Арон Аврех - Масоны и революция Страница 2

Представители третьей исходят из того, что политическую роль масонов нельзя сбрасывать со счетов в политической жизни России кануна самой второй буржуазно-демократической революции, и заняты поисками новых документальных источников, способных подкрепить их представления о русском масонстве. Конечно, введение в научный оборот новых и достоверных документальных материалов о масонах можно только приветствовать, и есть основания надеяться, что они позволят расширить и углубить наши знания об их деятельности. Поисками их занимался и автор этой книги.

А.Я. Аврех вообще был великим тружеником в науке, он умел и любил трудиться. И в данном случае для написания книги он «пропахал» все архивохранилища, в первую очередь архивы царской охранки, проштудировал доступные ему документальные и мемуарные публикации. Строгая научность и историцизм, т. е. следование исторической правде, были для него руководящим принципом и в работе над этой книгой.

Пусть же читатель сам оцепит и содержательность книги А.Я. Авреха, и истинное значение тех общественных сил и отдельных деятелей предреволюционной России, которые были причастны к масонству.

От автора

В 70-х гг. среди части литераторов и историков вдруг вспыхнул острый интерес к русскому масонству начала XX в., 1907—1917 гг. Одна за другой стали выходить статьи и книги, в которых на все лады расписывалось могущество масонских организаций, коварство их замыслов и приемов, огромная отрицательная роль, которую они сыграли в ходе Февральской и Октябрьской революций.

Было невероятно, что столь значительный фактор ранее в советской исторической науке просто не был замечен.

Автор этих строк и не помышлял, что он когда-нибудь будет писать о масонах. Но, узнав из упомянутых работ, каким он был простаком — тридцать пять лет изучал внутреннюю политику «верхов», Думы, помещичье-буржуазных партий в последнее десятилетие существования царизма и не натолкнулся на масонскую проблему, даже не подозревал о ее существовании, — был задет и уязвлен как профессионал. Он ставит перед собой задачу, досконально изучив имеющийся на сегодняшний день корпус источников, трактующих так или иначе русское политическое масонство начала XX в., выявить его подлинную роль накануне и в ходе Февральской революции.

§ Часть I. Источники и историки.

Глава 1. Источники.

На протяжении пятидесяти с лишним лет тема о масонах, действовавших и России и начале XX в., в советской историографии не существовала. Не было такого предмета исследования и у дореволюционных русских историков, к какому бы направлению как в политике, так и в историографии они ни принадлежали. Считалось, что с тех пор как Александр I в 1822 г. объявил масонов вне закона, они больше не появлялись. Их просто не было. Но вот в первой половине 70-х гг. советский историк И. Яковлев положил конец этому историографическому благодушию в самой решительной форме. В книге, посвященной России в годы первой мировой войны [1], он показал, что советские историки упустили из виду не просто важную, но ключевую проблему, в корне меняющую наши представления о характере политической деятельности и целях русской буржуазии в этот период. В немногих словах концепция Н. Яковлева сводится к двум пунктам:

1) буржуазия в 1914—1917 гг. занимала не ура-патриотическую позицию по отношению к войне, выраженную в лозунге «Война до победы», как считали и до сих пор считают все советские исследователи, а, наоборот, пораженческую, направленную против царизма, с тем чтобы таким путем вырвать у него и захватить в свои руки политическую власть и лишь после этого, став хозяином положения, взять курс на военную победу;

2) главным политическим штабом буржуазии, где планировалась, координировалась и осуществлялась эта стратегическая задача, были не ее традиционные партии и организации, а тайная и мощная масонская организация, возникшая в 1915 г. и объединившая под своим руководством не только кадетов, прогрессистов и октябристов, но и меньшевистских и эсеровских лидеров. Именно эта организация сыграла большую роль в формировании первого состава Временного правительства, и такую же роль она играла и в дальнейшем, направляя и определяя его политику в коалиционный период.

Естественно, что такой решительный разрыв со всей советской историографией не мог не вызвать откликов. Первым, кто дал оценку книги Н. Яковлева, был Е.Д. Черменский. Отметив, что «пораженчество» буржуазии — «лейтмотив книжки», он далее писал: «Но все это, уверяет Н. Яковлев, составляло лишь внешнюю, видимую сторону так называемого концентрированного наступления буржуазии. Другая сторона, по его мнению более важная, была прикрыта завесой глубокой тайны, Н. Яковлев решил впервые в советской литературе приоткрыть эту завесу. В России, рассказывает он, в глубоком подполье действовала некая «сверхорганизация», или «сверхпартия», объединявшая «вожаков всех буржуазных партий» и «построенная по типу масонских лож».

