Александр Каревин - Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины Страница 18

Но история появления вышеназванной статьи — дело десятое. Как бы то ни было, она вышла в свет. И хотелось бы обсудить ее содержание.

В статье высказывается недовольство появившимися в последнее время призывами «Не допустить переписывания истории!». Авторы этих призывов, негодует Шульга, «принялись критиковать современные исторические исследования, школьные и вузовские учебники: мол, неправильно освещают события Второй мировой войны». Они (авторы призывов), по словам «історика» Шульги, «не скрывают своего желания снова навязать обществу сталинско-брежневское видение исторических событий», стремятся объявить непререкаемой истиной «советскую, догорбачевскую версию истории войны». Шульге об этом было «нетрудно догадаться». Правда, доказательств правильности своей догадки он почему-то не приводит. А напрасно. Ведь призывы «Не допустить переписывания истории!» действительно звучат, и достаточно громко. Однако ни о каком возврате к «сталинско-брежневскому видению» там речи не идет. Требований таких никто, кажется, не выдвигает. Если г-ну «историку» на сей счет известно что-то особенное, хорошо бы обнародовать соответствующие факты. Увы, конкретики Шульга избегает.

Зато смело берется он разоблачать то самое «сталинско-брежневское видение» (благо никакой смелости для этого сейчас не требуется). Берется, разумеется, во имя «исторической правды». Вот только разоблачает как-то неумело, не всегда убедительно. Стоит ли, например, упрекать авторов вышедшей во времена Леонида Брежнева 12-томной «Истории Второй мировой войны» в том, что в первых двух томах издания не упомянут Вячеслав Молотов, занимавший в 1930–1941 годах пост председателя Совнаркома СССР? «Такого человека, как Молотов, оказывается, не существовало! — ехидно замечает «историк». — Его имени почему-то не называют… Неужели государством руководил неизвестный премьер?» Открытие данного факта Шульга посчитал настолько важным, что включил упоминание о нем в заглавие своего сочинения.

Между тем объясняется все элементарно. Указанные два тома освещали историю международных отношений накануне Второй мировой войны, а не историю СССР (чего «историк» Шульга, по-видимому, не учел). Молотов же до мая 1939 года (когда в дополнение к премьерскому занял еще кресло наркома иностранных дел) непосредственно внешней политикой (то есть международными отношениями) не занимался. В последующих томах Вячеслав Михайлович как руководитель внешнеполитического ведомства СССР упомянут неоднократно. В частности, в томе третьем (он охватывает период 1939–1941 годов), вышедшем в один год со вторым. Таким образом, «неизвестный премьер» оказывается известным. Никто его не замалчивал. Тут, правда, следует указать, что «историк» Шульга, судя по всему, просто не знает, что Вячеслав Молотов исполнял обязанности главы правительства до 1941 года, и называет иную дату его ухода с премьерского поста — 1939 год. «День» и «Молодь України» ошибку заметили и исправили. «Зеркало недели» — нет. Впрочем, в первых томах «Истории Второй мировой войны» Молотов тоже присутствует. Если б «историк» не ограничился штудированием указателя имен, помещаемого в конце каждого тома, а потрудился бы пролистать сами книги (ну хотя бы картинки посмотреть), то обнаружил бы «неизвестного премьера» на фотографиях (в Советском Союзе фото тех, кого в самом деле замалчивали, не стали бы публиковать).

Точно так же необоснованны упреки, адресованные «историком» Иосифу Сталину. Его Шульга «уличает» в подтасовке цифр. Дескать, выступая в ноябре 1941 года на торжественном (посвященном годовщине революции) собрании в Моссовете, «отец народов» существенно преуменьшил потери советских войск и преувеличил потери противника. Г-н Шульга увидел эту «неправильность» в сборнике сталинских речей военного времени — книге, непонятно на каком основании именуемой им «библией коммунистической исторической науки о войне».

Но надо ли доказывать, что кремлевский вождь выступал не как историк (за которого он, в отличие от г-на Шульги, никогда себя не выдавал), а как военный и политический лидер? Причем лидер, страна и армия которого на тот момент терпели поражение. Он стремился поддержать в народе боевой дух, используя для этого все возможные средства. Обвинять Сталина можно во многом (очень во многом!), но никак не в том, что в условиях войны он не стал разглашать с трибуны подлинные (и секретные) сведения о потерях.

