Сергей Дёмкин - Анатомия преступлений. ЦРУ против молодежи Страница 18

Товарищи не сразу и не во всем отнеслись с пониманием к начинаниям Леннона-гражданина. Они полагали, что творчество не должно иметь ничего общего с политикой, а если и пытались выразить неприятие «ценностей отцов», уходили все же от главного вопроса: отношения артиста к проблеме сохранения мира на земле.

— Все началось после того, как Джон снялся в антивоенном фильме «Как я выиграл войну», — рассказывала его жена Йоко Оно. — Он первым из всех членов ансамбля понял, что, пока они пытались достичь вершин творческого мастерства, шоу-бизнес успел превратить их в идолов, упрятать в золотую клетку, вырваться из которой можно было, лишь отказавшись от союза с дельцами, насаждавшими битломанию. Но Пол, Джордж и Ринго не разобрались тогда, что к чему. Им казалось, что заниматься «чистым искусством» важнее…

(Копия ленты «Как я выиграл войну», которую Джон снимал в Испании, покинув на время своих друзей, попала вместе с другими «компрометирующими» материалами в начавшее уже пухнуть досье ФБР.)

Леннон же, несмотря на разногласия, отстаивал свою точку зрения. «Я переломил себя — начал уважать слово. Причем не только в песне». Но главное, он начал уважать в себе человека, личность. «Молчать больше нельзя. Я буду отвечать на вопросы о войне. Мы не можем игнорировать ее». И тут же его миролюбивые начинания стали фиксироваться на кино- и фотопленки, на магнитофонную ленту. Агенты ФБР поспевали всюду. К тому времени, когда супруги Леннон прибыли в Нью-Йорк в сентябре 1970 года, чтобы добиться вида на жительство, в архивах на Пенсильвания-авеню хранилось не менее сотни «изобличающих» документов. Например, таких: «Миром правят жадность и предрассудки, а еще больше — несправедливость». Это было основной идеей почти всех песен, записанных на диске «Джон Леннон и Плэстик Оно Бэнд». Пластинка осуждала мир наживы, безразличия к судьбам людей, которые лишены самого необходимого. «Сон кончился, пора браться за дело», — звучит в одной из композиций, и фэбээровцы в панике: «Призыв к бунту!»

В марте 1971 года выходит пластинка-миньон «Власть народу» — песня зовет к распределению богатства между неимущими. В «дело Леннона» вмешиваются специалисты из Лэнгли — они устанавливают за ним собственное наблюдение. А в октябре того же года Джон выпускает диск «Представь себе», где выдвигает программу: «Представь себе — нет собственников, нет голодных, и не за что умирать, и незачем убивать… Представь себе — все люди живут ради мира и каждый является владельцем всего». И опять звучит антимилитаристская тема — в композиции «Мама, я не хочу быть солдатом». А через месяц, в декабре 1971-го, Джон преподносит обозленным его растущей социальной активностью «рыцарям плаща и кинжала» свой рождественский подарок: пластинку-миньон «Счастливого рождества (Война кончилась)» — песню, гневно осуждающую вьетнамскую авантюру США, в которой звучат самые что ни на есть «крамольные» слова: «Эта война закончится, если ВЫ этого захотите».

«ПОД КОЛПАКОМ» ЦРУ

ФБР, которое вело постоянную слежку за Ленноном со дня его приезда в Нью-Йорк, работало, как явствует из доклада комиссии по расследованию деятельности ЦРУ в Соединенных Штатах, в тесном контакте с нью-йоркской группой сотрудников этого шпионского ведомства, занимавшихся незаконным перехватом корреспонденции «подозрительных» иностранцев. Письма, адресованные Джону, как и его собственные, вскрывались агентами, фотографировались, а их копии передавались в ФБР для пополнения досье. Имя прогрессивного музыканта фигурировало во всех тайных списках, которые ЦРУ регулярно направляло группе перехвата: ведь для людей из Лэнгли человек, принимавший активное участие в антивоенном движении, публично осуждавший агрессию во Вьетнаме, представлял «особый интерес». Его подозревали в связи с «иностранными коммунистами, финансирующими движение протеста в Соединенных Штатах». Вот почему Леннон стал гкертвой операции «Хаос».

В августе 1967-го (ровно год спустя после того первого «крамольного» интервью Леннона) по распоряжению Ричарда Хелмса, тогдашнего директора ЦРУ, была создана специальная оперативная группа. В ее задачу входил, помимо остального, сбор информации об антивоенных, радикальных и негритянских организациях, выступавших за немедленное прекращение агрессии США во Вьетнаме. Сотрудники группы обрабатывали информацию в строго засекреченном месте, и к ним поступали «сигналы» от осведомителей, завербованных с помощью ФБР. «Координировали» эту связь агенты ЦРУ. Так начиналась операция «Хаос».

