Лев Гинцберг - Ранняя история нацизма. Борьба за власть Страница 22

Выполнить ту часть ультиматума, которая относилась к Экарту и Эссеру, баварскому правительству было нетрудно: в Баварии проживало немало других политических преступников-реакционеров, скрывавшихся от правосудия. Но вступить в тот момент в открытую борьбу с имперским правительством в связи с законом о защите республики баварские правители не решались, и они отвергли требования «боевых союзов». Обстановка накалилась, фашисты намеренно обостряли ситуацию в связи с приближением традиционного праздника трудящихся — 1 мая. В последние дни апреля они спровоцировали кровавые столкновения с рабочей самообороной в самом Мюнхене, где напали на собрание молодых социалистов, а также близ Мюнхена — в Нейхаузене и Швабинге. Эти фашистские провокации имели и другую цель — они были призваны запугать рабочих. Кроме того, нацисты распространили не один десяток тысяч листовок, в которых требовали не выходить 1 мая на улицы и предупреждали о возможных последствиях. Целью фашистов было разгромить тех, кто все же решится участвовать в демонстрации, а одновременно поставить правительство Баварии в полную зависимость от крайне правых организаций, представив их в качестве спасителей от «угрозы большевизма».

Первомайская демонстрация была властями разрешена, и рабочие, как обычно, получили право составить общегородскую колонну. Но фашисты вознамерились во что бы то ни стало воспрепятствовать проведению праздника трудящихся. 30 апреля «вдруг» распространились слухи (оказавшиеся позднее, как признал Рем в своих мемуарах, ложными), будто рабочим предприятия Маффай кем-то роздано оружие. Фашисты потребовали от Книллинга безоговорочного запрета первомайской демонстрации. Правительство пошло им на некоторые уступки и, взяв назад уже данное разрешение, распорядилось допустить лишь раздельные шествия в семи районах города. Но Лоссов, опасаясь последствий, отказал нацистским главарям в требовании выдать им армейское оружие.

Отказ, однако, не остановил фашистов, уверовавших в свое всемогущество. На заседании руководства «Содружества отечественных боевых союзов», состоявшемся в тот же день, было решено напасть на рабочую демонстрацию, а для этой цели вооружить входящие в объединение отряды. Гитлер заявил, что «агрессивная акция с использованием оружия необходима». Свое звериное нутро в полной мере обнажил и Геринг, повторявший, что стрелять в рабочих необходимо при любых обстоятельствах.

Тут же был подготовлен приказ по фашистским «боевым союзам», подписанный Крибелем. Конечно, последующая история германского фашизма знает немало документов — и соответствующих им дел, — которые по своей бесчеловечности превосходят приказ от 30 апреля 1923 г. Но все же без него эта история была бы неполной, в ней отсутствовало бы одно из самых ранних, но уже совершенно недвусмысленное свидетельство страшной природы фашизма. Крибель приказал с помощью легкого и тяжелого оружия «подвергнуть колонны рабочих нападению на сборных пунктах и рассеять их». Согласно официальному отчету полиции, это означало, что «рабочие были бы окружены на отдельных улицах и кварталах города и расстреляны силами боевых союзов, как бешеные собаки». Фашисты намеревались захватить мост через реку Изар, тем самым разделив город на две части. При помощи условной телеграммы в Мюнхен были вызваны нацистские штурмовые отряды из ряда других городов Баварии. Таким образом, готовилось кровавое побоище большого масштаба.

Но оно не состоялось. Здесь сказался ряд факторов совершенно различного характера. Прежде всего следует отметить выдержку рабочих Мюнхена и их решимость утвердить свое право на демонстрацию. В праздничном шествии 1 мая 1923 г. по улицам Мюнхена в направлении Терезиенвизе, где должны были состояться выступления, шли и социал-демократы, и беспартийные рабочие, и коммунисты (за это во время дебатов в ландтаге по поводу событий того дня министр внутренних дел Швейер нападал на социал-демократов). Перед лицом грозной опасности разногласия между рабочими были отодвинуты на второй план, и это не могло не возыметь действия. Другим фактором, противодействовавшим в тот момент замыслам фашистских погромщиков, были опасения властей за последствия массового расстрела рабочих. Этим был вызван, в частности, отказ Лоссова выдать «боевым союзам» оружие рейхсвера. Правда, он не учел, в чьих руках оно фактически находится. Соответствующий письменный приказ Лоссов направил командующему казармами подполковнику Венцу и референту по вопросам вооружений военного округа капитану Рему! Результат не замедлил сказаться: рано утром 1 мая штурмовики, которые были своими людьми в армейских казармах, ибо регулярно проходили там военное обучение, прошли, используя свои пропуска, в арсеналы рейхсвера и захватили значительное количество оружия, в том числе пулеметами, минометами и даже одним броневиком. При этой операции присутствовал Рем. Но вскоре прибыл офицер более высокого ранга, выдача оружия была прекращена, казармы оцеплены войсками.

