Йен Маккей - Является ли "анархо"-капитализм разновидностью анархизма? Страница 19

Поэтому рынок не может покончить с властью или несвободой - они все еще здесь, но в другой форме. И чтобы обмен был действительно добровольным, обе стороны должны иметь равную силу принять, отклонить контракт или повлиять на его условия. К несчастью, эти условия редко встречаются на рынке труда или на капиталистическом рынке в общем. Таким образом, аргумент Ротбарда, что экономическая сила не существует, не признает, что богатые могут получить больше ресурсов, чем бедные и что корпорации в общем имеют большую возможность отказать в контракте (индивидууму, союзу или общине) чем наоборот (и что влияние такого отказа таково, что он будет побуждать других прийти к компромиссу гораздо быстрее).

При таких обстоятельствах, формально свободные люди должны "соглашаться" быть несвободными, для того чтобы выжить. Глядя на беговую дорожку современного капитализма, на то что мы терпим, для того чтобы заработать достаточно денег для выживания, не вызывает удивления, что анархисты спрашивали, служит ли рынок для нас или мы служим рынку (и тем, кто находится у власти внутри рынка).

Неравенство не может быть легко устранено. Как указал Макс Штирнер, свободная конкуренция "не свободна, потому что у меня нет вещей для конкуренции." Из-за базового неравенства в богатстве ("в вещах") мы обнаруживаем, что "При буржуазном режиме рабочие попадают всегда под власть имущих – тех, которые имеют в своем распоряжении какое-либо государственное имущество (а все владения – госу­дарственные, принадлежат ему и только отданы в пользование единичной личности); в особенности попадают они в руки тех, кто владеют деньгами и имениями, то есть в руки капиталистов. Рабочий не может оценивать свою работу по той же мерке, по которой оценивает ее потребитель. «Работа плохо оплачивает­ся!» А наибольшую прибыль от нее получает капиталист." [The Ego and Its Own, стр. 262, 115]

Интересно отметить, что даже Штирнер признавал, что капитализм приводит к эксплуатации и что его корни лежат в неравенстве в собственности и власти. И мы можем добавить, что ценности, которые трудящийся не продал, идут в руки капиталисту, который инвестирует в другие вещи и который собирает и повышает свои преимущества в "свободной" конкуренции. Процитируем Стивена Л. Ньюмана:

"Другим тревожным аспектом отказа либертарианцев признать власть на рынке является их неспособность увидеть разницу между свободой и автономией... Наемный труд при капитализме, конечно, формально свободный труд. Никого не принуждают работать под дулом пистолета. Однако экономические обстоятельства часто имеют эффект силы; они вынуждают относительно бедных людей соглашаться на работу на условиях, диктуемых собственниками и менеджерами. Индивидуальный работник сохраняет [негативную] свободу, но теряет автономию [позитивную свободу]." [Liberalism at Wit's End, стр. 122-123]

Если мы рассмотрим "равенство перед законом" это очевидно, что оно имеет ограничения в (материально) неравном обществе. Брайн Моррис замечает, что для Айн Рэнд "при капитализме политика (государство) и экономика (капитализм) отделены друг от друга. Это, конечно, чистая идеология, Рэнд оправдывает государство тем, что оно защищает частную собственность, то есть поддерживает и защищает экономическую силу капиталистов силовыми методами". [Ecology & Anarchism, стр. 189]

То же самое можно сказать про "анархо"-капитализм и его "защитные агенства" и "общий либертарианский свод законов". Если внутри общества меньшинство обладает всеми ресурсами и большинство обездолено, тогда любой закон, защищающий частную собственность автоматически дает силу имущему классу. Рабочие всегда применяют силу, если они восстают против своих начальников или протестуют против закона и поэтому "равенство перед законом" отражает и усиливает неравенство во власти и богатстве.

Это значит, что система прав собственности защищает свободы одних людей таким способом, который дает им неприемлемо большую власть над другими. И эта критика не может быть удовлетворена лишь подтверждением прав в вопросе, мы должны оценить относительную важность различных видов свобод и других ценностей, которыми мы дорожим.

