Владимир Соловьев - Путин. Путеводитель для неравнодушных Страница 12

Поэтому, когда Путин и Сурков выступают против этого, их слова находят понимание в народе, потому что полностью соответствуют его представлению. Ведь насколько приятно людям смотреть на Путина, настолько же омерзительно видеть кривляющихся людей с невыраженной сексуальной ориентацией — то ли мальчик, то ли девочка, — слабых и жеманных. Поэтому у людей есть желание найти нечто «контр-». Пока этим «контр-» оказывается церковь, но многие, в частности наши академики, осознают колоссальную опасность клерикализации.

Путин считает, что он не вправе вмешиваться в вопросы гражданского общества. Сколько раз ему говорили о необходимости введения цензуры на телевидении. Кто только не говорил, да и сам Путин постоянно критикует телевидение. У нас с ним однажды завязалась забавная беседа, я бы даже сказал, анекдотичная. Путин говорит: «Какой кошмар — на вашем телевидении нечего смотреть!» А я отвечаю: «Ну, вы же государство, вы реально управляете Первым каналом. Пожалуйста, покажите, как надо!» Он говорит: «Да что вы, они там нас вообще не слушают! Я, бывало, смотрю новости на Первом канале, и там иногда такое скажут! Я думаю, откуда они это взяли? Звоню их начальству, а они сами не знают, что те несут. Нет, нельзя, просто никак нельзя». Вот это понимание того, что влезать на ТВ с цензурой нельзя, потому что потом это будет не остановить, у Путина присутствует. Хотя ему самому это может быть крайне неприятно. Но еще раз повторю: это отнюдь не означает, что ближайшее окружение Президента с радостью не подруливает.

Дела зарубежные

У Путина есть очень четкая, понятная и, исходя из этого, абсолютно предсказуемая концепция внешней политики. Путин — прагматик. Путин — человек, убежденный, что во всех международных спорах надо во главу угла ставить интересы России. То, что выгодно и правильно для России, то и надо делать.

Почему?

Во-первых, у Путина дети не учатся за границей.

Во-вторых, Путина не волнуют зарубежные счета.

В-третьих, его лично невозможно ни за что «укусить».

Путин не относится к своей работе как к временному пристанищу, после которого надо бежать на Запад и там проводить безбедную старость. Он четко осознает, что его жизнь связана с Россией, он не пытается даже заигрывать с Западом, он никогда не искал союзников в лице западного мира (то, что делали, кстати, и Горбачев, и Ельцин: и тот и другой обращались к Западу для решения внутриполитических проблем).

Да, Горбачев до сих пор популярная личность на Западе, а Путин, на первый взгляд, нет. Но на самом деле он там просто не очень любим. Хотя речь Путина в Мюнхене поддержало почти две трети населения Германии. Это ведь тоже интересно — почему?

Путину популярность на Западе не нужна. Он хорошо понимает, что для решения внутриполитических проблем Запад ему не нужен. Я уже говорил, но еще повторюсь: Путин, наверное, самый национальный из всех президентов, которые у нас когда-либо были. Но не в том плане, что он русский по национальности, а по ощущению себя гражданином именно этой страны и ответственности за могилы предков. Он не мыслит себя в отрыве от России. Можно легко себе представить того же Ельцина или того же Горбачева, путешествующих с лекциями по заграницам, собирающих восторженные отзывы, букеты, аплодисменты, — и тот и другой делали это на разных этапах своей политической карьеры; а Путин, приезжая куда угодно, в ту же Германию, и выступая в Висбадене, очень четко объясняет свою позицию, не пытаясь понравиться. Удивительно, но он, в отличие от всех президентов, которые у нас были до этого, хорошо говорит на иностранных языках, при этом умудряется за одни сутки выучить что-то дополнительно. Язык для него — средство общения, средство для объяснения своей крайне жесткой позиции. Позиция его действительно жесткая, от нее можно ужаснуться, американцы к этому просто не привыкли, так как никто не собирается гладить их по голове, говорить: «Ай-ай-ай, какие вы молодцы». Путин вообще этого не делает. Путин говорит: мы хотим так. Объясняет почему — и на это нечего возразить. Когда речь идет, например, о размещении элементов противоракетной обороны в Польше, Путин высказывает свою позицию, делает встречное предложение, и если оно не находит понимания, он вежливо и спокойно говорит: да, тогда сделаем все по-иному. И к этому жесткому разговору американцы оказываются не готовы. Вдобавок Путин убивает их железной логикой. Он, как юрист по образованию, всего лишь цитирует: американцам — американцев, европейцам — европейцев. Говорит: ребята, вы же обещали и вы же не сделали. И видит в их глазах полнейшее непонимание, потому что они не привыкли к такому языку (что значит сказать американцам: вы обещали и не сделали... Это как?). Но Путин очень обоснованно и четко говорит, например, об обязательствах, которые брал на себя Запад по поводу продвижения НАТО на Восток, об обещаниях, которые брал на себя Буш. А главное, Путин ведет себя просто «неприлично», потому что он берет высказывания известных политиков и, не стесняясь, показывает, в чем абсолютная глупость и техническая неподготовленность тех фраз, которые они выдают. Когда Путин тихо и спокойно объясняет Кондолизе Раис, в чем вся глупость размещения ПРО в Польше, то ей и возразить-то нечего. Когда Путин вежливо говорит, что мы поедем в Иран, потому что нам это выгодно, а вы делайте что хотите, то все хватаются за сердце и переживают, — но возразить опять-таки нечего. С Путиным спорить невозможно: его доводы жестко аргументированы, он, в отличие от Президента Буша, не путает Ирак с Ираном и вообще хорошо понимает, о чем идет речь.

