Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего Страница 15

ЕС будет вовлекать Беларусь, Молдавию и Украину во всевозможные форматы сотрудничества, работающие по принципу «ценности и ориентиры наши – прогресс ваш». В преамбуле Соглашения об ассоциации Украина – ЕС пять пунктов посвящены ценностям, ключевой из них сформулирован так: «Украина как европейское государство разделяет с государствами – членами Европейского союза общую историю и общие ценности и намерена придерживаться этих ценностей». Суть форматов сотрудничества с Брюсселем можно описать как невключение в ЕС или евроинтеграцию без особых обязательств со стороны Брюсселя.

С одной стороны, такие форматы экспансии ЕС позволят в урезанной форме сохранить регион. С другой – его политическое содержание будет меняться. В любом случае перемены будут очень болезненными: в социально-экономической сфере вероятно заметное снижение уровня доходов населения, в политической – формирование нестабильных режимов.

Европейская интеграция остается более привлекательной для стран региона, что объясняется несколькими факторами. Во-первых, срабатывает эффект визуального благополучия, стереотип о «сытой» Европе. Между тем в ЕС существует большой разрыв между достатком старых и новых (с 2004 года и позже) членов: разрыв между средним ВВП на душу населения западноевропейских и восточноевропейских стран составляет 3,5 раза, а по среднему подушевому месячному доходу – 6–7 раз.

Во-вторых, большое количество стран в ЕС делает незаметным неравномерное распределение ресурсов и влияния, а именно – существенный перекос в пользу ФРГ. Согласно принятой процедуре в Совете ЕС, высшем исполнительном органе, проголосовавшие «за» должны представлять 65 % населения единой Европы, поэтому сопротивление Берлина почти вдвое (16 % из необходимых 35,1 % против) снижает вероятность принятия решения. С учетом того, что ФРГ обеспечивает четверть бюджетных поступлений ЕС, значение Берлина еще существеннее.

Несмотря на это, Россия будет всячески противостоять попыткам ЕС вмешиваться в дела стран Пограничья. Но с учетом того, что две страны – Молдова и Украина – с формальной точки зрения добровольно подписали соглашения об ассоциации, протесты Москвы будут базироваться на резком неприятии происходящего. Между тем от способности России создать противовес ЕС в Пограничье зависит будущее всего региона: или регион развивается по заданному сценарию, или сохраняет свое многообразие и последовательно ищет свое видение места в мире.

Динамика дальнейшего развития в регионе, в том числе ситуация с непризнанными государствами, зависит от степени готовности России и Запада к эскалации напряженности. Поэтому можно предположить три сценария развития событий.

Первый. Москва и Брюссель договариваются о «размене» Молдовы и Беларуси: ЕС оставляет попытки бороться за симпатии Минска, Россия ограничивает вмешательство в молдавскую политику. Украина остается предметом дальнейших переговоров – уже в более спокойной обстановке. Косвенно в пользу этого сценария говорит откровенно вялая поддержка Кремлем молдавской Партии социалистов, выступавшей за переориентацию на вступление в Таможенный союз.

Второй. Украина возобновляет боевые действия, и Россия в ответ вводит экономически болезненные для Киева меры, одновременно с официальным признанием ДНР и ЛНР. В таких условиях вероятна «разморозка» Приднестровского конфликта.

Третий. Стороны стремятся сохранить статус-кво, выжидая, что не выдержит первым – экономика Украины или России. Периодическая дипломатическая активность по урегулированию конфликта в Приднестровье и на Донбассе превратится в рутинные протокольные встречи. Если не выдержит экономика Украины, Брюсселю придется уступить, если же возобладают негативные тенденции в экономике РФ, то снизить ставки вынуждена будет Москва.

У каждого из сценариев есть свои недостатки и достоинства. Первый вариант окончательно раскалывает регион Пограничья, зато закладывает основы для масштабного сближения Брюсселя и Москвы. Кроме значительных людских жертв, реализация второго сценария ставит под сомнение не только украинскую и молдавскую государственность, но и статус России как региональной державы. Зато прямое столкновение в Приднестровье и Донбассе рано или поздно разрешится, исчезнет необходимость «замораживать» конфликты. Наконец, третий сценарий может продолжаться с небольшими отклонениями в течение десятилетий, что сохраняет и приумножает неопределенность.

