Сергей Цыркун - Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов Страница 13

Впоследствии, находясь в сибирской ссылке, Джугашвили тяжело заболел и очень нуждался в деньгах, которые вынужден был выпрашивать у Зиновьева, направляя ему письма следующего содержания: «Я болен. Надо поправляться. Пришлите денег», «У меня начался безобразный кашель (в связи с морозами). Денег ни черта. Долги. В кредит отказывают. Скверно», «…деньги нужны до безобразия. Все бы ничего, если бы не болезнь, но эта проклятая болезнь, требующая ухода (т. е. денег), выводит из равновесия и терпения. Жду», «Почему, друг, не пишешь? За тебя давно писал какой-то H., но клянусь собакой, я его не знаю. От тебя нет писем уже три месяца».[101] После революции Зиновьев и Каменев продолжали считать Сталина своим человеком, который поддержит их в борьбе против Троцкого. Он настолько увлекся работой в партийном аппарате на Воздвиженке, что совсем перестал появляться в помещении своего наркомата Рабоче-Крестьянской инспекции, которым фактически руководил его заместитель, член коллегии ВЧК Варлаам Аванесов.

Вторым секретарем ЦК утвердили Вячеслава Молотова, который на тот момент являлся выдвиженцем Зиновьева. Ему, по существу, поручили руководство деятельностью Оргбюро, которое ведало расстановкою партийных кадров в нижестоящих парторганизациях. Задачею Молотова являлась расстановка на ключевые должности людей, преданных Зиновьеву и Каменеву.

Третьим секретарем стал Валериан Куйбышев. Потомственный дворянин, из офицерской семьи, он все же приобщился к революционному движению, не сумев окончить ни одно из трех высших учебных заведений, в которые поступал. В 1918 г. за бегство из Самары и сдачу города без боя противнику Троцкий собирался его расстрелять, назвав трусом и предателем.[102] Его спасли знакомства и связи в большевистских верхах. Например, он был близко знаком со старым большевиком Андреем Бубновым: тот, будучи до революции работником Самарской городской управы, помогал Куйбышеву, не имевшему никакой специальности, устроиться конторщиком.[103] В нарымской ссылке Куйбышев сошелся со Свердловым. Наконец, младший брат Куйбышева Николай (партийная кличка Кисонька) ценился руководством Красной Армии (вероятно, и самим Троцким) как военный специалист: капитан царской армии, участник Первой мировой войны, он у Троцкого дорастет до командующего корпусом; именно он привлек в Красную Армию вернувшегося из германского плена подпоручика Михаила Тухачевского — будущего маршала СССР.[104] В 1938 г. Кисоньку расстреляют как троцкиста.

Зарядившись таким нешуточным административным ресурсом, Валериан Куйбышев затем несколько лет служил политкомиссаром при Фрунзе на фронтах Гражданской войны, а затем при завоевании Бухары. Как и все другие выдвиженцы группировки Зиновьева — Каменева, он долгое время и слова не смел возразить против авторитета Ленина и Троцкого, хотя смертельно боялся и ненавидел их после истории со сдачей Самары.

Свои способности Куйбышев проявил в 1921 г., когда, будучи членом Президиума ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства), с недюжинным энтузиазмом ухватился за один из самых безумных ленинских проектов ГОЭЛРО. Таким образом, именно Куйбышев (вместе с поэтом-песенником Глебом Кржижановским) является творцом одного из главных мифов коммунистической пропаганды — будто большевикам принадлежит идея электрификации России. Якобы по инициативе Ленина в каждом доме зажглась «лампочка Ильича» и т. п.

На самом же деле электротехническое производство являлось одной из самых быстро развивающихся отраслей русской промышленности еще в XIX веке. Массовое производство «лампочек Ильича» (правильнее — ламп накаливания) было начато до Первой мировой войны в Петербурге на заводе «Светлана» («Световая лампа накаливания»), вскоре открылся его филиал в Москве.

