Ноам Хомский - Новый военный гуманизм: уроки Косова Страница 17

По словам Тирмана, «жестокие бои» продолжались в течение 1996-97 гг. В 1997 году, когда он писал об этом, «война против курдов была еще в самом разгаре», и она фактически ужесточилась после того, как умолкли «безосновательные комментарии о каком-либо политическом урегулировании». В 1999 году сообщалось, что для продолжения войны в регионе правительство развернуло войска численностью 300 000 человек. Но успех государственного террора и этнических чисток привел к снижению уровня «необходимой» жестокости по сравнению с серединой 90-х, так что Турция больше не входит в тройку главных адресатов американской военной помощи (после ее постоянных получателей Израиля и Египта), и ее место теперь занимает Колумбия35.

Турецкий самолет (то есть американский с турецкими пилотами) взял курс на бомбардировку Сербии, хотя корреспонденты сообщали о турецких «опасениях, что, поддерживая независимость албанских косоваров, турки могут подстегнуть курдский сепаратизм в пределах собственной страны». Пока же Турция удостаивается громких похвал за свои гуманитарные намерения, и, как уже отмечалось, извлекает выгоду из того, что «Турция доброй воли окрепла в своих действиях по урегулированию кризиса в Косове». Планируя вторжение, представители НАТО выражали надежду на то, что Турция дошлет в Косово наземные войска, и они смогут использовать во благо свой только что приобретенный опыт36.

По наблюдениям Рэнделла, Турция оказала существенную помощь и в Боснии, когда Вашингтон решил, что она «может выступить в качестве дружественного, прозападного, умеренно-мусульманского партнера НАТО» и взять на себя миссию по подготовке бойцов, которую администрация Клинтона сочла «политически рискованной» для себя, поскольку это потребовало бы держать американские войска в Боснии в течение еще долгого времени после принятия дэйтонских соглашений. «Никто публично не высказался насчет того, насколько двусмысленно положение Турции — государства, погрязшего в уничтожении своего курдского меньшинства и помогающего осажденным мусульманам Боснии выжить в борьбе со сторонниками „великой“ Хорватии или Сербии».

Вашингтон заявляет, будто он не в состоянии расследовать военные преступления в юго-восточной Турции из-за того, что турки запрещают американцам въезд в этот регион. «Громкие заявления американского правительства о своей неспособности серьезно оценить действия военного союзника по НАТО кажутся малоубедительными, учитывая, какие мощные следственные ресурсы имеются в его распоряжении», — весьма сдержанно комментирует эти заявления Хьюман Райтс Уотч. Кроме того, «повсюду, где Турция осуществляла свою многообразную тактику выжженной земли, американские войска, самолеты и разведывательные группы все еще остаются на своих постах, разбросанных по всей Турции, вперемешку с местными войсками, предназначенными для борьбы с мятежниками, и летными экипажами, базы которых расположены на юго-востоке как, например, Инжирлик и Диярбакир», — базы, с которых США регулярно совершают атаки на Ирак, а Турция вторгается в Северный Ирак с целью наказать курдов, следуя практике своего близкого партнера — Израиля, который сейчас использует базы Восточной Турции для тренировочных полетов своих современных (американского происхождения) самолетов и для наращивания турецкой военной мощи. На этих главных американских базах находится также ядерное оружие, и Израиль имеет, по крайней мере, возможность делать то же самое. Пока американские самолеты, базирующиеся в Инжирлике, патрулируют Северный Ирак и сбрасывают бомбы на системы противовоздушной обороны, якобы для того, чтобы защитить иракских курдов, «в своих регулярных боевых вылетах севернее иракской границы Турция в это же самое время использует импортированные из США реактивные самолеты и штурмовые вертолеты, а также предоставленные американцами разведывательные данные для борьбы с тем же курдским населением Ирака»37.

Отчеты Госдепартамента по правам человека с самого первого их появления подвергались определенной критике со стороны правозащитных организаций за недооценку жестокостей, совершаемых в Турции, и особенно резкой критике в 1980-х гг. за звучавшую в них апологетику государственного террора в рамках режимов, опекаемых США. Критикуя отчет за 1994 год, когда вместе с ростом американской помощи жестокость военного противостояния в Турции достигла своего пика, Адвокатский комитет отмечал, что этот отчет «дает лишь поверхностную картину самого вопиющего массового нарушения прав человека в Турции в продолжение 1994 года, а именно стремительной кампании турецкой армии по разрушению курдских деревень, сопровождавшейся поджогом лесов и насильственным перемещением населения юго-восточных регионов страны. Обширные пространства обжитых земель были превращены в выжженные территории, и огромное количество людей, по многим оценкам свыше двух миллионов, были изгнаны из своих домов и вынуждены искать пристанища в городах. Отчет либо обходит эти преступления молчанием, либо говорит о них на языке эвфемизмов, что очень напоминает приемы, которые использовались в официальных заявлениях турецких властей»38.

