Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №14 от 05.04.2011 Страница 15

Не пора ли прекратить бестактные поведенческие вольности и начать с проявления элементарного самоуважения в любой ситуации, а тем более в публичном общении?

В.М. КОВАЛЕВ

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

ОСНОВЫ ЛИБЕРАЛЬНО-РЫНОЧНОЙ МИФОЛОГИИ

Как в сущности, если вдуматься, всё прекрасно на этом свете,

всё, кроме того, что мы мыслим и делаем, если забываем о высших целях бытия.

А.П. Чехов, «Дама с собачкой»

Конечно, таких «Основ» ещё нет. Однако всякий предмет, претендующий стать основой какого-либо рассмотрения – то ли научного, то ли религиозного, то ли либерально-рыночного в своих истоках, носит описательный характер. Но уже в описании должны присутствовать хотя бы минимальное размышление и первые выводы. Тогда невинный домысел, миф по своей сути превращается либо в гипотезу, либо в инструмент социального воздействия – в идеологию. Гипотеза, зародившись, далее существует самостоятельно. Она расстаётся с породившим её мифом. Идеология, наоборот, срастается с мифом, который теперь служит для неё питательной средой. Это нерушимое единство принимает форму постулата, непререкаемой истины, пригодной к употреблению во все времена, всеми народами и ко всякой социальной проблеме.

Основной постулат либерально-рыночной идеологии проистекает из мифа об универсальности рыночного способа обмена. Что главный результат этого обмена – нажива, он есть цель и способ процветания каждого в отдельности и государства в целом. Но нажива, взятая сама по себе, выглядит не очень привлекательно. Её надо оправдать перед лицом разума, организовать оболванивание народа, оказать ей правовую и политическую поддержку, то есть выстроить идеологию, где пошленькое понятие «нажива» приобрело бы качество общественной ценности, а стремление к наживе выглядело бы как стремление к успеху. Поэтому всякое явление жизни в намерении укорениться в этом мире должно быть согласовано с требованиями этой самой либерально-рыночной идеологии. Рассмотрим некоторые явления, подвергшиеся идеологической огранке. Ну например, такое явление, как ЖКХ.

Прошло уже двадцать лет со дня начала реформирования экономики и всего уклада жизни России и стало очевидным, что мы пришли не туда. Вот уже и президент с тревогой говорит о проблеме ЖКХ, видимо, считая её очень важной, способной сыграть при определённом стечении обстоятельств решающую роль в вопросах власти, и передача «Постскриптум» в тот же день, что и выступление президента, загадочно говорит об этой же проблеме в том духе, что мы создали управляющие компании, думали, они будут конкурировать друг с другом… Но что-то не получается. Что же не получается?

Надо, наверное, понимать, что проблема ЖКХ в либерально-рыночном рассоле выглядит не как забота о создании условий жизни, а как поиск ответа на вопрос: сколько, кому и кто должен платить. Это вытекает из особенностей рыночных отношений, поскольку собственность, помещённая в данные отношения, показывает себя не только как объект правообладания, обмена или как товар, но и как некий функционирующий объект, требующий для своего существования воспроизводства определённых видов обслуживания. Эти виды обслуживания в рыночных отношениях есть способ заработать деньги, а сама собственность, как нечто присвоенное, выглядит как источник получения прибыли. Иначе говоря, какая-то там «забота о создании условий жизни» в рыночных отношениях в своём непосредственном, ничем не обусловленном виде, т.е. как работа, за которую платят зарплату, напрочь отсутствует. (Мы не рассматриваем здесь непосредственное отношение: заказчик – работник.) «Забота» возможна исключительно как способ получить прибыль. Все другие проявления заботы так же возможны, но не благодаря рыночным отношениям, а вопреки им.

Отношения собственности суть тривиальные отношения, когда прибыль правообладателя получается от простого наличия собственности либо собственник приобретает ресурсы, необходимые для поддержания собственности в пригодном состоянии. Тогда прибыль будет на другой стороне отношений. Но мы сейчас столкнулись с проблемой совершенно иного рода, когда собственник квартиры в многоквартирном доме стал «неиссякаемым» источником наживы.

Когда я имею свой дом как своё жизненное пространство и плачу только за коммунальные ресурсы, не предусмотренные устройством моего дома, то здесь всё понятно. Когда я имею в собственности свой многоквартирный дом, а квартиры сдаю в аренду, то и здесь всё понятно. Я являюсь посредником между квартиросъёмщиком и поставщиком коммунальных ресурсов и получаю «навар» из простого наличия у меня собственности. Всё это вписывается в рамки рыночных отношений.

Но когда я имею в собственности жизненное пространство в виде квартиры или даже комнаты в многоквартирном доме, то те рыночные отношения собственности, которые мы назвали тривиальными, принимают причудливую форму, так как кроме квартир в доме имеется межквартирное пространство и внеквартирное оборудование, без которых дом существовать не может. Чьё всё это?