Стремительно развивалась электрификация городского освещения, железных дорог, городского транспорта, судостроения, электропитание телефонной и телеграфной связи. Основными двигателями этого развития, помимо иностранных фирм, выступили «Общество электрического освещения 1886 г.», «Общество Бакинской электрической силы», московские «Общество электрических центральных станций» и «Центральная электрическая компания». Работы по строительству основных электростанций, предусмотренных планом ГОЭЛРО, были начаты еще до Первой мировой войны: к примеру, Волховской — в 1910 г., Днепровской — в 1912 г.[105] Развитие электроэнергетики в России было прервано революционными событиями, и Ленина меньше всего интересовал вопрос о снабжении лампами накаливания домов обывателей. Его ярость вызывало наличие в стране мелких крестьянских хозяйств, которые не вписывались в политику «военного коммунизма». Он искал путей быстрого превращения многомиллионного крестьянского моря в сельскохозяйственные трудармии, чтобы крестьянин перестал быть собственником своего хозяйства, а стал находящимся на казарменном положении рабочим по обслуживанию фантастических сельскохозяйственных комбинатов, работающих на электричестве.

Поэтому Ленин так ухватился за проект электрификации сельского хозяйства. Выступая в ноябре 1920 г. на Московской губернской партконференции, он бросил лозунг: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».[106] В конце декабря того же года на VIII Всероссийском съезде Советов, утвердившем план ГОЭЛРО, Ленин пояснил: «Пока мы живем в мелкокрестьянской стране, для капитализма в России есть более прочная экономическая база, чем для коммунизма… мы корней капитализма не вырвали и фундамент, основу у внутреннего врага не подорвали. Последний держится на мелком хозяйстве, и чтобы подорвать его, есть одно средство — перевести хозяйство страны, в том числе и земледелие, на новую техническую базу, на техническую базу современного крупного производства. Такой базой является только электричество».[107] Правда, использовалось оно теперь не совсем так, как до революции. Не для трамваев. Трамвайным депо электричество отключили, а их работников в порядке «трудповинности» бросили на заготовку дров в леса близ строящейся Шатурской торфяной электростанции, которую большевики строили восемь лет и закончили лишь после смерти Ленина. Разбегавшихся работников при этом отлавливали как «дезертиров».[108]

За много лет до прихода к власти в своей работе «Аграрный вопрос и критики Маркса» Ленин развивал ту мысль, что использование электричества в сельском хозяйстве приведет к стиранию грани между городом и деревней, к превращению крестьян в сельскохозяйственный пролетариат, который коммунисты планировали держать на казарменном положении. Отсюда безумная идея электровспашки. С этой целью был создан ряд новых государственных органов с чрезвычайными полномочиями (право внеочередной отправки груза, использование сотрудников других ведомств и др.): Чрезвычайная комиссия «Электроплуг», Бюро по электрификации сельского хозяйства, Электрозем.[109] Итогом их деятельности стало создание электроплуга — уродливого монстра, обслуживаемого пятью рабочими. В октябре 1921 г. на Бутырских полях под Москвой в присутствии Ленина состоялось его испытание. До темноты его пытались протащить по полю, но электроплуг вибрировал, шатался, как будто колебался вслед за генеральной линией партии, и стыдливо зарывался в землю. На этом месте ныне находится улица Руставели, где сохранились остатки памятника электроплугу. От великого проекта Ленина по электрификации России осталась только картина народного художника Н. Овчинникова «Первая борозда» (звание народного художника он получил за пропагандистские полотна «Маевка», «В сельмаге» и др.).

К Куйбышеву Ленин относился отрицательно и мирился с ним исключительно за его заслуги в деле электрификации. Куйбышев в связи с этим был очень озлоблен и на Ленина, и на Троцкого, который его чуть не расстрелял за трусость. Очутившись на заседании Политбюро, где обсуждалась статья Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин», Куйбышев внес предложение напечатать ленинскую статью в единственном экземпляре «Правды» и показать этот экземпляр больному Ленину в Горках.[110] Только отсутствие на Политбюро уехавшего отдыхать Зиновьева и личное настояние Крупской позволили Троцкому добиться опубликования этой ленинской статьи. Все же Зиновьев и Каменев сумели провести на должность главы Рабоче-Крестьянской инспекции Куйбышева, который по совместительству возглавил вновь созданную Центральную контрольную комиссию. Впоследствии Куйбышев проявил себя чудовищным трусом, послушно выполняя на этом посту указания Каменева и Зиновьева, а затем, когда они оказались в оппозиции, — Бухарина и Сталина. Этим он заслужил себе место в Политбюро. Сталин крайне низко оценивал его как работника. Кагановичу он писал: «Тяжелое впечатление производит записка т. Куйбышева и вообще все его поведение. Похоже, что убегает от работы» — и гораздо прямее — Молотову: «Куйбышев может запить».[111]