Пренебрежение правыми либертарианцами равенством важно, потому что оно позволяет "анархо"-капитализму игнорировать многие ограничения свободы в обществе. В дополнение, оно позволяет им приукрашивать негативные эффекты их системы, рисуя нереалистичную картину капиталистического общества без многочисленных крайностей богатства и власти (на самом деле, они часто конструируют капиталистическое общество в терминах идеала - а именно мастерская работа - идеала, который пре-капиталистический и чей социальный базис был разъеден капиталистическим развитием). Неравенство формирует решения, которые нам доступны и которые мы принимаем:

"Стимул всегда доступен в условиях значительного социального неравенства, которое заставляет "слабых" вступать в контракт. Когда преобладает социальное неравенство, возникает вопрос, что считать добровольным вступлением в контракт. Поэтому социалисты и феминистки фокусировались на условиях входа в контракт найма на работу и брачный контракт. Мужчины и женщины... сейчас юридически свободны и равноправные граждане, но, находясь в неравных социальных условиях, невозможно исключить, что некоторые или многие контракты создают отношения, которые имеют неприятные сходства с рабским контрактом". [Carole Pateman, Op. Cit., стр. 62]

Идеологическая путаница правого либертарианства может быть видна из их оппозиции к налогам. С одной стороны, они говорят, что налоги неправильны, потому что они забирают деньги у тех, кто заработал их и дают бедным. С другой стороны, капитализм "свободного рынка" считается обществом с большим социальным равенством! Если налоги забирают у богатых и отдают бедным, тогда как "анархо"-капиталисты станут более эгалитарными без налогов?

Этот механизм выравнивания исчезнет. (Конечно, можно утверждать, что все великие состояния это результат государственного вмешательства, искажающего "свободный рынок", но это ставит все их истории об "из грязи в князи" в странное положение.) Таким образом, у нас есть проблема: или у нас есть относительное равенство или у нас нет.

Или у нас есть богатые и силы рынка, или нет. Это ясно по теоретикам типа Ротбарда, что "анархо"-капитализм не обойдется без своих миллионеров (согласно ему, нет ничего не либертарианского в "иерархии, наемном труде, отчислениях в фонды, сделанные либертарианскими миллионерами, и либертарианской партии". [quoted by Black, Op. Cit., стр. 142]) Поэтому мы остались с силой рынка и широкой несвободой.

Таким образом, для идеологии, которая разоблачает эгалитаризм как "бунт против природы" несколько смешно что они рисуют "анархо"-капитализм как общество относительного равенства. Другими словами, их пропаганда основана на том, что никогда не существовало, и не будет существовать: эгалитарное капиталистическое общество. Без неявного предположения о равенстве, которое лежит в основе их риторики, очевидные ограничения их видения "свободы" становятся слишком очевидными. Любой laissez-faire капитализм будет неравным и "те кто имеют богатство и власть будут только повышать свои привилегии, в то время как слабые и бедные будут беднеть... Правые либертарианцы просто хотят свободы для себя, чтобы защищать свои привилегии и эксплуатировать других". [Peter Marshall, Op. Cit., стр. 653]

F.3.2 Может ли быть гармония интересов в обществе без равенства?

"Анархо"-капитализм основан на концепте "гармонии интересов" который развивали теоретики, похожие на Фредерика Бастиа в 19 веке и учителя Ротбарда Людвига фон Мизеса в 20 веке. Для Ротбарда, "все классы живут в гармонии через добровольный обмен товаров и услуг, который взаимно приносит пользу им всем". Это значит, что капиталисты и работники не имеют антагонистических классовых интересов. [Classical Economics: An Austrian Perspective on the History of Economic Thought, том 2, стр. 380, 382]

Для Ротбарда, классовый интерес и конфликт не существует внутри капитализма, за исключением если он поддерживается государственной силой. Он утверждал, что "будет ошибкой использовать такие термины, как "классовый интерес" или "классовый конфликт" в обсуждении рыночной экономики". Это происходило из-за двух вещей: "гармонии интересов разных групп" и "отсутствия однородности интересов внутри любого социального класса".

Только "по отношению к государственному действию интересы разных людей могут объединиться в "классы"". Это значит, что "однородность появляется из-за вмешательства государства в общество". [Conceived in Liberty, том. 1, стр. 261] Так, другими словами, классовый конфликт невозможен при капитализме, потому что по удивительному совпадению одновременно существуют общие интересы между людьми и с другой стороны, их нет!