Вероятно, от официальных ведомств и нечего ожидать большего. И также, наверное, наивно было бы полагать, что представители интеллектуальной культуры в целом и элитных средств массовой информации в частности признают те прописные моральные истины, о которых мы говорили выше. Но широкой публике нет резона соглашаться с их требованиями, и всякий, кто воспринимает эти нравственные трюизмы всерьез, обязан приложить все силы, чтобы остановить ужасные преступления, в которые мы вовлечены, пусть и не сознавая того, благодаря господствующим информационным системам.

НАТО «ничего не сделало для того, чтобы наладить механизмы контроля, которые позволили бы ограничить произвол турецких вооруженных сил», чьи представители часто входят в командные структуры НАТО, — продолжает Хьюман Райтс Уотч.

В то время как большинство других поставщиков оружия пытались изображать хотя бы слабый протест (вводя временные запреты на поставки и пр.), Вашингтон неумолимо следует «нашим ценностям», как интерпретирует ситуацию его политическое руководство, продолжающее хранить молчание и поддерживать Турцию.

Как и в других случаях, упреки в «двойном стандарте» здесь некорректны: «наши ценности» насаждаются без малейших признаков непоследовательности.

По сообщению Тирмана, Турция высоко оценила позицию Вашингтона. «Нам не приходится жаловаться на администрацию Клинтона», — комментировало одно высокое должностное лицо, — «в северном Ираке, в НАТО, Боснии, в экономике и торговле — она всегда поступает правильно, всегда приходит на помощь. [Помощник госсекретаря Ричард] Холбрук и [посол Марк] Гроссман действуют просто блестяще». Один дипломат из американского посольства превозносил военную поддержку, оказываемую США Турции, как «стимулы», которые помогут ей стать «страной, поддерживающей наши ценности» или, вернее сказать, последовать примеру индонезийского президента Сухарто — «своего парня», каковым выставляла его администрация Клинтона до тех пор, пока он не начал делать ошибки (утратил контроль над своими людьми и не проявил достаточной воли, чтобы навязать населению жесткие условия МВФ). «С нашей стороны было бы несправедливо принуждать Турцию к тому, чтобы она не просто была демократической страной, но и признавала права человека, и при этом не помогать турецким властям справиться с терроризмом непосредственно на их территории», — добавляет к этому вице-президент Эл Гор, оправдывая таким образом колоссальные поставки оружия, предназначенного для внутренних репрессий и этнических чисток39.

Тирман отмечает, что о «бушующей» войне Турции против курдов «совершенно ничего не знали многие американцы», которые фактически оплачивали ее. По наблюдениям других авторов, «изуверская тактика выжженной земли… с вырубанием лесов и сожжением деревень, осуществлялась при незначительном внимании со стороны прессы, минимуме общественных дебатов и без всякого осуждения представителями Объединенных Наций» (Мак-Кирнан). Таково обычное положение вещей, и вполне очевидно, кому оно выгодно.

Нельзя сказать, что обращение Турции со своим курдским населением вовсе не удостоилось внимания прессы, хотя неприятные факты, способные омрачить всеобщий восторг перед доктриной «нового гуманизма», при этом были опущены. Поводом для ряда публикаций послужило судебное разбирательство (если в данном случае уместно такое определение), связанное с похищением Оджалана, совершенным турецкими силами в Кении, безусловно, при соучастии США40. Корреспондент «Нью-Йорк Таймс» Стивен Кинзер писал, что большинство из 10 миллионов турецких курдов «происходит из юго-восточных областей, где последние пятнадцать лет царило насилие. Одни говорят, что их угнетают турецкие власти, но правительство настаивает на том, что курдам предоставлены равные права со всеми другими гражданами». «От курдов, представителей особой этнической группы Турции и соседних с ней стран, уже давно поступали жалобы на государственное притеснение их языка и культуры. Курдские партизаны пятнадцать лет вели войну с турецким правительством: по различным оценкам, эта борьба унесла более 30 000 жизней и стоила Анкаре 100 миллиардов долларов». Главная мысль сообщений Кинзера о захвате Оджалана, которые публиковались несколькими месяцами ранее и включали в себя сноски с указаниями на некоторые факты, сводилась к тому, что все это явилось «для несчастных курдов одной из величайших трагедий нового времени», вероятно, сравнимой с «белым геноцидом» времен правления Клинтона или газовыми атаками на курдов, предпринимавшимися Саддамом Хуссейном41.