Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии Страница 17

Незадолго до этого, когда Россия не решалась вмешаться в условия Симоносекского договора, Германия приняла участие во вмешательстве только. для того, чтобы заставить Россию действовать. Это ей в конце концов удалось сделать. Было очевидно, что теперь она применяла эту тактику для завлечения Японии и Великобритании в союз, уверяя их, что, как только они будут готовы, она охотно присоединится к ним.

Такое толкование немецкой политики может показаться неправдоподобным, однако совершенно очевидно, что при любом другом объяснении необычная деятельность барона Эккардштейна покажется бессмысленной. Конечно, в «Мемуарах» барона есть достаточно доказательств, которые могли бы опровергнуть доводы автора этих строк. Можно было бы ожидать, что доверенный кайзера, действовавший по его поручению, в то время когда хитрость стала известна, посрамленный уйдет в отставку. Припять этот фарс всерьез и поверить версии барона об англо-германо-японском соглашении означало бы показать свою полную несостоятельность. Немецкое общественное мнение, однако, не сомневалось в правдивости «Мемуаров». Когда в 1920 г. они впервые были опубликованы, редактор «Grosse Politik» счел нужным предупредить читателей, что не следует наивно верить всему, что говорил барон. «Мемуары» в значительной мере потеряли интерес после того, как через год или два господами Гуч и Темперлей была опубликована вторая книга «Британских официальных документов о возникновении войны». Но удивительно, что до издания этих материалов люди могли верить мемуарам барона. Во всяком случае, великий план Германии пустил почки, расцвел и принес плоды, в то время как другие страны не понимали или не обращали на него внимания.

Нужно признать, что с германской точки зрения план кайзера был чрезвычайно ловким. Но для его осуществления кайзеру нужны были кое-какие предварительные сведения. Если Великобритания не намеревалась заключить союз с Японией или если Япония не желала союза с Великобританией, даже при согласии последней, осуществление проекта было бы невозможно, и, предложив его, Германия только унизила бы себя. Было бы преждевременным затевать дело до тех пор, пока не было установлено наличие этих предпосылок. Каким образом кайзер получил уверенность, что его предложения будут приняты благосклонно, уже рассказано в связи с англо-германским соглашением. Когда оказалось, что английские и японские ответы на его запросы соответствовали ожиданиям, кайзер считал, что он закончил предварительные операции. Он немедленно приступил к осуществлению своего плана и дал указание барону Эккардштейну в Лондоне начать действовать. Как мы уже рассказали, барон встретился с крупнейшими политическими деятелями Лондона и убедился, что ради борьбы против русской агрессии они были готовы отказаться даже от своей традиционной «блестящей изоляции» и объединиться с какой-нибудь третьей державой, имеющей одинаковые интересы. Через четыре месяца после присоединения Японии к англо-германскому соглашению барон встретился с японским посланником в Лондоне Хаяси. Учитывая, что выяснение настроений английских деятелей должно было занять некоторое время, надо полагать, что барон начал работать над планом осуществления англо-японского союза с самого момента присоединения Японии к англо-германскому соглашению. Увидев, что переговоры по поводу англо-японского союза зашли достаточно далеко и благородство не позволит ни одной, ни другой стране отступиться от союза, кайзер принял меры к тому, чтобы Германия прервала переговоры. Капризный кайзер не считал необходимым быть постоянным. Во время бурской войны он послал поздравление президенту Крюгеру и тем самым рассердил англичан, но через три года, желая загладить свою вину, он отказал господину Крюгеру в аудиенции, когда тот путешествовал по Европе. Теперь, во второй раз умышленно оскорбляя Англию, он сделал так, что для английского правительства было невозможно пригласить Германию присоединиться к англо-японскому союзу. Для этого он заставил своего канцлера провозгласить в рейхстаге необходимость более мощного немецкого флота и в осторожных выражениях осудить английское господство на морях. Английское правительство и народ были глубоко возмущены этим, и приглашение Германии присоединиться к союзу с Японией стало немыслимым.

Другими словами, Германия считала ослабление России необходимым условием своей гегемонии в Европе. Она могла это осуществить, увлекая Россию на Дальний Восток, где последняя столкнулась бы с Японией. Но без союзника Япония отказалась бы воевать. Самым подходящим союзником была Англия. Но для того чтобы заставить Англию оставить свою «блестящую изоляцию» и заключить союз с Японией, Германия сама должна была проявить желание присоединиться к союзу. С другой стороны, если бы такой Тройственный союз был в самом деле заключен, Россия, по всей вероятности, стала бы действовать осторожнее, и тогда пришлось бы отказаться от надежд на русско-японский конфликт. Поэтому Германия должна была поощрять англо-японский союз путем мнимого соучастия в нем, а когда все было приготовлено для заключения союза, она должна была уклониться. Дипломатия кайзера имела полный успех. Конечно, Япония и Великобритания не были обмануты Германией. Они вели свою собственную политику, и план кайзера удался потому, что для обеих стран было выгодно воспользоваться им. Таким образом, хотя немецкая дипломатия была успешна, она в равной мере сыграла на руку английским и японским дипломатам. Возможно, Япония и Англия нуждались в третьей стороне, которая бы их свела, и, может быть, было лучше для них, что, после того как они сошлись, эта третья сторона покинула их. У Японии и Великобритании были общие интересы на востоке, и не было причины ожидать крупных препятствий в их переговорах о союзе. Но препятствия возникли совершенно неожиданно и со стороны, откуда их меньше всего ожидали.

