Герман Гортер - Исторический материализм Страница 12

Таким образом в настоящее время нередко бывает, что изобретаются новые машины, но они не вводятся, потому что , они слишком дороги. Например, для земледелия изобретены превосходные машины, но большая часть их или совсем не применяется или находит применение лишь в редких случаях. Производственные отношения все еще слишком тесны для этих новых сил. Следовательно, если вследствие ощущаемой индивидуумом общественной потребности на основе уже существующей техники возникают разные изобретения, то из них принимаются только те, в которых у общества имеется практическая потребность и которые оно может ввести при сложившихся конкретных отношениях. Итак, и развитие, и возникновение орудия имеет общественный характер. И корней его следует искать не в духе отдельного человека, а в обществе.

В заключение еще пример из эпохи, когда человек» только ещё начал изготовлять свои первые орудия. Мы заимствуем его из книги Каутского: «Этика и материалистическое понимание истории». Мы читаем там (стр. 83):

«Когда первобытный человек получил в свое распоряжение копье, он получил возможность охотиться за более крупными животными. Если до того времени его пища состояла преимущественно из плодов растений и из животных, то теперь он мог убивать более крупных животных, и мясо стало играть более важную роль в его питании. Но крупнейшие животные держатся преимущественно не на деревьях, а на поверхности земли; поэтому охота свела его с воздушных сфер на землю. Более того. Наиболее ценные для охоты животные, жвачные, только в редких случаях встречаются в дремучих лесах; лесам они предпочитают широкие степи, прерии. Чем больше человек превращался в охотника, тем быстрее покидал он первобытный тропический лес, с которым не расставался первобытный человек.

«Это изложение, как сказано выше, целиком основывается на догадках. Возможно, что развитие шло и в обратном на правлении. Возможно, что изобретение орудий и оружия побудило человека уйти из первобытных лесов в более широкие травянистые равнины с редкими древесными порослями; но в такой же мере возможно, что причины, вытеснившие первобытных людей из их первоначальных обиталищ, послужили толчком к изобретению оружия и орудий. Предположим, например, что число людей переросло границы средств существования… или же возрастающая сухость климата стала все больше разрушать первобытные леса и на их месте начали все больше расширяться пространства с травяным покровом. Во всех этих случаях первобытному человеку приходилось расставаться со своей жизнью на деревьях и. Переходить к передвижению по земле; он должен был все в большей мере обращаться к отысканию животной пищи и уже не мог в такой степени питаться древесными плодами. Новый образ жизни побуждал его чаще применять камень и палку и таким образом приводил к изобретению первых орудий и оружия.

«В каком бы порядке ни совершалось развитие, осуществлялась ли первая или вторая последовательность в его ходе, — а в различных пунктах совершенно самостоятельно могло быть то и другое, — во всяком случае, перед нами совершенно ясно выступает тесное взаимодействие, существующее между новыми средствами производства и новым образом жизни. Каждый из этих факторов с естественной необходимостью порождает остальные, каждый из них необходимо становится причиной изменений, которые в свою очередь чреваты новыми изменениями. Таким образом, каждое изобретение неизбежно ведет к последствиям, которые служат толчком для новых изобретений, а вместе с тем для развития новых потребностей, для перехода к новому образу жизни и т. д.: цепь бесконечного развития, которое усложняется и ускоряется тем больше, чем дольше идет оно вперед и чем более увеличивается вместе с тем возможность и осуществимость новых изобретений».

Дальше Каутский рассказывает, как человек, раз он перешел в покрытые травою равнины, переходил там к земледелию, к постройке жилища, к употреблению огня и к скотоводству, и как благодаря этому «изменялась вся жизнь человека, его обиталища, его средства существования, и как одно изобретение в конце–концов вело за собою многочисленные новые изобретения, едва только первое было сделано, едва только удалось сделать копье или топор».

Замечание.

Изобретения новой техники, на которых, как мы видели, основывается наука, осуществляются в силу общественного стремления и благодаря общественной потребности, действующей в индивидууме, и они увенчиваются полным успехом лишь при том условии, если потребность имеет всеобще общественный характер. Но до сих пор уму изобретателя по большей части не удавалось предусмотреть возможных последствий изобретения.

