Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №10 от 04.03.2014 Страница 20

Очевидно, на нашу с Вами долю, товарищи, вышла почетная миссия научить немецких захватчиков уважать права и независимость Советского Союза, и я думаю, продолжил генерал, что мы с этой задачей справимся и покажем себя неплохими преподавателями.

Совещание закончилось. Несмотря на то, что он просил, чтобы все это пока не распространялось в народе, к вечеру о прилете и причине прилета генерал-майора знали все" (ЦАМО РФ, фонд 137 ГвИАП, оп.981871, д.1, л.8.)

Это выдержка из документа под названием "Боевой путь 137 гвардейского истребительного авиаполка" (бывший 160-й иап), написанного уже в конце войны. В тот момент, как и всю войну, "внезапность нападения Германии" была политикой СССР в области пропаганды, и потому все, что ей противоречило, не афишировалось, хотя в секретных документах и не запрещалась. Поэтому летописец полка выражался довольно осторожно и сглаживал острые углы, чтобы не сильно противоречить официальной линии. К примеру, посмотрите еще раз, как он уклончиво сказал уже об очевидном для нас факте – утренней боевой тревоге в полку:

"Люди ожидали конца полетов и были немало удивлены, когда узнали, что домой никого не отпускают. Со старта с удивлением посматривали на лагерь летчики и техники, где было заметно оживление. Самолеты, стоявшие на линейке, рассредоточивались по аэродрому, а частью маскировались в кустах. В народе, основанные на догадках, распространялись какие-то слухи о предстоящих маневрах".

Прямо-таки дипломат или сторонний наблюдатель – сразу и не поймешь, была тревога в полку или нет.

Поэтому в реальности генерал Захаров наверняка говорил резко и прямо, не стесняясь в выражениях, и даже из такого осторожного описания совершенно ясно: командир дивизии почти за сутки до войны лично собрал комсостав полка и без обиняков предупредил его, что завтра будет война с Германией.

Теперь посмотрим, как с этим обстояло дело в сухопутных войсках. Если, повторюсь, еще несколько дней назад в ЗапОВО за разговоры о войне с Германией строго предупреждали и даже наказывали, то в этот день о войне официально сообщили даже курсантам Борисовского танкового училища – в глубоком тылу округа:

"21 июня объявили тревогу. Вообще-то училище по тревоге поднимали как минимум два раза в неделю, так что никто особо и не побеспокоился. Выстроились на плацу. Вышел из штаба начальник училища – корпусной комиссар (было такое звание у политсостава) Иван Захарович Сусайков, вывел всех на лужайку и отдал не совсем обычный приказ: "Присаживайтесь, ребята, сейчас я прочитаю вам лекцию о войне с Германией... Договор договором, а на вред это не пойдет" (http://otvaga.vif2.ru/Otvaga/wars1/wars_43.htm).

Корпусной комиссар Сусайков действовал почти под копирку с командиром 43-й иад Захаровым – вывел нынешних и будущих командиров подальше от посторонних ушей, усадил на лужайку и сообщил о завтрашней войне с Германией.

Но поскольку кроме Захарова и Сусайкова сообщили это своим офицерам и остальные командиры, то теперь понятно, откуда во многих местах вдоль границы местные жители уже днем 21 июня точно знали, что завтра начнется война. Вот, к примеру, полоса обороны 56-й стрелковой дивизии 3-й армии в районе Гродно (к слову, за 400 км от базирования 160 иап):

"В субботу 21 июня мы [солдаты 142-го отдельного саперного батальона] работали в 3-4 км от деревни и пошли за молоком в д. Жабинск. Нас встретили женщины и плакали, сообщив, что завтра будет война, что погибнет много ребят. Мы им отвечали словами политрука, но женщины утверждали, что будет война". (Макеева И.Е. Отцы и дети из 41-го. ГОУПП "Гродненская типография", 2004, с.16.)

К вечеру 21 июня в магазинах Бреста расхватали соль, спички, мыло, потому что местное население уже знало и вовсю говорило о войне с немцами. (Буг в огне. Минск, "Беларусь", 1977, с.175.) Впрочем, оно тогда говорило об этом почти везде вдоль границы. И когда красноармейцы 56-й дивизии в лагерях у границы поздно вечером того дня смотрели фильмы, то местных жителей, которые раньше с удовольствием ходили на такие киносеансы, на этот раз оттуда как ветром сдуло.

То есть утром 21-го о предстоящем нападении немцев сообщили командирам и начальникам практически по всему округу. И хотя их настоятельно просили, "чтобы все это пока не распространялось в народе", но те, как водится, по "секрету" сообщили своим женам, а перепуганные женщины разнесли тревожную весть по всей округе. Впрочем, как минимум в двух округах, ПрибОВО и ЛВО, семьям военных об этом официально сказали уже днем 21 июня. Не знали о том, что война будет завтра, видимо, только рядовые красноармейцы и только в ЗапОВО (да и то многим из них об этом рассказали жены командиров).