Самовольный захват оружия правыми пришелся военному командованию не по нутру. Он показал, что фашистские военизированные организации намереваются игнорировать офицеров. Об этом подробно пишет Рем, на которого пал гнев начальства. Он был назначен в другой гарнизон, но к новой службе так и не приступил, подав в отставку. В результате нацисты потеряли важную позицию. Это утвердило тогдашних правителей Баварии в стремлении предотвратить конфронтацию фашистов с рабочими. Армейские части воспрепятствовали захвату «боевыми союзами» моста через Изар и вместе с полицейскими подразделениями сорвали замысел фашистов, заключавшийся в сосредоточении их отрядов в тех пунктах города, где формировались колонны рабочих. Сопровождаемые сильным эскортом войск и полиции, «боевые союзы» были направлены в район Обервизенфельд, так что возможности их столкновения с собравшимися в другом месте города рабочими были сведены к минимуму. Тем не менее уже на обратном пути произошла стычка «местного масштаба», в ходе которой нацисты «захватили» у рабочих транспарант с надписью «Долой капитализм!» и уничтожили его.

Неблагоприятный для фашистов результат их усилий был предопределен и причинами субъективного характера. Не удалось прежде всего мобилизовать необходимое число союзников. Данные о количестве их на улицах Мюнхена 1 мая 1923 г. существенно расходятся, но наиболее вероятная цифра — 2 тыс. человек (она принадлежит непосредственному участнику событий Беннеке), в то время как общая численность организаций, входивших в «Содружество отечественных боевых союзов» (не говоря уже о других формированиях реакционного толка, составлявших аналогичный блок), превышала эту цифру во много раз. Хотя в Мюнхен прибыли некоторые подкрепления из Ландсхута (это была вотчина Г. Штрассера), Фрейзинга и ряда других мест, они были невелики, а главное, система мобилизации штурмовых отрядов в общебаварском масштабе не сработала. А ведь эта попытка являлась своеобразной репетицией действий на случай путча, который был центральной целью фашистов, подчинявшей себе все остальные их акции. Как выяснилось 1 мая, «боевые союзы» не продемонстрировали ни согласованности, ни решимости в своих действиях. Все это уже бросало отблеск на то, что произошло полгода спустя, 8 и 9 ноября 1923 г.

Окруженные частями армии и земельной полиции (иногда ее называли «зеленой» — по цвету формы; это были отряды, созданные баварским правительством с целью усиления рейхсвера и находившиеся, как и он, на казарменном положении), фашисты были отпущены после того, как сдали захваченное армейское оружие. Оценивая эти события ретроспективно, генерал Людендорф писал, что «1 мая 1923 г. прошло для мюнхенских союзов фёлькише недостаточно счастливо. Они слишком много взяли на себя». Гораздо точнее охарактеризовал итоги этого дня вюртембергский посланник в Мюнхене: «Все сходятся во мнении, что Гитлер и его люди опозорились. Им просто не хватило смелости для серьезной акции, а в результате они сумели только вновь оживить интерес рабочих к майскому празднику и значительно увеличить численность участвовавших в нем по сравнению с прошлым годом».

«1 мая, — подчеркивал коммуниста. Абуш, — стало поражением фашистов, которое ввиду сопровождавших его обстоятельств не следует, однако, переоценивать. Уже есть известия о новых нападениях фашистов на мюнхенских рабочих... Фашизм орудует по всей Германии. Он действует, будучи теснейшим образом связанным с рейхсвером и пользуясь значительной финансовой поддержкой со стороны своих капиталистических покровителей».

А его товарищ по партии Г. Реммеле отмечал, что «речь идет о все еще растущем движении, сильнейшим стимулом которого служат внутренние и внешние политические трудности буржуазного строя».

В связи с событиями 1 мая против Гитлера и ряда других лиц, принадлежавших к руководству «боевых союзов», было возбуждено судебное преследование. Но уже вскоре оно было приостановлено, и главную роль здесь сыграл баварский министр юстиции Гюртнер; в качестве причины он называл своим коллегам по правительству угрозы разоблачения того, что реакционные союзы связаны с рейхсвером, а последний обучает их членов и предоставляет для этих целей армейское оружие. Заявление Гитлера в прокуратуру от 16 мая было выдержано в вызывающем тоне. «Как видно из ряда соглашений, — писал он, — вооружение отечественных союзов, а тем самым и CA, не было тайной для правительства». Он напоминал, что часть оружия штурмовых отрядов является их собственностью и передано рейхсверу лишь на хранение и отряды могут в любой момент потребовать его назад. Слишком глубоко увязли баварские власти в политическом и военном сотрудничестве с фашистами, чтобы нанести им сколько-нибудь существенный вред. Между тем новое осуждение Гитлера не только создало бы возможность, но и вызвало бы необходимость высылки его как «нежелательного иностранца», чего (выше уже отмечалось это) давно требовали демократические круги. В исторической литературе высказывается даже мнение, что примерное наказание фашистских главарей после 1 мая 1923 г. предотвратило бы мюнхенский путч 8 ноября того же года. С такого рода суждениями трудно согласиться, ибо они исходят из ложных посылок. Суровое судебное наказание нацистских главарей и высылка Гитлера не входили в планы правящих кругов Баварии, а также определенных прослоек господствующего класса Германии в целом, хотя и то и другое не вызвало бы слишком серьезных политических осложнений. Фашистская клика нужна была названным кругам прежде всего потому, что именно в это время в стране происходил новый подъем классовой борьбы.