Предвидели ли изобретатели паровой машины и предвидят ли даже теперешние изобретатели мощной техники нашего времени классовую борьбу труда и капитала, которая все с большей силой развертывается и обостряется благодаря их изобретениям? Видят ли они социалистическое общество, которое неизбежно возникает, — отчасти благодаря и их изобретениям? Люди, хотя бы и самые гениальные, до сих пор были слепы к тому, как развивается общество. Их действия вынуждаются общественными потребностями. При капитализме эти потребности, хотя и неясно, были им все же известны, но они не сознавали, куда должно повести общество удовлетворение потребностей. Над ними господствовали общественные силы. Они жили в царстве необходимости.

Только в социалистическом обществе, когда средства производства сделаются общественной собственностью, когда они будут сознательно применяться и направляться, — только тогда человек будет знать не только общественные силы и потребности, заставляющие его действовать, но и цель, к которой ведут его действия, и следствия, вытекающие из его действий. Всякое усовершенствование техники будет иметь своим следствием возрастание счастья, увеличение свободы для духовного и физического развития. Ни одно новое изобретение не повлечет за собою непредвиденных непоправимых страданий, всякое изобретение даст индивидууму свободу для более полного развития, а вместе с тем будет совершенствовать условия всечеловеческого счастья.

Конечно, производительные силы, отношения материального производства влекут нас к социализму, но и в социалистическом обществе мы будем зависеть от производительных сил, от социалистического способа производства. В этом смысле общественное бытие всегда будет господствовать над духом, мы никогда не станем свободны. Но если мы уже не претерпеваем этого пассивно с закрытыми глазами, если нас уже не увлекает за собою нерегулируемое движение техники, если мы производим не как несчастные «распыленные атомы», а сознательно, как единое целое, если мы предвидим последствия наших общественных действий, тогда мы, по сравнению с теперешним положением, будем свободны, тогда мы из темного царства слепой судьбы вступим в яркое, сияющее царство свободы. Конечно, и тогда у нас не будет абсолютной свободы: она существует только в мозгу анархистов и мистиков–клерикалов или либералов; мы связаны с наличными производительными силами. Но мы можем применять их в согласии с нашей общей волей, для нашего общего блага. А это — все, чего мы требуем.

Второе замечание.

Как само собой разумеется, наука, раз она возникла благодаря общественной потребности, в дальнейшем, за известной ступенью развития, может прогрессировать самостоятельно, без непосредственной связи с общественной потребностью. Хотя зачатки астрономии возникали из общественной необходимости, в настоящее время она развивается дальше и без прямой связи с потребностями общественной жизни. Но если только мы не будем оставаться на внешних побегах или цветах, а направим свои поиски к корням науки, то всегда можно будет раскрыть связь между наукой, которая достигла самостоятельности, и между техникой и общественными потребностями.

Право говорит о твое и мое. Право есть общее воззрение общества на то, что может принадлежать мне, что тебе, что кому–нибудь третьему. Пока производительные силы и производственные отношения прочны, прочными остаются и эти понятия о собственности. Но как только начинают колебаться первые, станут шататься и вторые. Это нисколько неудивительно. Как выше показано с полною ясностью, производственные отношения суть в то же время отношения собственности.

Мы приведем несколько крупных, всем известных примеров изменений этого рода из собственного нашего времени.

Еще недавно господствующим и всеобщим было то мнение, что в больших городах, как Амстердам, доставка света и воды и попечение о пассажирском движении должны быть делом, на котором частным лицам подобает зарабатывать деньги: газовые заводы, водопроводы и городские железные дороги должны быть собственностью частных лиц. Теперь это изменилось. В настоящее время, в общем, все признают, что эти и еще некоторые другие отрасли производства должны сделаться общественной собственностью. Это — великий переворот в правовых воззрениях, в области духа, который создает мнения, убеждения или предрассудки относительно мое и твое.