Юрий Жуков - Алекс и другие (полемические заметки о мире насилия) Страница 14

На этом письмо оборвалось, — к Уайтмену неожиданно зашли его приятели — студент того же архитектурного факультета Ларри Фэсс и его жена. Фэсс потом рассказал, что Уайтмен их хорошо принял, был весел, в наилучшем настроении.

Когда эта чета ушла, Уайтмен сел в свой новенький легковой автомобиль «Шевроле-импала» и заехал за женой, которая кончила работу. Он привез ее домой, аккуратно зарезал ножом, положил труп на кровать, накрыл его простыней и поехал к матери, которая жила неподалеку. Уайтмен застрелил мать и оставил рядом с ее трупом записку: «Я только что убил свою мать. Если есть рай, она уже направляется туда. Если рая нет, она все же избавилась от своих бед и забот. Я люблю свою мать всем моим сердцем». На двери он предусмотрительно прикрепил кнопкой записку: «Мама нездорова, и она не сможет пойти на работу».

Затем Уайтмен вернулся домой и приписал к незаконченному посланию «Тем, кого это касается»: «3 часа после полуночи. Жена и мать мертвы». Лег спать, но спал недолго; в 7 часов 15 минут утра он уже был в магазине, где выдают на прокат домашние вещи: он взял там трехколесную тележку, которая ему была нужна для осуществления главного замысла. Немного погодя Уайтмен зашел в магазин фирмы «Сере и Робак» и приобрел там в кредит двенадцатизарядную винтовку, чтобы пополнить свой и без того богатый арсенал.

Солнце уже было высоко, когда Уайтмен надел рабочие ковбойские штаны и серую куртку, погрузил в свою' машину трехколесную тележку и тяжелый объемистый мешок с оружием и припасами и поехал в университет. Там он спокойно выгрузил тележку, положил на нее свой мешок и с невозмутимым видом вкатил ее в мраморный холл главной башни университета. Дежурный не обратил на него никакого внимания, решив, что это какой-то рабочий везет свой инструмент для работы, и пропустил его в лифт.

Через 30 секунд Уайтмен был уже на 27-м этаже. Он втащил свой груз по лесенке на смотровую площадку. Там он увидел сорокасемилетнюю служащую университета Эдну Тоупели. Ее присутствие отнюдь не входило в планы студента, и он тут же застрелил ее. Затем он не спеша, тщательно, как учили его в морской пехоте, оборудовал огневые точки: у него было три винтовки, два пистолета, три кинжала, шестьсот обойм патронов. Отдельно оборудовал питательный пункт — ведь он прихватил с собой запас консервов на несколько дней, бутыль с пятью галлонами воды, термос с горячим кофе. Для полноты комфорта Уайтмен запасся будильником, электрофонарем, солнечными очками, щеткой, двумя парами перчаток, туалетной бумагой и даже флаконом жидкости, убивающей дурной запах.

Тем временем на башню, как обычно, начали подниматься люди, желающие полюбоваться городом с двадцативосьмиэтажной высоты. Раньше всех прибыла семья некоего Габура, работника станции обслуживания автомобилей. Впереди шел его 15-летний сын Марк; он первым открыл дверь на лестницу, ведущую на смотровую площадку. За ним шагали жена Габура, потом его 19-летний сын Майк и сестра Габура. Сам Габур шел последним. Вдруг раздались выстрелы, и по ступенькам прямо на него скатились все четверо: Марк и Майк были мертвы, а жена и сестра Габура тяжело ранены пулями в голову.

Расправившись с чуть было не помешавшими ему пришельцами, Уайтмен забаррикадировал дверь тележкой и начал разглядывать двор университета и прилегавшие к нему улицы. Куда-то шли, взявшись за руки, юноша и девушка; это были восемнадцатилетний работник городского плавательного бассейна

Пат Зоннтаг и его ровесница балерина Клодиа Рутт. Раздался выстрел… Клодиа крикнула: «Помогите!» — и упала. Зоннтаг бросился к ней. Снова выстрел… Оба были убиты.

В трех кварталах от университета Уайтмен увидел через оптический прицел какого-то рабочего; это двадцати девятилетний электрик Рой Делл кончал ремонт проводки. Выстрел… И этот был убит наповал.

Теперь пули летели во все стороны. Никто в городе не понимал, что происходит, — всюду падали люди, убитые с профессиональной точностью либо в голову, либо в грудь. (Когда все было кончено и репортеры интервьюировали отца убийцы, он с гордостью сказал: «Чарли всегда был отличным стрелком. Вы знаете, я сам фанатик оружия. У меня отличная коллекция, и мой мальчик научился великолепно стрелять». В доме отца Уайтмена оружие было в каждой комнате. Немудрено, что еще до поступления в морскую пехоту Уайтмен был первоклассным стрелком. В морской пехоте он служил с 16 лет и славился там как снайпер номер один.)