Во времена всеобщей раздачи ведомственных и горисполкомовских квартир в частные руки тех, кто и так имел право на занимаемое жильё, случилось то, что должно было случиться: дом как собственность (неважно чья) рассыпался до частных подробностей, оставив после себя бесхозный остов межквартирного пространства. Это произошло потому, что схема назначения тех, кто за всё должен платить, дала сбой. Ведь по началу ЖЭКи пребывали в постсоветском состоянии, то есть они владели общедомовым пространством и оборудованием. Они же платили за освещение подъездов (за расход электроэнергии лифтами платила организация, обслуживающая лифты), что вполне естественно. Однако с точки зрения либерально-рыночной идеологии ведения хозяйства это было недопустимо, ибо в этом месте отсутствовал торг, и упомянутые организации в целях увеличения своей прибыли и приведения в соответствие своего существования к рыночной стихии решили избавиться от «лишней» собственности, как когда-то заводы избавлялись от своих детских садов, от дворцов культуры и т.д. Руководящий принцип в столь неоднозначном деле был очень прост: за всё платит собственник жилья, тем более что этот принцип был уже узаконен. Но тут возникает проблема: кому всучить межквартирное пространство с общедомовым оборудованием? Как решена эта проблема, мы уже знаем.

Однако, если вдуматься, отделение ЖЭКа от объекта труда и превращение специалистов в «мальчиков по вызову» равносильно тому, как если бы завод, фабрика «отделились» от своих станков, передав их потребителю выпускаемой продукции, а рабочих приглашали бы всякий раз поработать, когда появится в этом необходимость. Эту дурь ничем невозможно прикрыть: ни организацией ТСЖ, ни возникновением «управляющих» компаний. ЖЭКи и ЖЭУ теперь ровным счётом ничего не эксплуатируют, а лишь наведываются на загадочные объекты, называемые «общедомовыми».

С лифтами получилось ещё сюрреалистичнее, это нечто, явившееся откуда-то из подкорковых сфер человеческого сознания. Мало того, что на лифте теперь ездит не человек, а та жилплощадь, которую он занимает, так ещё и жильцы первых этажей платят за пользование лифтом на том основании, что это якобы их оборудование. Если это не грубое «назначение» плательщика, то что это?

Ещё одна тонкость, которая пока не привлекла внимания общественности. Лифты, как известно, используют для своей работы электроэнергию. Так вот, жильцы платят и за пользование лифтом, и за электроэнергию, расходуемую лифтами и упрятанную в состав общедомового расхода электроэнергии. То есть, если бы лифт работал на дровах, – мы бы платили за дрова, если бы он работали на конной тяге, - мы бы платили за овёс. Видимо, далёкие предки нынешних реформаторов при поездке, предположим, в театр или в оперу расплачивались по-отдельности с извозчиком и с лошадью. Иначе чем объяснить появление столь экстравагантных положений в правилах экономического поведения, как не генетической предрасположенностью их авторов? Однако надо заметить, генетическая предрасположенность есть лишь субъективная сторона дела и, чтобы объективироваться в действительность, её (предрасположенности) мало. Нужна иная, более мощная сила, которая искорёжила бы общественное сознание до такой степени, что люди перестали соотносить свои действия и результаты этих действий со здравым смыслом. Здесь нам придётся слегка затронуть Г.А. Зюганова и его партию, вот уже двадцать лет исправно изображающих «непримиримую» оппозицию.

Как известно, господин (я не оговорился) Зюганов в своей партийно-политической работе опирается не на классы, а на «здоровые силы» общества. Эта категория (назовём её общесоциологической) представляет огромный шаг от марксизма в сторону махрового невежества. В связи с этим хотелось бы напомнить вышеупомянутому господину, что кроме Маркса были и другие умные люди, безусловно относящиеся среди мыслителей к здоровым силам, которые обнаруживали в структуре общества классы и видели их политическую роль, наличествующую актуально либо потенциально. И мы не просто так заговорили о классах. Дело в том, что материальным носителем идеологии, её «реализатором», воплощающим в жизнь отвлечённые идеологические построения, как раз и являются классы, а не «здоровые» и не ущербные силы общества. Причём в процессах материализации идеологии участвуют все классы и группы общества - как те, которые занимают господствующее положение, так и те, кто вынужден подчиниться власти. Или, скажем более приземлённо, как те, кто разрабатывает законы или вносит поправки, так и те, кто этим законам будет подчиняться в первую очередь. Это надо понимать. Иначе невозможны научный анализ прошлого и аутентичная оценка настоящего - по той простой причине, что идеология, находящаяся вне классового качествования (это термин