4. Переговоры об англо-японском союзе и маркиз Ито

В середине августа 1901 г. маркиз Ито[66] отправился в путешествие по Европе и по Соединенным штатам, по пути намереваясь получить в Йельском университете ученую степень почетного доктора прав. Проведя около месяца в Америке, он в начале ноября поехал во Францию. Перед отъездом маркиза ив Японии премьер Кацура посетил его в Хаяма[67] и ознакомил с подробностями переговоров об англо-японском союзе. Так как маркиз будто бы дал свое принципиальное согласие на союз при условии, если последний может быть осуществлен, премьер, ободренный согласием Ито, решил продолжать переговоры. В это время маркиз Каору Иноуэ, который разделял беспокойство маркиза Ито по поводу отношений с Россией, убеждал Ито воспользоваться своим путешествием, чтобы остановиться в русской столице, откровенно переговорить с русскими деятелями и даже обсудить с ними возможность русско-японского соглашения. Маркиз Ито будто бы сообщил премьеру Кацура о совете маркиза Иноуэ, и премьер как будто против него не возражал. Из разговоров между премьером Кацурой и маркизом Ито можно вывести заключение, что последний смотрел на англо-японский союз, имея в виду традиционную английскую политику «блестящей изоляции», лишь как на очень отдаленную, почти не реальную возможность и поэтому был непрочь дать свое принципиальное согласие на то, что ему казалось неисполнимым. С другой стороны, он считал, что переговоры с Россией приведут к конкретным результатам. Премьер Кацура, напротив, мало надеялся на соглашение с Россией и хотел продолжать многообещающие переговоры с Великобританией. Тем не менее он, по-видимому, думал, что разговоры с Россией не могли причинить большого вреда. Даже если бы они оказались неудобными, японское правительство всегда могло отказаться от них, объявив их частным делом маркиза Иго. Можно предположить, что положение было следующее: маркиз Ито в душе считал, что, в то время как соглашение с Россией было осуществимо, сомнительный союз с Великобританией, которым так дорожил премьер, несомненно, должен был окончиться провалом. Поэтому Ито без колебаний дал свое принципиальное согласие на этот союз. Премьер Кацура, наоборот, считал, что все предыдущие переговоры с Россией были безрезультатными, поэтому и эти переговоры также окончатся ничем. Ввиду этого не было необходимости препятствовать плану, задуманному Ито и Иноуэ, и премьер в принципе охотно согласился на обмен мнениями с Россией, несмотря на то что лично он надеялся на союз с Англией. Во всяком случае, ко времени приезда маркиза Ито в Париж переговоры между маркизом Лэнсдауном, английским министром иностранных дел, и японским посланником в Лондоне господином Хаяси прошли период неопределенности и намеков и зашли так далеко, что с английской стороны проект договора уже был официально представлен.

Следуя полученным указаниям, посланник Хаяси направился в Париж с английским предложением и показал его маркизу Ито. Тот был слегка удивлен, что переговоры о союзе, которые он только недавно одобрил, думая, что они «и к чему не приведут, продвинулись настолько, что английское правительство даже официально представило свой проект договора. В английском проекте было признано особое положение Японии в Корее, а также признаны интересы Великобритании и Японии в Китае. В этих пунктах нечего было критиковать, и так как он уже дал свое принципиальное согласие на союз, маркиз Ито не мог ничего возразить. С другой стороны, ранее, когда он сомневался в возможности союза, он попросил разрешения навестить столицу России и теперь получил радушное приглашение от русского правительства. Маркиз Ито не мог не смутиться, тем более что перед его отъездом из Японии премьер Кацура выразил надежду, что он заедет в Петербург и откровенно переговорит с русскими. Так как текст английского предложения не был окончательным и Ито теперь не мог отказаться от поездки в Петербург, он попросил задержать японский ответ на английское предложение, пока он не будет иметь возможности переговорить с русскими деятелями. Но, по понятным причинам, Япония не могла приостановить переговоры о союзе на несколько недель, тем более что в прошлом она все время торопила Англию. Кроме того, английский проект был официально представлен Японии после одобрения кабинетом и королем. Ухудшало положение еще то, что английское правительство очень подозрительно относилось к действиям маркиза Ито; ходили слухи, что он направится из Парижа прямо в Петербург, минуя Лондон. При таких обстоятельствах просьба маркиза сильно обеспокоила правительство в Токио.