Некоторые заявления г-на Шульги продиктованы всего лишь недостаточной информированностью. Скажем, он пишет, что «лишь во времена горбачевской перестройки и независимости мы узнали о том, кто на самом деле взорвал Днепрогэс». Трудно сказать, кого «историк» подразумевает под словом «мы». Возможно, лично он узнал подробности того события только при Горбачеве. А миллионы граждан СССР (не говоря уже о специалистах-историках) знали об этом раньше. Например, из многосерийной документальной киноэпопеи «Великая Отечественная», снятой американскими кинематографистами еще в конце 1970-х годов и пользовавшейся в СССР громадной популярностью.

Справедливости ради нужно признать, что не все претензии г-на Шульги к советской исторической науке лишены оснований. Были тогда и белые пятна, и запретные темы для исследователей. Были замалчивания отдельных исторических фигур и событий. И фальсификации тоже были. Дело, однако, в том, что вся «разоблачительная» информация, содержащаяся в статье г-на Шульги и, очевидно, считаемая им сенсационной, обнародована уже давно. Ныне это «сенсации» второй свежести. Ту же «Историю Второй мировой войны» аргументированно раскритиковали лет двадцать назад. Раскритиковали за действительные, а не выдуманные недостатки. Также задолго до Шульги высмеяли специально когда-то вставленный в мемуары Георгия Жукова фрагмент, где маршал «вспоминает», как в 1943 году ездил советоваться с полковником Брежневым. Тот фрагмент исключили из постбрежневских изданий мемуаров, о чем, вероятно, «историку» неведомо. И «переработанный по требованию идеологической цензуры» роман Александра Фадеева «Молодая гвардия» не претендует теперь на роль истины в последней инстанции. Написанная от имени Брежнева «Малая земля» — тем более. Ну и так далее.

Повторюсь еще раз: историческая наука советской эпохи действительно не отличалась объективностью. Но в современной Украине никто (во всяком случае, никто из серьезных авторов) эту науку как эталон правдивости и объективности не рассматривает. Никто у нас не ратовал за возврат к «сталинско-брежневскому видению исторических событий». Выступая против такого возврата, г-н Шульга воюет с ветряными мельницами. Он, конечно, имеет на это полное право. Хозяин — барин. А вот требовать от других: «Хватит разглагольствовать о «переписывании» истории!» — сей «историк» права не имеет. Почему, собственно, хватит? Разве не наблюдаем мы такого переписывания в нашем независимом государстве?

В качестве иллюстрации приведу школьный учебник для пятого класса «Вступ до історії України» («Введение в историю Украины»), изданный под редакцией доктора исторических наук Юрия Мыцыка (авторы — Виталий Власов и Оксана Данилевская). Вот что сообщается там о событиях военного времени: «Отряды УПА освобождали украинские города и села от фашистских оккупантов, защищали мирное население. Однако советское правительство не хотело, чтобы Украина имела свою армию. Поэтому, когда в 1943 году украинские земли были освобождены от фашистских захватчиков, большевики начали воевать с УПА».

Не надо думать, что вышеприведенное — вырванная из контекста цитата и в другом месте учебника все же будет сказано, что это советская армия изгнала гитлеровцев с Украины. О миллионах советских солдат, погибших в боях за нашу Родину, там не упоминается. Украину от немцев, выходит, освободила УПА!

Это не переписывание истории? В чем же не правы те, кто упрекает украинские школьные учебники во лжи?

Между прочим, указанный учебник был одобрен министерством образования Украины и даже (об этом заявлено на титульной странице) «является победителем конкурса министерства образования Украины и Лиги украинских меценатов». (Что представляет собой названная Лига, так лихо допущенная сегодня в систему образования нашей страны, — тема отдельного разговора.)

Вот так излагают историю в украинских школах. Г-н Шульга поступил бы честнее, смелее, патриотичнее, если бы направил свой пыл против современных фальсификаторов. Но… Что ж, можно быть историком, а можно — «историком».

Можно отстаивать истину, а можно с важным видом «опровергать» давно опровергнутое, пережевывая «жвачку» двадцатилетней (и более) давности. Занятие по душе каждый волен выбирать сам. Однако любителям пережевывания не стоит рассуждать об исторической правде. Они к ней никакого отношения не имеют.