Внутренний СССР - 2005 год: некоторые итоги и перспективы Страница 17

Всем же прочим — тем, кто не принадлежал к верхушке иерархии посвящений, — промывали мозги на тему о том, что только фараон — земное воплощение божества, вследствие чего все обязаны служить ему верой и правдой. Т.е. формально внешне Египет фараонов не отличался от всех остальных монархий древности и последующих эпох.

· Во всех остальных монархиях сами монархи и их подданные, включая и «духовное сословие», были убеждены в том, что высшей внутрисоциальной властью обладает монарх — «помазанник Божий», наместник Бога не земле, — а все остальные — «царёвы слуги и холопы».

В результате на такой мировоззренческой основе государство и общество утрачивали концептуальную власть — самодержавие — или же её качество оказывалось ниже «вызовов эпохи». Вследствие этого проблемы (внутриполитические, демографические, внешнеполитические, экологические и т.п.) заблаговременно не выявлялись и своевременно не решались, что приводило к закономерной гибели государств, цивилизаций их культур.

Именно вследствие этого Римская империя, её более долгоживущий филиал — Византия, империи Романовых, Гогенцоллернов, Габсбургов — рухнули, не справившись с обстоятельствами. Надо ли нам подкладывать себе на пути те же «грабли» для того, чтобы снова на них наступить?

В отличие от Римской империи древний Египет не рухнул в силу несостоятельности его государственности по отношению к вызовам Истории. Проект «Египет жрецов и фараона» был прекращён самой же иерархией посвящённых Египта после того, как она начала глобальный проект порабощения всех на основе библейского вероучения и социологии [102]; проект «Египет» был прекращён для того, чтобы его более совершенная, чем другие, локальная государственность не мешала осуществлению глобального проекта. Вследствие этого в Египте произошла смена династии — пришли Птолемеи, которым было позволено стать такими же монархами как все прочие цари и императоры: в их династии заработал общеизвестный принцип «государство — это я», который не обеспечивает устойчивости и должной эффективности концептуальной власти в обществе; а высшие посвящённые, несшие концептуальную власть, стали «мировой закулисой» вскорости после того, как им удалось подменить вероучение на основе Откровения Моисею своею отсебятиной, ориентированной на установление своего мирового господства помимо Бога, но от имени Бога.

Тайны «Египта жрецов и фараона» для заправил библейского проекта — своего рода «Кащеево яйцо». Поэтому в “Сергиевском проекте” всё внимание читателей привлекается к «Риму» — первому, второму, третьему, труп которого соавторы проекта намереваются «гальванизировать». Но не получится.

Россия в наши дни уже осознала:

Ей необходимо, чтобы общество стало концептуально властным, а концептуально властные люди найдут себе место в структурах государственного аппарата и бизнеса и приведут их архитектуру к виду, наилучшим образом соответствующему потребностям бескризисного дальнейшего развития общества.

“Сергиевский проект” не несёт в себе ничего, что для этого необходимо: он — пустышка-приманка, своего рода «надувная кукла» — имитатор… Хотя кому-то и интересно с нею «покувыркаться», но это было бы вредной тратой времени и сил.

В отличие от “Сергиевского проекта” в КОБ есть всё для необходимое для обретения людьми концептуальной власти: и изложение методологии познания [103], и изложение достаточно общей теории управления [104], и описание экономической деятельности общества с позиций теории управления [105]. Нет в КОБ и закрытых — таимых глав: совершенное знание таково, что им невозможно злоупотребить; если знание несовершенно, то его открытость — основа для его совершенствования. Поэтому в КОБ нет потребности в сокрытии знаний от кого бы то ни было.

Вопрос ныне только в распространении КОБ среди людей в России и в зарубежье и в её дальнейшем развитии. КОБ — это проект глобализации по-русски.

