.

Последовала волна демонстраций. 30 июня 2013 года, в первую годовщину избрания Мурей, на улицы вышло 33 миллиона человек. Это был крупнейший протест в истории Египта. Представьте себе, что в Китае вышло бы и одновременно митинговало 500 миллионов граждан! Общая численность населения Египта 85 миллионов человек, поэтому мы можем говорить смело: на улицы вышло большинство трудоспособного населения. Если учесть, что акции прошли прежде всего в городах, это значит — вышли практически все.

Мурси удалось мобилизовать лишь несколько сотен тысяч человек, так что баланс сил был явно не в его пользу. В августе 2013 года в Египте снова были выступления в поддержку свергнутого главы государства, но соотношения сил в обществе они не меняют — все это отзвук происходившего ранее. Зато западные средства массовой информации постоянно повторяли слова Мурси: «Мы движемся к гражданской войне». Это была провокация с целью дестабилизации обстановки, создания хаоса. Однако армия повела себя мудро. Она передала полномочия президента Конституционному суду, а сам непопулярный президент оказался под стражей. И США ничего не смогли с этим сделать, несмотря на многочисленные заявления и высказанные «опасения» ответственных лиц.

Сейчас очень важно, что народные массы в Египте мобилизованы и готовы к борьбе. И если новое правительство будет игнорировать их интересы, как это делал Мурси, то народное движение готово ответить. Премьер-министр Египта Хазем Аль-Баблауи знаком мне лично. Не могу описать его образ мыслей сегодня, но он умный человек, который в состоянии понять, что продолжение неолиберальной политики стало бы катастрофой для страны. Он, как и все кадры старой школы, должен был видеть, что офицеры продемонстрировали свою поддержку народу. Его движение имеет ряд важных левых «компонентов»: профсоюзы, сельское движение бедняков, различные левые силы — коммунистическая и социалистическая партии прежде всего. Именно профсоюзы сегодня выдвигают четкие требования по заработной плате, пенсиям и условиям труда. В сельской местности крайне важна роль конфликта между бедными крестьянами, сельскими рабочими и богатыми фермерами.

Большое влияние имеет гигантское общественное движение под название «Тамарруд» («Бунт»), сыгравшее значительную роль в свержении Мурси. Есть прогрессивные движения женщин. Существуют организации представителей средних слоев: инженеров, юристов, судей, сотрудников государственных структур и т. д. У этих групп имеются свои профсоюзы. На правом фланге египетской политики есть еще салафиты. Они имеют некоторое влияние на часть среднего класса и нищих, которые имеют слабое представление о политике, особенно если живут в сельской местности. Но салафиты — это уже не часть лагеря революции.

Демократия — вот главное, что сейчас привлекает общество. Идут дискуссии между различными движениями и организациями прогрессивного толка. Ближайшая задача здесь не социализм, а поиск выхода из тупика неолиберальной политики. Есть потребность в независимой политике страны и поиске новых партнеров, таких как Россия и Китай.

Египту очень нужно восстановление справедливости. Приватизацию мало остановить, необходимо вернуть государству предприятия, ускользнувшие за символическую плату. Нужен закон о минимальной заработной плате, трудовых правах (включая участие профсоюзов в управлении). Для крестьян очень важно, чтобы у них было право на владение небольшими участками земли. Корпорации должны здесь получить отпор, а люди — сохранить источник существования.

Общество нуждается в том, чтобы правительство Египта было по-настоящему независимым. Оно не должно зависеть от США, от стран Персидского залива — союзников Вашингтона. Египтяне уверены, что можно получить помощь от других государств, а также избежать коррупции при расходовании полученных средств.

Идея демократии очень популярна, но общество не хочет демократии, сводящейся только к выборам. Люди стремятся к изменению жизни в целом. В среде молодежи велика потребность в демократизации отношений между мужчинами и женщинами. Да, большинство египтян верят в бога. Однако они не считают, что должны подчиняться приказам «Братьев-мусульман». Люди хотят свободной жизни, не желая подчиняться Международному валютному фонду и Всемирному банку.

США поддерживали Мубарака до конца. Они до конца поддерживали Мурей, однако каждый раз Вашингтон вынужден был отступать. Сейчас США пытаются добиться сохранения неолиберальной экономической политики. Давление, вероятно, не будет ослабевать, так как в Америке очень опасаются того, что Египет начнет развиваться самостоятельно, что в истории было не раз. Это было и XIX веке, когда Египет добился независимости от Османской империи, и во времена Насера (1950-1960-е годы).

Независимый Египет с самостоятельной политикой и независимой от Запада экономикой будет представлять опасность. В США отлично осознают, что выход Египта из-под контроля приведет к резкому изменению расстановки сил в регионе. Пугает Вашингтон и развивающаяся активность в арабском обществе, его готовность устанавливать контакты с международными силами в собственных интересах в обход США.

Сталкиваясь с распространением американского проекта, Европа предложила свой собственный путь развития ближневосточного региона, которому было дано имя «Европейско-средиземноморского партнерства». Это определенно нежизнеспособный проект, отягощенный излишней риторикой, которая лишь предлагает примирить арабские страны с Израилем. Исключение стран Залива из европейско-средиземноморского диалога ясно обозначило, что управление и контроль над этими странами находится в зоне исключительной ответственности Вашингтона.