Рон Пол - Манифест: Революция Страница 14

Ни одна форма политической организации не устойчива к жестоким злоупотреблениям, такими как законы Джима Кроу, посредством которых правительство намеревается регулировать то, как группам людей взаимодействовать друг с другом. Мирное неповиновение таким законам, которое я поддерживаю всеми фибрами души, иногда необходимо на любом уровне правления. Людям приходится использовать это как последнее средство для того, чтобы бороться с несправедливостью, где бы она не происходила.

В долгосрочном аспекте расизм может быть побежден только философией индивидуализма, которую я продвигаю всю мою жизнь. Наши права принадлежат нам не потому что мы принадлежим к какой-то группе, а потому что мы индивиды. И как индивиды мы должны уважать друг друга. Расизм - это особенно одиозная форма коллективизма, в которой индивиды оцениваются не по заслугам, а из-за принадлежности к какой-либо группе. Ничто в моей политической философии, которая строго противоположна расовому тоталитаризму, не допустит такого образа мысли. Напротив, моя философия индивидуализма - это наиболее радикальный интеллектуальный вызов расизму, который можно вообразить.

Правительство углубляет расовое мышление и подрывает индивидуализм, потому что существование расизма заставляет людей организовывать группы по расовому признаку и лоббировать групповые интересы. Это лоббирование, в свою очередь, создает враждебность и подозрительность между группами, каждая из которых верит, что ее интересы ущемлены, и она получает меньшую долю, чем другие.

Мы должны отказаться от мышления в терминах рас – да-да, в 2008 году еще нужно об этом напоминать – и понять, что свободы и процветания достойны все американцы. Как указывает Томас Сауэлл, лоббисты каждой расовой группы тратят все свое время на то, чтобы продвинуть программы, помогающие только этой группе, несмотря на то, что их группа получила бы куда больше выгод от развития экономической свободы в целом. Он приводит пример лицензионных ограничений на такси, ущемляющих права чернокожих. Но поскольку тема расизма у нас не обсуждается как таковая, расовые группы влияния не делают ничего для того, чтобы это исправить. Вот цитата из Сауэлла:

«Политически, между тем, для лидеров чернокожих гораздо больше смысла в том, чтобы бороться всеми силами за введение большего числа рабочих мест по программе CETA (Закон о расширении занятости и обучении) в гетто Филадельфии, чем бороться за отмену лицензионных ограничений в такси, даже несмотря на то, что эта последняя мера создала бы тысячи рабочих мест для чернокожих, с большей оплатой, чем на работах по программе CETA. Такие рабочие места несут в себе будущие выгоды, хотя и хуже оплачиваются. Выгоды для чернокожих – это не знак отличия лидера, даже если чернокожие получают больше выгод, чем другие путем приобретения доступа к тому, что было им ранее недоступно».

Как я буду обсуждать в главе 5, федеральная борьба с наркотиками наносит непропорциональный вред меньшинствам. Передача этого вопроса на уровень штатов была бы вполне уместна, так как штаты справились бы с этой задачей лучше и гибче, чем федеральное правительство. Люди, знакомые с моей политической программой и записью голосований, знают насколько постоянны мои политические взгляды на протяжении времени. Однако читая эту книгу они увидят серьезный сдвиг: в последние годы я отказался от поддержки смертной казни на федеральном уровне. Это слишком большая власть для федерального правительства и применяется дискриминационно: если подсудимый беден или он чернокожий, шансы получить это наказание у него значительно выше.

Мы не должны думать в терминах черных, белых, испанцев и других групп. Этот образ мысли лишь разделяет нас. Только в одном случае я одобряю мышление «мы против них» - в том случае, когда «мы» - это весь народ – а «они» - это правительство, которое лжет нам, угрожает нашим свободам и уничтожает нашу Конституцию. Это проблема не черных и белых, это проблема американцев и это та идея, на основе которой должны объединиться все расы. Это кстати, может быть той причиной, по которой наша политическая программа оказалась самой популярной из республиканских кампаний среди чернокожих граждан.