Дальше Е.Д. Черменский дает оценку этой версии. Н. Яковлев, указывает он, преподносит ее «как сенсационную новость». Между тем она отнюдь не нова. В годы войны русские черносотенцы в своих официальных документах, агитационной литературе, с думской трибуны не переставая говорили о «масонском заговоре». Позже в зарубежной буржуазной историографии неоднократно предпринимались попытки возродить масонский миф, которые быстро таяли из-за полного отсутствия доказательств. Одна из последних попыток была предпринята белоэмигрантом Г. Катковым, «подвизавшимся на ниве самой беззастенчивой и грубой фальсификации истории освободительного движения в России». В своей книге «Россия 1917 г. Февральская революция», «основываясь преимущественно на письмах Е.Д. Кусковой... Катков вновь объявляет о том, что действовавшая в России разветвленная тайная организация масонов, в которой объединились, стремясь прийти к власти, оппозиционные царизму круги, проводя кампанию «денонсирования и дискредитирования самодержавия», проложила «путь для успеха восстания». «Эта-то книга, — заключает Е.Д. Черменский, — по всей вероятности, и послужила источником сенсационных «открытий» Н. Яковлева».

Хотя Н. Яковлев, пишет далее Е.Д. Черменский, и награждает Каткова весьма нелестными и притом заслуженными эпитетами, на деле он «почти дословно» заимствовал у последнего версию масонского заговора, а заодно и его объяснение, почему она не имеет достоверных источников. «Г. Катков объясняет это тем, что масоны были связаны клятвой молчания. Такое же объяснение дает и Н. Яковлев». Абсолютная бездоказательность и предвзятость «открытия» Каткова, указывает Е.Д. Черменский, стали очевидными не только для советских историков (Ю.И. Игрицкий, Г.3. Иоффе), их отвергло и большинство западных буржуазных историков. Тем более вызывает изумление попытка Н. Яковлева вслед за Катковым возродить старый миф черносотенцев о масонах как организаторах русской революции [2].

Как видим, оценка Е.Д. Черменского достаточно однозначна: советский историк Н. Яковлев изложил в своей книге черносотенную версию Февральской революции.

В.И. Старцев не присоединился к столь суровой критике, высказав свою точку зрения, которая, как он подчеркивает, является результатом его собственного посильного изучения проблемы. Обратив «внимание читателя на имеющиеся факты», автор приходит к следующему выводу: конечно, «не следует преувеличивать» влияние масонской организации (называвшей себя «Верховным советом народов России») «на политическую жизнь страны даже накануне Февральской революции, а тем более на массовое революционное движение. Однако существование этой организации дает нам дополнительные свидетельства степени организованности русской буржуазии перед революцией, ее гибкости перед лицом военно-полицейской машины самодержавия». Деятельность этой организации интересна также и в плане попытки русской буржуазии подчинить своему влиянию и революционное движение в стране.

«Но,— сразу же предупреждает В.И. Старцев, — масонские связи быстро рвались под влиянием могучего дыхания революции». Подлинным вождем революционных масс стали большевики. «Однако при анализе конкретной истории двоевластия нельзя сбрасывать со счетов и многолетние контакты и связи, налаженные в рамках «Верховного совета народов России» в 1912—1917 гг. Это относится и к созданию первого коалиционного правительства»[3].

В своей следующей книге В.И. Старцев почти дословно повторяет этот вывод, основываясь на тех же фактах, изложенных несколько подробнее. В обширной сноске перечисляется весь перечень источников, на которые опирается В.И. Старцев в своем изложении[4]. Как видим, В.И. Старцев занял некую среднюю линию между Н. Яковлевым и Е.Д. Черменским. Он не разделяет вывода первого о масонском всемогуществе, но и не соглашается со вторым, отрицающим какое бы то ни было политическое значение русского масонства, его роли в подготовке Февральской революции и формировании первого состава Временного правительства. Определенную роль, которую не следует преувеличивать и тем более абсолютизировать, они тем не менее сыграли — таков конечный итог, сделанный В.И. Старцевым на базе изучения масонской проблемы в годы первой мировой войны.