Юрий Мухин - Кремль – враг народа? Либеральный фашизм Страница 14

Остановились на племяннице Петра I, дочери его родного брата Ивана — Анне, герцогине курляндской. Ей было 37 лет, ее знали как умную и рассудительную женщину, и она довольно хорошо знала российский двор, так как часто посещала его.

Но Верховному тайному совету захотелось большего, и он готовит тайно конституцию страны — Кондиции, — которую Анна должна была тайно подписать перед вступлением на престол. В этой конституции о правах народа еще не говорится, в ней идет речь только о правах 8 членов тайного совета и пункты об ограничении самодержавия. Анна спокойно эти пункты подписывает, вступает на престол, но тайну отнюдь не блюдет. Узнав о происках Верховного тайного совета, российское дворянство вскипает. Большинство из них не бежит к тайному совету и не требует расширения представительства, всеобщего равного и тайного дворянского права избирать и быть избранным и т. д. (хотя были и такие). Большинство бежит к императрице со словами: «Не хотим, чтоб государыне предписывались законы… Государыня, мы верные подданные Вашего Величества; мы верно служили прежним великим государям и сложим свои головы на службе Вашего Величества; но мы не можем терпеть, чтобы Вас притесняли. Прикажите, государыня, и мы принесем к Вашим ногам головы Ваших злодеев». Анна спокойно разорвала подписанные Кондиции, и инцидент с демократическими идиотами был исчерпан, Верховный тайный совет упразднен.

А ведь могли и после Беловежской Пущи прибежать к Горбачеву офицеры со словами: «Прикажи, и мы принесем к твоим ногам головы Ельцина, Кравчука и Шушкевича». Ясно, что Горбачев не тот человек, но разве офицеры те? Разве они осознавали и осознают, что нужны только для защиты народа?

Враги государства и демократии

Но в России уже созревали две силы, для которых демократия в принципе неприемлема. Это буржуазия и аппаратная бюрократия.

Маркс проблему борьбы в обществе сильно упростил. Считать, что мы имеем только два класса-антагониста: рабочих и капиталистов — этого недостаточно. По марксистским понятиям бюрократия — это порождение буржуазных отношений, и, стало быть, по пути движения к коммунизму она исчезнет. Но мы на истории СССР убедились, что дело обстоит далеко не так. Эти две силы различаются сферами приложения: буржуазия занята в той области, где действуют экономические законы, а бюрократия — в области действия законов управления. Тем не менее, объект ограбления у них один — народ. Способы грабежа разные: буржуазия отнимает часть труда у работника в виде прибавочной стоимости, а бюрократия — в виде налога и взятки. Но дерут-то они шкуру с одного барана.

Они конкуренты, они соперники друг другу в отношении к объекту грабежа, но могут стать на какое-то время союзниками, чтобы сломить сопротивление тех, кого собираются грабить. Но когда сопротивление сломлено и начинается сам процесс ограбления, они становятся заклятыми врагами и нечего удивляться делу Ходорковского. (И, как это ни странно, действуя по принципу «враг моего врага — мой друг», могут стать и союзниками народу, уничтожая с его помощью конкурента.)

В этом классическом треугольнике — народ, буржуазия, бюрократия — все ненавидят друг друга, но все стараются использовать друг друга в борьбе со своим врагом.

Буржуазия и бюрократия ненавидят друг друга, но больше всего они ненавидят власть народа — демократию, понимают, что они с демократией несовместимы. Российскую империю погубила крепнущая буржуазия и уверенно формирующаяся среди чиновников аппаратная бюрократия, уже не отвечающая непосредственно за защиту народа, они начали боевые действия против русского мира и этим создали предпосылки к революции. А СССР погубила бюрократия уже единолично. И это естественно.

Чем община не устраивала буржуазию? Буржуазии, чтобы отнимать у народа свою долю прибавочной стоимости, нужно было получить в собственность средства производства, а для крестьян — это земля. Следовательно, буржуазии требовалось, чтобы земля общин поступила в продажу, но для этого нужно было общины уничтожить.

А чем буржуазия не устраивала крестьян? Ведь отбирал же у них прибавочную стоимость в виде податей царь, в виде оброка — помещик! Почему же нельзя делать это буржуазии? По одной простой причине. Царь брал деньги для защиты крестьян, и дворянин в своем первоначальном предназначении — для того же. А буржуа — кулак или капиталист-фабрикант — брали деньги для личного обогащения, ни на какую защиту народа тратить их не собирались, да и никем на то не обязывались. Это грабеж в чистом виде, наглый, беспардонный.