Наконец полицейские обнаружили, что убийца-снайпер обосновался на башне университета. На штурм ее были брошены наиболее опытные полицейские и солдаты, лучшие стрелки. Но Уайтмен отлично оборонялся; недаром его обучали в морской пехоте! Стоило двадцатидвухлетнему полисмену Билли Спаду, который взобрался на цоколь какой-то статуи во дворе университета, прицелиться в него, как он тут же был сражен меткой пулей.

По Гваделупа-стрит шел тридцативосьмилетний профессор Гарри Вальчук, отец шести детей. На мгновение оторвавшись от перестрелки с полицейскими и солдатами, Уайтмен пробил ему пулей грудь, — профессор вскоре умер на операционном столе. Вслед за этим Уайтмен убил другого профессора — Роберта Бойера. Почти рядом с ним упал восемнадцатилетний начинающий поэт Томас Экман. Была тяжело ранена беременная восемнадцатилетняя Клэр Вильсон: пуля убила в ее чреве младенца.

Башня находилась под ураганным огнем. Пули отбивали куски бетона от парапета, за которым укрывался Уайтмен. Ну что ж, он продолжал вести стрельбу лежа, используя как бойницы отверстия для стока воды. Подошли броневики. Они поставили дымовую завесу, под прикрытием которой началась атака. Поднявшись на 27-й этаж, полицейские увидели там обезумевшего Габура, который рыдал над телами жены, сестры и двух сыновей. Перешагнув через трупы, полицейские взломали дверь и вступили в борьбу с отчаянно защищавшимся Уайтменом. Они всадили в него семь пуль…

Как писал 15 августа 1966 года журнал «Нью-суик», вскрытие мозга убийцы показало, что в нем не было ничего анормального, что позволяло бы предположить, что Уайтмен сошел с ума. «Вся эта история, — говорилось в статье журнала, — заставляет вновь поднять причиняющие боль вопросы относительно состояния американского общества и странных пароксизмов насилия, которые периодически его потрясают. Безумная история, приключившаяся в Остине, заставляет с неизбежностью вновь потребовать принятия закона о контроле над продажей огнестрельного оружия, — этот вопрос был поставлен после убийства Джона Ф. Кеннеди три года тому назад, но с тех пор законопроект дремлет в комиссиях конгресса благодаря деятельности располагающего миллионами долларов лобби Национальной ассоциации торговцев оружия».

Как обычно в таких случаях, видные государственные деятели США произнесли гневные речи.

— Рост числа преступлений, происходящий в последние годы, — заявил сенатор Ральф Ярборо, узнав о случае в Остине, — будет продолжаться, если Америка не перестанет прививать своему народу вкус к насилию. Каждый вечер телевидение преподносит всем семьям убийства в качестве развлечения. Каждый день наши газеты посвящают свои заголовки убийствам во Вьетнаме[8].

— То, что произошло в Остине, — сказал в свою очередь сенатор Томас Додд, председатель подкомиссии по борьбе с детской преступностью, — это символ того, что уже много лет происходит в нашей стране. — Он потребовал запрещения хотя бы продажи по почте пистолетов и револьверов детям до восемнадцати лет и карабинов юношам в возрасте до двадцати одного года.

С тех пор, как были написаны и сказаны все эти слова, прошло уже шесть лет, но закон о контроле над продажей огнестрельного оружия не принят до сих пор, американское телевидение по-прежнему преподносит каждый вечер американским семьям «убийства в качестве развлечения». Тем временем пароксизмы насилия продолжают потрясать американское общество все сильнее…

«Золотая молодежь» из Аризоны

Аризона — суровая, насквозь прокаленная беспощадным тропическим солнцем американская пустыня. Но среди сухих, как порох, песков, растрескавшихся красных, черных, фиолетовых скал раскинулись оазисы неописуемой красоты. Там, среди пальм, экзотических кактусовых зарослей, тщательно ухоженных садов и цветников, высятся красивые виллы и многоэтажные отели. С некоторых пор среди богатых людей стало модным проводить отпуск или даже уикэнд в этих оазисах. Какой увлекательный контраст: пустыня и тут же рай на земле, где солнце светит 360 дней в году, а сады, щедро орошенные водой, поднятой из-под земли, цветут и благоухают!

Вокруг вилл и отелей выросли поселки и даже целые города, население которых кормится обслуживанием богатых клиентов. Если перелистать красочные проспекты, посвященные этим городам, может сложиться представление, что там действительно райская жизнь, не омраченная никакими бедами, свойственными Нью-Йорку, Чикаго пли Лос-Анджелесу. Но это впечатление обманчиво: рак пороков, разъедающий американские города, распространил свои метастазы и здесь.