Джордж Бейли - Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне Страница 14

3. БЕРЛИНСКАЯ БЛОКАДА ПРОТИВ ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТИ И СТОЙКОСТИ ЗАПАДА

Я всегда рассматривал блокаду как ошибку русских. Они хотели посмотреть, как далеко могут зайти, и зашли слишком далеко.

По мере того, как росло недовольство восточных немцев советской оккупационной политикой и усилились противоречия между бывшими союзниками спорадические проверки Советами наземного транспорта и самолетов, держащих курс на Западный Берлин, превратились в блокаду, вызывавшую страх новой войны. И хотя Советы называли блокаду ответом на действия Запада, касающихся денежной реформы, очень скоро она стала проверкой решимости Запада остаться в Берлине. У западных лидеров сложилось мнение, что они потеряли Чехословакию в качестве свободного государства, кроме того, они чувствовали большой военный нажим в Берлине, поэтому они решили создать западно германское государство как часть обороны Европы, которая будет поддерживать крепкие экономические, законодательные связи с Западным Берлином. Разведки играли ключевую роль в определении позиции обеих сторон во время кризиса. Так донесения БОБ о военных возможностях и намерениях СССР и Восточной Германии смягчали опасения Запада по поводу развязывания новой войны. В то же время обширные доклады советской разведки о решимости Запада остаться в Берлине не пугали Сталина, пока не началось массированное снабжение Западного Берлина продовольствием, одеждой и т.д., ибо КИ их не предвидел и не доносил о них, и тогда он снял блокаду. Разведывательные аспекты блокады, как она виделась с обеих сторон, никогда прежде не предавались широкой огласке.

СОВЕТЫ ГОТОВЯТСЯ ОТКРЫТЬ КАРТЫ

1947 год закончился так же, как 1945 год. Советская Военная администрация не скрывала планов насчет смещения лидеров Христианско-демократической партии в своей зоне. Когда маршал Жуков выступил с обвинением лидеров партии в декабре 1945 года, донесение о его демарше, посланное БОБ, предупредило о намерениях Советов, в которые многим было трудно поверить, но и игнорировать которые оказалось уже невозможно. Для многих американских официальных лиц в Берлине желание Советов открыто продемонстрировать свою нетерпимость к политической оппозиции означало то, что Советы готовы выставить западных союзников из Берлина. Пресса в советской зоне уже ставила под сомнение эффективность четырехсторонней оккупации Берлина, и американское посольство в Москве предсказывало «шумную кампанию с целью «выкурить» нас»[120]. Оказалось, дело далеко не только в шуме. 22 декабря 1947 года ЦРУ доложило, что «возможно, советские власти предпримут шаги, чтобы заставить своих союзников вывести войска из Берлина»[121].

ГЕНЕРАЛ КЛЕЙ И ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА

Генерал Клей, который после захвата Берлина не переставал утверждать, что с политикой СССР в Восточной Германии надо бороться в открытых дискуссиях, был среди американских лидеров, переменивших свои взгляды после получения доказательств, подтверждавших намерения СССР. Его новая точка зрения появилась как раз вовремя, чтобы поддержать идею денежной реформы. К 1947 году генерал Клей совершенно убедился, что дальнейшее обновление экономики в западной зоне невозможно, пока люди не верят в устойчивость имеющихся у них и ничего не стоящих денежных знаков. Денежная реформа стала необходимостью для всей Германии, но если это было недостижимо, то ее следовало провести в западной зоне, даже несмотря на возражения Советов, которые видели в плане Клея прямой вызов и понимали, что денежная реформа в Западной Германии не просто сделает разрыв между зонами необратимым, но еще более остро противопоставит друг другу две экономические системы.

Советы довольно быстро узнали о денежной реформе, предложенной Клеем, однако донесения и доклады Сталину составлялись таким образом, чтобы успокоить диктатора, который был убежден, что американцы, если на них надавить, оставят Берлин. 31 декабря 1947 года, например, из КИ в Берлине ушло к Сталину донесение якобы от «хорошо информированных американцев», сообщавшее, что «берлинский вопрос вызывает у американцев большое беспокойство», так как они понимают, что денежная реформа, ограниченная западными зонами, лишит их возможности остаться в Берлине даже при сохранении нынешней четырехсторонней администрации. В то же время вся нелегальная антисоветская пропаганда, направляемая ими в советскую зону, идет из Берлина... Они хотят удержать Берлин что бы это ни стоило и даже готовы на уступки»[122].