Если бы наше правительство точно выполняло Конституцию, нам бы не пришлось особенно волноваться, когда лицо, философия которого отличалась от нашей, занимало политические посты. Наша Конституция делегирует федеральному правительству сравнительно мало задач, поэтому было бы практически безразлично, кто избран. Нам не пришлось бы волноваться, что социальная политика, в которой мы разочарованы, применялась бы к нашему округу по прихоти нового президента и его судебных назначенцев или что больше денег было бы украдено из наших карманов для финансирования очередной пустой правительственной программы. И мы были бы избавлены от комедии, которую разыгрывают многочисленные индивиды и корпорации, яростно спонсируя кандидатов на политические посты, чтобы в случае их победы зацепиться за выгодные федеральные предприятия.

Я многократно предупреждал консерваторов, которые хотят дать больше власти федеральному правительству в целом или исполнительной власти в частности, что эти полномочия затем достанутся следующему, кто займет пост, и это может оказаться не тот, кто нам нравится. Я сейчас предупреждаю об этом и либералов: как бы соблазнительно не выглядела перспектива увеличить власть федерального правительства, поймите, что тем самым вы открываете ящик Пандоры. Однажды потеряв уважение к Конституции и превратно истолковав ее для того чтобы пробить какую-нибудь любимую государственную программу, мы не вправе затем удивляться, когда окажется что наши политические оппоненты, придя к власти, имеют свои мысли о том, как им интерпретировать Конституцию.

Конечно, я не утверждаю, что Конституция США совершенна и вряд ли многие станут против этого возражать. Однако наша Конституция все равно очень хороша, и она определяет и ограничивает полномочия власти. Как только мы заведем привычку игнорировать ее – или, что то же самое – вольно трактовать ее ключевые фразы так, что федеральное правительство сможет делать все что хочет, мы подвергнем себя опасности. Мы придем к ситуации, в которой находимся сегодня, и которая мало кому в Америке нравится.

Я не верю, что большинство американцев хочет дальше идти этим путем: бесконечные необъявленные войны, все больше полицейского государства и игнорирование Конституции. Но это не предопределено. Мы не обязаны жить в такой Америке. Еще не поздно объединиться вокруг идей Конституции, диктатуры закона и нашей традиционной республики.

Глава 4. Экономическая свобода

Экономическая свобода базируется на простом моральном правиле: каждый имеет право на свою жизнь и собственность и никто не имеет права лишать кого-либо этих вещей.

До определенной степени все принимают этот принцип. К примеру, если человек ворвется с оружием в дом своего соседа и, держа того на прицеле, заберет у него все деньги, его немедленно арестуют как вора, невзирая на то, какими бы бескорыстными и благородными целями он при этом ни руководствовался.

Но по каким-то причинам считается морально приемлемым, когда аналогично поступает правительство. Мы позволяем правительству действовать в соответствии с его собственными моральными правилами. Фредерик Бастиа, один из величайших политических и экономических писателей всех времен, называл это “легальным ограблением”.

Он описал три подхода к такому ограблению:

1. Немногие грабят многих.

2. Все грабят всех.

3. Никто не грабит никого.

На данный момент у нас присутствует ситуация за номером два: каждый ищет возможности использовать правительство для того, чтобы обогатиться за счет соседа. Именно поэтому Бастиа называл государство “великой фантазией, с помощью которой каждый старается жить за чужой счет”.

Вот вам радикальная идея: а что если мы будем стремиться к варианту номер три и обязуемся не обворовывать друг друга? Что если мы решим, что людям будет лучше и человечнее непосредственно взаимодействовать между собой? Что если мы перестанем делать то, что мы считаем морально недопустимым для индивидов, но полагаем вполне нормальным для государства из-за одного лишь упоминания фразы “государственная политика”?

Под легальным ограблением Бастиа имел в виду любое использование правительства для обогащения одной группы людей за счет другой притом, что такие действия считались бы незаконными, если бы на месте правительства были индивиды. Он не говорил только о программах, призванных помочь бедным. Бастиа был достаточно язвительным наблюдателем человеческой натуры, чтобы осознать, что люди всех классов всегда будут рады использовать государственный механизм, если с его помощью они смогут получить доходы вместо того, чтобы зарабатывать их честно.