Тайный Орден и власть доллара. Кто правит миром - Энтони Саттон Страница 18

Личная точка зрения Эндрю Джексона на проблему Второго банка Соединённых Штатов содержится в меморандуме, собственноручно написанным Джексоном в январе 1832 г.

Его оценка свидетельствует, насколько современное толкование Конституции разнится с идеалами «отцов-основателей». Исходным аргументом Джексона является положение о том, что «верховная власть принадлежит народу и штатам».

Далее Джексон говорит о корпорациях, которым собираются даровать властные полномочия, тогда как федеральному правительству никто их специально не предоставлял. И что «никакая верховная власть, если она не предоставлена специально, не может осуществляться, как „подразумеваемые полномочия“». Ключевым является определение «подразумеваемые полномочия». В Конституции они не упоминаются.

Затем Джексон утверждает, что в принципе, в случае «необходимости», возможно давать привилегии, предоставляющие властные полномочия банкам и корпорациям. Но это должна быть «крайняя необходимость, а отнюдь не принуждение». И потом, в пределах округа Колумбия, конгресс сам по себе обладает подобной суверенной властью. Джексон продолжает:

«Создание государством корпорации и членство в ней несовместимы с властными полномочиями, которыми оно обладает. Создатели (нашей Конституции) были слишком хорошо осведомлены о том пагубном влиянии, которое могущественная денежная монополия оказывала на государство. Цель оказываемого влияния состояла в том, чтобы любым способом, либо закреплённым Конституцией, либо подразумеваемым ей, узаконить это чудовище».

Чрезвычайные трудности и огромная власть бюрократии, с которыми Джексон столкнулся в своей борьбе с «денежной монополией», а также её влияние, нашли своё отражение в письме к Хью Л. Уайту от 29 апреля 1831 г.:

«Благородные принципы демократии, которые мы впитали с молоком матери, должно отстаивать федеральное правительство. Они могут быть претворены в жизнь только сплочённым кабинетом министров, работающим для достижения этой цели. Выступления против продления договора с Банком Соединённых Штатов должны приветствоваться. Губительное влияние банковских кругов на нравы людей и конгресс должно восприниматься с бесстрашием…

Думаю, многие в тайне вступили в эти ряды. Из сторонников расширенных прав штатов и приверженцев политики национального возрождения сложно создать кабинет министров, который с готовностью объединился бы со мной в благородной задаче реформирования руководства нашего государства».

* * *

К 1833 г. прения по поводу продления концессии с Банком Соединённых Штатов переросли в конфликт между Эндрю Джексоном и его министром финансов Уильямом Дуэйном. В итоге, конфликт привёл к отставке министра.

Джексон имел виды на изъятие всех государственных депозитов из Банка Соединённых Штатов, принадлежавшего частным лицам. В свою очередь Дуэйн противился инициативе Джексона.

В письме от 26 июня 1833 Эндрю Джексон более подробно останавливается на своём требовании об изъятии государственных депозитов из Банка Соединённых Штатов.

Он предлагает для их хранения выбрать в каждом городе по банку. Для этой цели были бы предпочтительней государственные банки с хорошей репутацией. Сосредоточение средств в одном банке явилось бы частной монополией.

Письмо сопровождалось приложением, разъяснявшим взгляды Джексона на возможные отношения государства с Банком Соединённых Штатов. Приложение содержало одно откровенное высказывание:

«Создатели (нашей Конституции) были слишком хорошо осведомлены о том пагубном влиянии, которое могущественная денежная монополия оказывала на государство. Цель оказываемого влияния состояла в том, чтобы любым способом, либо закреплённым Конституцией, либо подразумеваемым ей, узаконить это чудовище.

Банковские корпорации — это те же брокеры, только в крупном масштабе. Входило ли в намерение создателей Конституции сделать из нашего государства правительство торговых агентов? Если да, то тогда доходы национальной биржи должны являться благом всего общества, а не прерогативой привилегированной группы крупных капиталистов».

В декабре 1831 г. конгресс выступил с ходатайством о пролонгации концессии с банком, и Джексон наложил вето на этот законопроект.

Так как Джексон являлся в то время кандидатом на переизбрание, наложенное вето прибавило ему политического веса в глазах избирателей. Общество одобрило действия президента и осудило законопроект, как «нецелесообразный и неконституционный».

Это позволило Джексону утверждать, что наложенное вето уже получило общественное одобрение. Поэтому он делал всё более смелые заявления: «обязанность банка — вести свои дела так, чтобы оказывать наименьшее давление на денежный рынок».

Джексон припомнил чрезвычайно быстрый рост государственного долга перед банком — за шестнадцать месяцев он вырос на двадцать восемь миллионов долларов, или шестьдесят шесть процентов. Джексон объяснил это так:

«Обстоятельство предоставления займов в огромных объёмах не может более отвергаться. Оно, бесспорно, позволило заполучить власть в стране и посредством интриг должников заставить правительство продлить концессию».

Должно быть, это первое и последнее заявление американского президента, раскрывающее суть того, о чём многие сейчас подозревают — некоторые банки (но не все) используют долг, как средство сдерживания политиков.

Мы не можем подозревать все банкирские дома, поскольку, например, банкам в католических странах не позволяется по религиозным соображениям использовать задолженность для оказания давления. Это было бы равносильным ростовщичеству.

Далее Джексон обрисовывает причины своего решения порвать все связи между банком и государством.

«Главный повод для возражения следующий. Банк Соединённых Штатов обладает властными полномочиями, и в таком случае будет иметь намерение потеснить государственные банки, особенно те, которые могут быть выбраны правительством для размещения денежных средств. Таким образом, это приведёт к нужде и разорению повсюду в Соединённых Штатах».

Затем Джексон приводит довод, весьма необычный для двадцатого столетия:

«Конституции Соединённых Штатов известна только одна валюта — золото и серебро. Соответственно, данный документ предоставляет конгрессу полномочие контролировать только золото и серебро».

Скорее всего, Эндрю Джексон рассматривал бы деятельность нынешней Федеральной резервной системы — частной банковской монополии, — как противоречащую Конституции. Или же назвал бы её «финансовым чудовищем» в новом облачении.

* * *

Последнее послание президента Эндрю Джексона американскому народу от 4 марта 1837 г. стало, по сути, пророческим. Он открыто предупреждает американских граждан об опасностях, грозящих их свободам и благосостоянию.

Это было в последний раз, когда американский президент был еще достаточно независим от власти могущественной элиты. Вот извлечение из этого послания.

«Банк Соединённых Штатов вёл настоящую войну против народа с целью принудить его подчиниться своим требованиям. Нужда и смятение, охватившие и взволновавшие тогда всю страну, ещё не могут быть забыты.

Жестокий и беспощадный характер, который носила эта борьба с целыми городами и сёлами, люди, доведённые до нищеты, и картина безмятежного процветания, сменившаяся миром мрака и упадка сил, — всё это должно на вечные времена остаться в памяти американского народа.

Если это „привилегии“ банка в мирное время, то каковыми они будут в случае войны?

Только нация свободных граждан Соединённых Штатов могла выйти победителем из подобного столкновения. Если бы вы не боролись, правительство могло бы перейти из рук большинства