3.7. КПРФ и «нацболы»: пока — полный отстой,

Есть такая партия — КПРФ. Её подают как носительницу идеи социализма как общества справедливости, в котором нет места угнетению жизни трудящегося большинства паразитирующим меньшинством. И она сама себя подаёт в таком качестве.

В 1990-е гг. она не смогла проводить такую политику, чтобы её представитель стал главой государства Российского и придал бы иную направленность преобразованиям в стране. Причины этого просты: в руководстве КПРФ на протяжении всего времени её существования нет настоящих коммунистов-большевиков, да и партийная дисциплина и партийная идеология не позволит им быть в руководстве этой партии. Её руководство — бюрократическая номенклатура советской эпохи и бюрократы новых поколений. Для них партия — кормушка, а не инструмент для воплощения идеалов социализма и коммунизма в практическую политику.

Поэтому КПРФ как и другие партии современной нынешней Россионии характеризуется невнятностью своей социологической платформы и политической доктрины. Её социологическая наука не имеет каких-либо принципиальных отличий от общезападной: у КПРФ за душой нет адекватной жизни психологии личности и общества, её философия шарахается от диалектического материализма к православной и прочим традициям миропонимания народов России, её экономисты воспитаны в традициях общезападной экономической науки.

В газете “Завтра” № 50 (211), 1997 г. опубликовано интервью с бывшим главным редактором журнала “Коммунист” Р.Косолаповым, в котором Р.Косолапов сообщает следующее:

«С конца 50-х до начала 70-х годов мне пришлось тесно сотрудничать с Дмитрием Ивановичем Чесноковым — бывшим членом Президиума ЦК, который „ссылался“ в 1953 году в Горький. Причём никакой внятной причины Хрущёв назвать ему не сумел: есть мнение — и всё. Именно Чеснокову Сталин за день-два до своей кончины сказал по телефону:

“Вы должны в ближайшее время заняться вопросами дальнейшего развития теории. Мы можем что-то напутать в хозяйстве. Но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим всё дело. Без теории нам смерть, смерть, смерть!…”»

С той поры, как И.В.Сталин поставил эту задачу, ни КПСС, будучи партией государственной власти в СССР, ни КПРФ, «перманентно» возглашая о своей оппозиционности постсоветскому режиму в России, не сделали ничего в области развития социологии, что позволило бы партии вдохновить народ, придти к власти и воплотить в практическую политику идеалы свободного труда и жизни без паразитизма.

Могут быть возражения в том смысле, что Сталин это сказал Чеснокову, а остальные члены партии этого его мнения не знали. Такого рода возражения вздорны: во-первых, надо самим думать; во-вторых, была издана работа И.В.Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР”, в которой И.В.Сталин прямо заявил о несоответствии политэкономии марксизма условиям СССР:

«… наше товарное производство коренным образом отличается от товарного производства при капитализме» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, отдельное издание, Москва, «Политиздат», стр. 18).

Это действительно было так, поскольку налогово-дотационный механизм был ориентирован на снижение цен по мере роста производства. И после приведённой фразы И.В.Сталин продолжает:

«Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из “Капитала” Маркса,… искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как “необходимый” и “прибавочный” труд, “необходимый” и “прибавочный” продукт, “необходимое” и “прибавочное” время. (…)

Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению.

Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие», — там же, стр. 18, 19.

Если из политэкономии марксизма изъять упомянутые Сталиным понятия, то от неё ничего не останется, со всеми вытекающими из этого для марксизма последствиями. Вместе с «прибавочным продуктом» и прочим исчезнет мираж «прибавочной стоимости», которая якобы существует и которую эксплуататоры присваивают, но которую Сталин не упомянул явно.

Сталин на метрологическую несостоятельность марксистской политэкономии: Все перечисленные им её изначальные категории неразличимы в процессе практической хозяйственной деятельности. Вследствие этого они объективно не поддаются измерению. Поэтому они не могут быть введены в практическую бухгалтерию ни на уровне предприятия, ни на уровне Госплана и Госкомстата.