Иван Коновалов - СОМАЛИ: бесконечность войны Страница 23

В правительстве утверждали, что Совет по примирению и восстановлению Сомали финансируется из Эфиопии, и более того, на подконтрольной ему территории, например, в провинциях Бай, Бакол и Гедо, присутствуют не только эфиопские военные советники, но и небольшие подразделения эфиопской армии. Председатель парламента Сомали Абдалла Дероу Исаак в беседе с автором заметил: «По моему мнению, Эфиопия никогда не оставит нас в покое и будет всегда помогать тем, кто борется против государственности в Сомали. Нам невыгодно воевать с Эфиопией, но когда-нибудь они вынудят нас, и тогда никто ничего не сможет гарантировать».[214]

В конце 2001 г. девять представителей Пентагона прибыли в Байдоа и встречались с руководством ССПВ. О результатах встречи в беседе с автором рассказал генерал «Морган»: «Мы беседовали с американцами о текущей ситуации в нашей стране и о присутствии международных террористов в Сомали. Мы передали им определенную информацию, но она — секретная, единственное, могу утверждать, что этой информации достаточно для того, чтобы поверить в наличие террористических баз на территории Сомали и в то, что их поддерживает новое правительство. Однако, скажу честно, у меня не сложилось впечатления, что США намерены действовать. И сейчас, по прошествии длительного периода времени мы не имеем никаких контактов с американской стороной и ничего не знаем о ее планах. Надеюсь, что, если они начнут операцию, главной движущей силой в ней будут все-таки сомалийцы, а не американцы или британцы»[215].

Как рассказали автору в Байдоа, американские советники посетили здешнюю бывшую «базу фундаменталистов» из «Аль Итихад аль Ислами»[216]. Так, по крайней мере, ее обозначили представители Армии сопротивления раханвейн. Автор посетил также эту базу. Бывшая военная часть. Несколько складов и бункеров, какие-то строительные леса, какие-то полуразобранные аппараты. Никаких доказательств присутствия террористов не было видно. После посещения «баз террористов» никаких официальных заявлений американцами сделано не было.

Регион Байдоа — типичный пример обособленности сомалийских общин и следования популярной концепции самостоятельных кантонов в рамках конфедерации. Сообщение с другими регионами было тогда не слишком активное. В основном летали только самолеты. Дороги были заминированы. Только один раз в неделю — по понедельникам — по взаимному соглашению между правительством и АСР разминировали дорогу Байдоа-Могадишо, чтобы торговцы и с той и с другой стороны могли делать свой бизнес.

Губернатор провинции Бэй Али Аден Калиле (АСР) сказал автору: «В начале войны нас сильно потрепали, и мы стали сражаться против всех. В итоге у нас получилась автономия со всеми атрибутами внутренней власти, но мы не сепаратисты»[217]. Сопредседатель Совета по примирению и восстановлению Сомали Абдуллахи Шейх Исмаил отмечал: «Сомали больше не может быть прежней. Нам необходимо перестроить государственную систему, пересмотреть конституцию. Я вижу выход в перераспределении полномочий среди таких местных общин, как наша. Мы не сепаратисты, но считаем, что децентрализация власти — правильный путь. Классическая конституционная западная система государства с вертикальной системой власти здесь не нужна. Она ведет к давлению центра на регионы и, как следствие, к войне»[218].

В феврале 2002 года Абшир Фарах представил новое правительство, в которое он так и не смог привлечь ни одного лидера клановой фракции. Каньяаре Афра, самый значительный военный вождь, поддержавший правительство, отказался от дальнейшего сотрудничества[219].

1 апреля 2002 года АСР объявила о создании в регионах Бай и Бакол нового автономного образования Государство Юго-Западного Сомали. Это решение было принято на совете старейшин кланов раханвейн в Байдоа. Основатель АСР полковник Хасан Мохаммед Hyp «Шатигудуд» прошел инаугурацию как президент на четырехлетний срок. Он был офицером в национальной службе безопасности в годы правления Сиада Барре. В правительство нового «государства» вошел и генерал «Морган». Самопровозглашенный губернатор провинции Хиран Хасан Абдалла Калад заявил в тот момент о том, что идет работа по созданию такой же автономной администрации в Хиране[220].