Другие доклады были еще более определенными и должны были быть приняты во внимание. 5 января 1948 года источник КИ сообщал о переговорах Клея с Джеком Беннетом, его финансовым советником, и Теодором Боллом, главой финансового управления Военной администрации, о необходимости денежной реформы во всех четырех зонах и настойчивом желании США печатать новые деньги в Берлине. Источнику было сказано, что если возникнет необходимость в проведении денежной реформы только в Западной Германии, то купюры уже отпечатаны и привезены в американскую зону[123]. 15 января Берлинская резидентура КИ доносила о замечаниях, сделанных его источнику генерал-майором Робертом Л. Уолшем, начальником разведки в военном правительстве, который недавно вернулся из Вашингтона. Согласно Уолшу, «Вашингтон был озабочен тем, что советская разведка не желает видеть реальный потенциал американских вооруженных сил и американской промышленности, и из-за своего невежества дезориентирует советское правительство в отношении истинного положения дел... что может привести к непредвиденным и непродуманным действиям». Резидентура добавила к этому замечанию Уолша: «Источник повторил слова Уолша... но не взял на себя ответственность за их правдивость». Такие опровержения были делом обычным. Понимая, что подобное донесение может не понравиться Сталину и его приближенным, КИ дистанцировался от откровенного и проницательного комментария начальника разведки Клея[124].

20 января 1948 года маршал Соколовский резко отверг предложение о денежной реформе, которое генерал Клей сделал Союзному Контрольному совету. Клей был огорчен реакцией Соколовского, так как увидел в ней подтверждение ужесточающейся политики СССР в Контрольном совете и союзнической комендатуре, ответственной за порядок в Берлине после провала в декабре совещания министров иностранных дел. На Потсдамской конференции в июле 1945 года было принято решение ,о том, что министры иностранных дел четырех государств — США, СССР, Великобритании и Франции — будут встречаться каждые три месяца для обсуждения германских дел. Встреча в Лондоне в декабре 1947 года должна была стать последней попыткой разрешить противоречия союзников. И она провалилась.

5 марта Клей послал тревожную телеграмму в Вашингтон, предупреждая, что война «может начаться с драматической внезапностью». Это была удивительная телеграмма, так как не основывалась на донесениях разведки о подготовке Советов к войне. Лишь 12 марта начальник БОБ Дана Дюранд и его заместитель Питер Сичел узнали о телеграмме Клея. И они вновь повторили оценку обстановки, данную ими ранее, в декабре 1947 года: Советы не собираются использовать в Германии военную силу для достижения политических целей. 16 марта ЦРУ заверило президента Трумэна в том, что «нет достоверных сведений о подготовке Советами военных действий, которые могли бы начаться в ближайшие шестьдесят дней»[125].

СЦЕНА ПОДГОТОВЛЕНА ДЛЯ БЛОКАДЫ

Глядя с позиций сегодняшнего времени, легко понять, что Советы были полны решимости использовать кризис 1948— 1949 годов, добиваясь своей цели прекращения присутствия представителей Запада в Берлине, а не добившись этого, укрепить свою власть в Восточной Германии. Однако в то время ситуация не казалась такой простой. Было много факторов и внешне не связанных между собой событий, определивших результат. Январь и февраль 1948 года прошли относительно спокойно, несмотря на попытки Советов мешать американским и английским транспортам и обычные пререкания в Контрольном совете и Союзной комендатуре. Неожиданно, в конце февраля, события в Праге эхом отозвались в Берлине. Хотя решение, принятое чехословаками летом предыдущего года, не участвовать в плане Маршалла, внушало опасения, все же ставшая после войны у власти непростая коалиция казалась довольно крепкой. Все закончилось, когда лидер чехословацкой коммунистической партии Клемент Готвальд, поддержанный рабочей милицией, заставил президента Эдуарда Бенеша подать в отставку. Хотя западные лидеры и осознавали ненадежность чехословацкой коалиции, скрытое влияние Советов на правительство Бенеша и твердое намерение Готвальда добиться полной власти вызвало шок на Западе. Захват коммунистами Праги создал атмосферу страха в Европе. И, естественно, это в первую очередь сказалось на «кризисной» телеграмме Клея.