Вернемся к сухопутным войскам ЗапОВО. 24-я стрелковая дивизия была элементом второго эшелона 3-й армии и располагалась в 100 км от границы у г. Молодечно. Тем не менее ее командир К.Н. Галицкий также в ночь на 21.06 лично от командующего армией Кузнецова получил задачу приготовить дивизию к поднятию по боевой тревоге, а также информацию, что часть войск армии уже получили приказ выйти ближе к границе:

"Положение тревожное. Мною отдан приказ вывести часть войск ближе к границе, к северо-западу от Гродно. Поезжайте к себе, подготовьте все к приведению частей в готовность в соответствии с планом поднятия по боевой тревоге. Никому об этом пока не говорите. Всю работу проводите лично и без шума.

Ехал я обратно в Молодечно в тихую летнюю ночь на 21 июня. Воздух был чист и дышалось легко, но на душе было неспокойно…".

Далее Галицкий рассказывает уже со слов члена Военного Совета 3-й армии Н.И. Бирюкова:

"Обстановка была угрожающая. Обменявшись мнениями, В.И. Кузнецов и Н.И. Бирюков сочли необходимым без доклада командующему округом – на это не было времени – вывести часть сил 345-го стрелкового полка из казарм на подготовленные оборонительные позиции. Лучше получить выговор, чем оказаться беспечными людьми – таково было их единодушное решение.

Командарм отдал соответствующий приказ В.К. Солодовникову, и тот вскоре доложил, что 1-й и 3-й стрелковые батальоны выведены на позиции, прикрывающие Августов с севера, со стороны Сувалки. 2-й батальон оставался в казармах, чтобы по сигналу боевой тревоги занять позицию на рубеже р. Нетта и Августовского канала юго-западнее города…

Таким образом, в Августове 345-й стрелковый полк 27-й стрелковой дивизии был приведен в боевую готовность." (Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. М., «Наука», 1973, с.29, 32-34.)

Военачальники показали, что всё это они выполнили самостоятельно, без разрешения командования на том основании, что для согласования не было времени. Но отчего же не было, если готовность в ПрибОВО и ЗапОВО назначалась на 18.00 21 июня и впереди были почти сутки? На самом деле командующий 3 армией Кузнецов сам доложил об этом в штаб округа, а тот в 2 часа 40 минут 21 июня – в Москву начальнику Генштаба РККА:

"[По] Докладу командующего 3-й армией проволочные заграждении вдоль границы у дороги Августов, Сейны, бывшие еще днем, к вечеру сняты. В этом районе в лесу будто бы слышен шум наземных моторов.

Пограничниками усилен наряд.

345-му стрелковому полку (Августов) приказано быть готовности". (Сборник боевых документов. Выпуск 35. М., Воениздат, 1958. С.11.)

Но быть в боевой готовности в 3-й армии приказали не только 345-му стрелковому полку 27-й стрелковой дивизии. В ночь на 21 июня была объявлена тревога в частях Гродненского укрепрайона и соседней 56-й стрелковой дивизии:

«С 20 на 21 июня, с пятницы на субботу, по батальону [9-й артиллерийско-пулеметный батальон 68-го Гродненского УР] была объявлена боевая тревога. Доты были буквально завалены снарядами, ящиками с пулеметными лентами, а ездовые Звягин Дмитрий, Зехов и Сергеев все подвозили и подвозили их, спеша на подводах. По тревоге был поднят и комсостав 213-го стрелкового полка [56-й стрелковой дивизии], находившегося на правом фланге 9 ОПБ.

Все в сборе. Готовы. Ждут и не верят. Из памяти всплывают инциденты, стычки с диверсантами и шпиками, от которых становилось не легче. Из головы не выходит настораживающий шум и рокот моторов, отчетливо слышавшихся в последние дни по ту сторону. И это вызывало не страх, а тревогу. Команды «По местам!» и «Матчасть к бою!» выполнены…» (Из рукописи книги А. Д. Шмелева «Реквием 9-му артпульбату»).

То есть тревогу объявили во многих передовых частях 3-й армии, но отметили в донесении почему-то только 345 стрелковый полк – тот самый, который, согласно плану прикрытия, составлял передовой отряд поддержки погранвойск. А передовые отряды предназначались для противодействия отдельным бандам, то есть, по сути – для предотвращения провокаций. (Хотя лучший способ борьбы с провокациями, по мнению многих военачальников высшего ранга – не поддаваться на них. Для чего держать войска подальше от границы.)