Создание Государства Юго-Западного Сомали нанесло удар в первую очередь по ССПВ. Армия сопротивления раханвейн, используя формулу Пунтленда (максимальная автономия, но не официальный и полный суверенитет), впрямую продекларировала стремление к еще большей независимости и нежелание участвовать в альянсах, преследующих общесомалийские цели. Но основные базы ССПВ находились на территориях АСР. Использование становилось все труднее. Постепенно значение ССПВ сошло на нет, и альянс распался.

Однако противоречия между президентом «Шатигудудом» и его заместителями Шейхом Аданом Мадобе и Мохаммедом Ибрахимом Хабсаде в начале июля 2002 г. подорвали и единство раханвейн — самого сплоченного из кланов Сомали. Заместители лидера АСР посчитали, что их обошли во время избрания президента новой автономии. Поводом для начала войны стала стычка в связи со спором относительно налогообложения грузовиков, проходящих через Байдоа[221]. Мадобе и Хабсаде перешли на сторону правительства и вели боевые действия вместе с проправительственным Альянсом долины Джуба[222]. Перемирие было достигнуто усилиями совета старейшин, которые рекомендовали отказаться от идеи Государства Юго-Западного Сомали, так как сосредоточение власти в руках одного человека вызывает острое соперничество со стороны его ближайших соратников. «Шатигудуд» остается председателем АСР, а Мадобе и Хабсаде — его заместителями[223]. Это на время успокоило страсти, но в октябре бои возобновились.

Формирование первого после долгого перерыва признанного мировым сообществом общесомалийского правительства означало, безусловно, новую страницу в истории сомалийской междоусобицы. Все попытки воссоздать органы государственного управления до этого делались либо в рамках одной клановой группировки, что, естественно, не признавалось ни внутри, ни вне Сомали. Равная клановая квота в парламенте предполагала прекращение любых столкновений на этой почве. В правительстве были также представлены большинство кланов. Однако очевидно, что отсутствие в правительстве ведущих фигур сомалийской политики — лидеров клановых группировок — заранее обрекало его на неудачу. Президент Абдикасим Салад Хасан, правительство и парламент оказались не только в политическом, но и отчасти в экономическом вакууме. Противостояние ПНП объединило всех наиболее могущественных военных вождей, в том числе и самых непримиримых врагов в Сомалийском совете по примирению и восстановлению. Более того, уже не раз доказавшая свою несостоятельность практика западных держав, в данном случае США, вести диалог, прежде всего, с лидерами клановых группировок на этот раз сработала против законного правительства. Клановые лидеры смогли убедить американские спецслужбы, что новое правительство сотрудничает с исламистами. В условиях начавшейся в сентябре 2001 года войны США с «международным терроризмом» это было легко сделать.

В итоге ПНП потеряло финансовые источники, а вместе и надежду на расширение своего влияния. Как следствие, ПНП воспринималось в Могадишо как еще одна не самая мощная клановая группировка, а не как высший институт государства. Все, что оно могло, — это лавировать и заключать временные союзы то с одним, то с другим военным вождем, так и не сумев стать объединяющим центром. Еще одна причина провала ПНП — становившаяся все популярнее идея формирования автономных клановых кантонов по примеру Пунтленда. За годы войны сложился определенный жизненный уклад сомалийцев, накал насилия по сравнению с началом 1990-х гг. значительно ослаб, между регионами сохранялись торговые связи. В самом существовании Переходного национального правительства многие сомалийцы просто не видели необходимости.

Переходное федеральное правительство Сомали

К концу 2002 года полномочия Переходного национального правительства истекли. Совет министров Евросоюза предложил финансовую и техническую помощь для «временного, включающего все фракции» правительства Сомали как наследника ПНП. При этом было выдвинуто несколько условий. Должны начать свободно действовать порт и аэропорт Могадишо и другие основные инфраструктуры столицы, должны быть установлены дружеские отношения с соседними странами, восстановлено свободное передвижение по стране людей, восстановлено сотрудничество регионов страны. Чтобы разжечь стремление к этому у сомалийских лидеров, Евросоюз предложил поддержать те «возникшие в ходе войны региональные структуры управления», которые умело управляют своими территориями и демонстрируют стремление к миру[224]. В этом намеке легко было угадать Сомалиленд и Пунтленд.