Любой сценарий требует от России повысить свою активность в регионе. Помимо неизбежного и существенного пересмотра отношений с политическими партнерами в трех странах Москве потребуется задуматься об экономических реформах. Их осуществление принесет пользу Российскому государству и ослабит демонстрационный эффект от визуального благосостояния ЕС. Главное – это донести до населения и элит Молдовы, Украины и Беларуси, что Россия выступает не за статус-кво, а за более адекватный по темпу и направленности формат политического и экономического развития. Для этого Москве придется научиться общаться со странами Пограничья, идти на компромиссы и проявлять внимание к специфике региона. Именно эти приоритеты – пересмотр круга партнеров, реформы и внимание к специфике – должны лечь в основу подготовки Москвы к предвыборным кампаниям 2019 года в Молдавии и Украине. В общем, целостность региона во многом зависит от способности России за четыре года справиться с внутренними и внешними вызовами, в том числе убедить элиты в Кишиневе, Минске и Киеве просчитывать последствия.

Несмотря на то что внешние силы во многом задают повестку дня для стран региона, последние не наблюдают молчаливо за происходящим. Напротив, в Киеве, Минске и Кишиневе постоянно (хотя и с разной степенью интенсивности) идет поиск оптимальных моделей взаимодействия с миром. В Кишиневе изобретением последних лет стала концепция «двухвекторной интеграции», вполне соотносящаяся с реалиями региона. В Киеве, несмотря на информационный шум по поводу событий в Крыму и на Донбассе, сохраняет влияние идея моста между Востоком и Западом, треугольника, который обеспечит субъектность самой Украины. Во многом нынешние тесные контакты украинского руководства с западными странами – это лишь попытка изменить отношение Москвы к треугольным комбинациям. В Беларуси на официальном уровне уживаются концепции постсоветского братства (например, в формате ОДКБ) и «мирного пояса соседства».

С трудом выработанное видение взаимоотношений с миром в трех странах подвергается непрерывным атакам извне и изнутри. Во внутриполитическом идеологическом пространстве большинства постсоветских стран доминирует национализм разной степени умеренности. Национализм в мировой практике ставит целью формирование национального государства, но в Пограничье он развился уже после провозглашения независимости государств региона в начале 1990‑х годов, что обуславливает необходимость оправдания его существования. Среди отдельных групп населения существует ностальгия по отдельным аспектам жизни в СССР, которая нередко сильнее привязанности к «новой» стране. В этих условиях государство должно искать более привлекательную модель общества, чем в позднем Советском Союзе. Элиты постсоветских стран традиционно выбирают национализм разной степени уверенности, поскольку эта идеология гибкая и не требует большой ответственности. Даже в Беларуси одним из официальных лозунгов действующей власти стало «За Беларусь для народа», что подразумевает, что белорусская реальность все же лучше советской.

Оправдание национализма сооружается по одному и тому же принципу: собственно национального государства еще нет, так как мешают проблемы (в основном внешнего происхождения). Поэтому видение будущего стран непрерывно вступает в противоречие с мнимыми проблемами, исходящими от внутренней неуверенности постсоветских национализмов.

На Украине наиболее устойчивым стал миф о том, что Россия создает проблемы Киеву с целью демонтажа украинской государственности («Росія хоче знищити Україну як таку»). Мнимая проблема Беларуси – козни Кремля или Запада против действующего руководства, а для Кишинева – угроза слияния с Румынией и растворения в ней собственно молдавской государственности. В итоге страны Пограничья выстраивают отношения с внешним миром, отчасти конфликтуя с ним. Но именно в этом кроется причина непоследовательности большинства политиков трех государств, которые вынуждены балансировать между внутриполитической националистической риторикой и реальными интересами своих государств. Как результат, политические элиты вырабатывают сложные компромиссы, которые быстро утрачивают связь с реальностью.