С бюрократией сложнее. Дело в том, что она плодится, жиреет и грабит народ исключительно благодаря идее о его все более надежной защите, о «благе народа».

Техника тут простая. Какие-либо чиновники, отчаявшиеся сделать быструю карьеру и не слишком обремененные обязанностями по действительной защите народа, подбрасывают дуракам царю, президенту или депутатам идейку о необходимости той или иной дополнительной защиты народа. Скажем, в России много пожаров. Убытки огромны. Как можно такой вопрос ставить без государственного вмешательства? Умники из интеллигенции активно включаются в кампанию и, расталкивая друг друга, спешат показать свою мудрость и знание жизни «цивилизованных государств». Царь или правительство, не желающие вникнуть в суть вопроса, становятся в положение людей, которые не хотят предотвратить народные убытки. Им это положение не нравится, и они на деньги казны, деньги, полученные за счет налогов, нанимают чиновников и умников подготовить соответствующий документ, затем утверждают этот документ и опять же за деньги народа нанимают новую бюрократию, чтобы она следила за исполнением правил, изложенных в документе.

При этом никто не обращает внимания, что убытки от пожаров несет не казна, а сами люди, никто у этих людей не спрашивает, нужны ли им эти правила, эти чиновники, эти контролеры. У подданных забирают деньги и платят новому отряду аппаратной бюрократии. И еще утверждают, что делают это для их же блага.

К примеру, в деревню, уже после освобождения крестьян, приезжает новый уездный начальник. Крестьяне сбрасываются по двадцать копеек ему на «подарок». Он с негодованием отвергает эти деньги, шумит, что является честным слугой государю и никогда не будет брать с крестьян никаких поборов. Но… будет требовать от них строгого исполнения всех законов и указов государства.

После этого он идет с обходом по домам. Дело происходит зимой, печи топятся. Начальник открывает толстый том правил и читает, что для предотвращения пожаров лежанки печей должны укрываться пуховиками, ватными одеялами, войлоком… Солома не указана, а печная лежанка в инспектируемой избе укрыта соломой. Это явное несоблюдение закона, и предусмотренный штраф за нарушение этого пункта — 10 рублей. Начальник требует уплатить указанную сумму. Крестьяне падают на колени, молят не разорять. Наконец, начальник «смилостивился», взял у хозяев (естественно, в свой карман) 3 рубля и пошел к следующему дому. Там уже все знают, и солома с лежанки сметена. Но начальник не унывает. Он лезет на чердак, открывает том правил и вопрошает крестьян о бочке с водой, которая, согласно правилам, должна стоять на чердаке на случай пожара и за отсутствие которой полагается штраф аж в 50 рублей. Крестьяне пытаются объяснить ему, что на случай пожара вся деревня расписана в пожарной дружине. По тревоге из каждого двора прибегут дружинники с инструментами по расписанию: кто с топором, кто с багром, кто выкатит насос, кто бочку с водой. А бочка с водой на чердаке — это глупость. Ведь вода в ней замерзнет, какая польза от глыбы льда при пожаре? Начальник соглашается с крестьянами, но что он может сделать — ведь не он эти правила писал! Крестьяне его упрашивают, и наконец он соглашается взять с каждого двора по десяти рублей и с тем отбыть. И крестьяне рады — какой добрый начальник попался.

Видите, как все просто. Вроде правильная инструкция, написанная умником, в Петербурге, утвердивший эту инструкцию с благими намерениями ленивый царь, и умелое применение ее бюрократами на местах. И те и другие при деньгах, и те и другие — под предлогом защиты народа ловко народ грабят.

Но чтобы такой грабеж стал возможен, требовалось уничтожить русскую демократию, требовалось уничтожить русскую общину, ведь в традиционной общине мир просто не дал бы себя проверять, поскольку обязан был только платить подать и поставить рекрутов, а остальных дел общины никто не касался.

Русская демократия — ее свободолюбием, независимостью, ее непризнанием частной собственности как средства грабежа других людей — мощным препятствием стояла на пути алчных интересов буржуазии и бюрократии.

И устояла бы, не начни в династии Романовых проявляться капризы наследственности, не начни в ней на престол восходить мудрак за мудраком. Остались в прошлых столетиях Петр Великий и даже Екатерина Великая, цари, способные понять Дело самостоятельно, державшие советников только для помощи в оценке обстановки и выработке решения, а не для подсказки всего решения в целом. Не стало царей, самостоятельно и ясно представлявших суть подписываемых ими указов и характер их воздействия на защиту народа.