Путин крайне въедливо относится ко всем вопросам международной политики. Хорошо видя энергетическую составляющую и составляющую безопасности и не испытывая никаких иллюзий по поводу мотивации тех или иных действий, он прекрасно понимает, где и чьи финансовые интересы задействованы. Поэтому, когда все кричали, что мировая общественность должна выступить против повышения цен на газ, Путин высказывался: ничего подобного.

Владимир Владимирович приводит зарубежных политиков в замешательство, потому что раньше все люди, управляющие Россией, заигрывали с Западом и хотели ему нравиться. А Путин вдруг не счел нужным этого делать. Все политики, которые были у нас до этого, верили в силу кулуарности, а Путин в международной политике продолжает традиции Александра Михайловича Горчакова, то есть манеру поведения образца XIX века: он жестко следует букве международного права, чем приводит западников в состояние ступора. Невозможно общаться с человеком, который не хочет понимать, почему, если одну и туже фразу произносит американец и не американец, она должна восприниматься неравнозначно? Почему, даже если эта фраза не соответствует закону, в американском исполнении она должна стать правдой? Путин говорит: «Нет, стоп — но в законе же так? » Все, точка!

Международная репутация России поднимается. Хотя и предпринимаются попытки привязать к России эту глупость с Литвиненко, Луговым и Ковтуном и прочие злопыхательства, но они особо не пристают. В то же самое время не о нашей стране всплывает ужасающая информация про тюрьмы ЦРУ в Восточной Европе, безобразия в военных тюрьмах в Абу Грей или на базе в Гуантанамо.

Любое международное решение Путина абсолютно прозрачно и понятно. (И, конечно, приятно наблюдать за выступлениями министра иностранных дел Лаврова, который во многом транслирует идеи Президента, плюс ко всему и сам обладает потрясающим чувством юмора и стиля.) Путин проявляет себя как таран, как мощнейший пропагандист интересов России. Сюда относятся и его визит в Малайзию, где был подписан контракт на миллиард, и попытки регулярно доказывать необходимость экономических отношений. Это замечательное умение. Путин сегодня — лучший сейлсмен российских военных товаров, и за это честь ему и хвала.

Он один приносит больше заказов для оборонки, чем Горбачев и Ельцин, вместе взятые. Это большое достоинство Путина, он не стесняется, он учится у своих западных контрагентов. Как часто мы проигрывали договоры о поставке вооружений из-за того, что американцы не стеснялись задействовать свои политические ресурсы — приезжали высокопоставленные чиновники, а мы ничего противопоставить не могли. Сейчас Путин стал переигрывать иностранных политических лидеров на их поле, что очевидно в его отношениях с Бушем. Когда они встречаются, кажется, что Буш попадает в абсолютную психологическую и эмоциональную зависимость от Путина. Это началось с их первой встречи, и каждый раз заметно, как все спокойней в общении становится Путин и все более неуверенно чувствует себя Буш. Можно относиться к этому как угодно, но когда во время лобстерной встречи в Мэйне Путин и Буш отправились на рыбалку и американский президент не поймал ничего, а Путин все-таки привез улов и сказал, что «это наши коллективные усилия», — это было тонко.