Ее результаты: было составлено тринадцать тысяч досье, где хранились сведения на триста тысяч человек. Завели досье (еще одно!) и на Джона Леннона. Позже, в апреле 1976-го, в интервью американскому журналу «Крим» музыкант скажет: «Я точно знаю, что мой телефон прослушивался и за мной следили, я заметил слежку в 1973 году. Я говорил об этом, но мне не верили: „Ох уже эти ленноновские штучки!“ Ну попробуй все это докажи… Впрочем, им было что выслеживать — я в то время часто встречался с Джерри Рубином и его ребятами». Рубин являлся одним из лидеров антивоенного движения.

В одном ошибся Леннон — вплотную следили за ним к тому моменту уже три года, а осведомителем среди прочих был Элвис Пресли — «король рок-н-ролла», отупевший от наркотических «коктейлей» и смертельно боявшийся конкуренции. По словам Пресли, который 31 декабря 1970 года явился в ФБР с предложением услуг, Джон «отравил сознание молодежи, очернил Соединенные Штаты публичными заявлениями и отвратительной деятельностью». ФБР рекомендовало Элвиса, правда лишь в качестве информатора, для участия в операции «Хаос».

Джон Ленноп оказался «под колпаком» ЦРУ, когда шпионское ведомство уже начинало сворачивать деятельность в рамках этой операции. К 1972 году антивоенное движение после окончания вьетнамской авантюры постепенно снизило активность, и в Лэнгли сочли, что теперь со «смутьянами» ФБР справится без особого труда. И все же наиболее опасных, вроде Леннона, ЦРУ решило не выпускать из поля зрения. Досье на артиста было помечено специальным индексом и внесено в электронную память центрального компьютера. Туда же вносился каждый новый «грех» Джона. Например, тексты песеп из его двойного альбома «Недолгое время в Нью-Йорке».

После выхода этого диска желтая пресса, да и солидные газеты и журналы, будто повинуясь чьей-то указке, обрушились на его создателей — Леннона и Йоко Оно. Одни писали, что пластинка — своего рода музыкальный дневник, где «обалдевшие провинциалы», едва попав в большой город, поспешили зафиксировать увиденное и услышанное, прочитанное в «мерзких коммунистических газетенках». Издания, более искушенные в политических интригах, неожиданно приветствовали два предшествующих альбома Джона.

«Эти записи в самом деле производили впечатление, — не скупились на хвалу журналисты, получив „добро“ от „музыковедов“ из ФБР, — потому что Джон пел о личном, пережитом — например, о матери, которую очень любил и потерял. А диск „Недолгое время…“ похож на агитационный листок — что ни песня, то лозунг, что ни строка — то призыв, напоминающий заголовок в какой-нибудь либеральной газете. Вряд ли такая пластинка достойна большого таланта Джона Леннона. Мы всегда считали его интеллектуалом, которому небезразлична судьба творческих людей. Они же теперь могут с подозрением отнестись к человеку, променявшему высшую свободу духа на какие-то низменные категории…»

Сработано было грубо, и все же кое на кого подобные «непредвзятые» суждения оказали впечатление. Но решающее слово было не за богемной элитой, обитавшей в Гринич-Виллидж, где жили с сентября 1971 года супруги Леннон. С диска прозвучали композиции, взволновавшие простых людей, он стал для них музыкальной энциклопедией политической мысли, выраженной просто и ясно, доступно по форме и по содержанию. Этот альбом показался новоявленным «охотникам за ведьмами» наиболее крамольным из всех ранее выпущенных Джоном. И популярность его среди молодежи росла с каждым днем…

Из штаб-квартиры Федерального бюро расследований поступило распоряжение — во что бы то ни стало дискредитировать Леннопа. План был прост. «Уличить певца в наркомании, схватить с еще дымящейся сигаретой, набитой марихуаной, и упрятать за решетку», — буквально говорилось в секретном документе ФБР, направленном агентам. Если же «акция» провалится, нужно «арестовать его за любое нарушение общественного порядка и выслать из страны».

Провокацию устроили, но не в Соединенных Штатах, а в «старой добропорядочной Англии». Сегодня можно с уверенностью сказать, что она была организована — с «подачи» ловких парней из ЦРУ — сотрудниками британских спецслужб. В 1971-м, когда Леннон обосновался уже в Нью-Йорке, он с Йоко ненадолго возвратился в Англию, чтобы окончательно решить свои финансовые дела с фирмой «Эппл». Под утро в дом к Джону нагрянули человек двадцать с собаками, перерыли все вверх дном. Особенно усердствовал сержант, руководивший «операцией». Он-то и «нашел» марихуану, только не показал, где именно. Как выяснилось позже, наркотик сержант принес с собой, а два года спустя его самого арестовали за распространение отравы. Но Леннона все же привлекли к суду, хотя доказать ничего не смогли.