Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №26 от 26.06.2012 Страница 23

Поэзия - это особый вид творчества. Это не просто искусство рифмы, а искусство музыки слова. Уметь рифмовать слова, выражать мысль в стихотворной форме могут многие. Придать же рифме тонкие и сложные художественные оттенки, наполнить её глубоким смыслом может только настоящий поэт. Если композитор создаёт музыку звуков, то поэт создаёт музыку слов. Стремление к поэтическому творчеству потребность души. Потребность эта возникает не на пустом месте, а порождается окружающим миром. Гений Пушкина возник в обстановке увлечения поэзией в его семье. С детства он впитал в себя поэзию Жуковского и Батюшкова, гостивших в семье Пушкиных, народное творчество в сказках своей няни Арины Родионовны, споры о поэзии его дяди, поэта Василия Львовича Пушкина. Эта аура породило в нём тягу к поэтическому творчеству, стала побудительным мотивом к нему. Ну а какие побудительные мотивы к поэтическому творчеству были у Йоси? Отчего у него возникла такая потребность? Биографы нобелиата об этом как-то умалчивают. С уверенностью можно утверждать лишь о времени, когда прорезалась у него тяга к поэзии. А прорезалась она у него в геологической экспедиции, в восемнадцатилетнем возрасте. До этого же «великого исторического момента», по версии еврейского кагала, будущий нобелиат метался от одной профессии к другой. Работал фрезеровщиком, кочегаром, фотографом, даже санитаром в морге. Но всё это было ему не по душе. Его мятущаяся натура искала чего-то особенного. Но вот он попадает в геологическую экспедицию в Якутию. Именно в геологической экспедиции он обращает свой взор на поэзию как на источник существования. Об этом периоде жизни нобелиата Людмила Штерн говорит: «Для того чтобы прочитать всякую литературу, для того чтобы свободно разговаривать нужно было отвалить подальше от глаз КГБ. В Сибири не так следили. Да кто там, в лесу, кроме комаров». Очень глубокая по своей глупости мысль. В сибирских лесах, может быть, и не было глаз КГБ, но и «всякой литературы» тоже не было. Вот как вспоминает о якутской экспедиции сам уникальный кот: «Читать мне было нечего, и когда я нашел эту книжку и прочел её, тут-то я все понял: чем надо заниматься. По крайней мере, я очень завелся, так что Евгений Абрамыч как бы во всем виноват». А нашёл он в книжном магазине Якутска том стихотворений Евгения Абрамовича Баратынского из серии «Библиотека поэта». Сегодня о поэте пушкинской поры, Е.А. Баратынском, знают разве что литературоведы, а тогда, в 1959 году, сборник его стихов можно было приобрести даже в далёком Якутске. Более того, именно там его и можно было свободно приобрести. И не потому, что не было в Якутске «глаз КГБ», а потому что в центральных городах такие книги не залёживались на полках магазинов, а раскупались влёт. Советский Союз в действительности был самой читающей страной в мире. Но почему же именно в геологической экспедиции у юного лоботряса прорезался интерес к поэзии? По его собственным словам, этот интерес возник в нём под впечатлением от прочитанного томика стихов Баратынского. Неужели его так сильно потрясла поэзия Баратынского? Полагаю, что всё гораздо проще и приземлённей. Работая в городе на различных предприятиях, он мог свободно прогуливать и увиливать от работы, а в экспедиции у него такой возможности не было. Находясь круглосуточно на виду у коллектива, юный лоботряс не мог увильнуть от порученной ему работы. Жёсткие условия необходимости работать, как все, не только не изменили его презрительного отношения к физическому труду, а, наоборот, заставили его изощрённый еврейский ум найти сферу обитания, в которой можно было бы открыто паразитировать. И он её нашёл в поэтическом творчестве. К поэзии его потянуло не внутренняя потребность его души, а сугубо практические соображения. Как он сам выразился: «тут-то я все понял: чем надо заниматься».

Маясь в экспедиции, не имея возможности отвертеться от презренного физического труда, Йося пришёл к мысли о возможности паразитирования на литературном поприще. Кто-то может возразить, сказав, что у каждого поэта были свои пути, которые привели его в поэзию. Пушкин пришёл в поэзию через поэтическую атмосферу его семьи. У Йоси не было такой атмосферы. Папа-фотограф и мама-бухгалтер поэзией не увлекались. Получается, что тяга к поэтическому творчеству у него возникла внезапно, на ровном месте, от сырости? Но такого не бывает. Исходя из фактов его биографии, путь к поэтическому творчеству Йоси – путь от кирки и лопаты, а точнее, бегство от них. Могут ли такие побудительные мотивы породить потребность души в поэтическом творчестве?

В ещё не замутнённой бытом юности, находясь во власти возвышенных чувств, многие пишут стихи, изливая в них свою душу и поверяя только близким друзьям. А вот практичный Йося, едва нацарапав первые свои вирши, понёс их в редакцию. Какие же мысли он положил в рифму? «У каждого свой храм. /И каждому свой гроб. /Юродствуй, воруй, молись! /Будь одинок, как перст!». Вот какие чувства волновали юного Йосю. В стихотворении «Памяти Е.А. Баратынского» он пишет: «Как хорошо, что никогда во тьму/ ничья рука тебя не провожала,/ как хорошо на свете одному/ идти пешком с шумящего вокзала». Стихи, не отличаясь высоким слогом, утверждают не просто бегство от общества, а противопоставление себя обществу. Уже в юности Йося относится к поэзии не как к потребности души, а как к средству для сытой жизни. Именно об этом он пишет в стихотворении «Проходя мимо театра Акимова». Уже в юности в Йосе проявляется презрительное отношение к человеку вообще. «Каждый пред Богом наг. Жалок, наг и убог», - пишет он. Такое, надо сказать, хамское отношение к человеку Йося проявлял всю свою жизнь.

Важнейшей вехой в становлении нобелиата Йоси стал суд над ним. Причём именно в становлении нобелиата, а не человека. Суд над тунеядцем Йосей позволил ему, а впоследствии и его биографам, объявить себя не прото незаслуженно пострадавшим от Советской власти, но и активно боровшимся с ней. А этот факт – важнейший показатель для получения Нобелевской премии. Антисоветизм Нобелевского комитета общеизвестен.

13 марта 1964 года Дзержинским народным судом г. Ленинграда Иосиф Бродский был осуждён за тунеядство на пять лет высылки с обязательным привлечением к физическому труду. Документы этого судебного процесса всё ещё пылятся где-то на полках судебного архива, но, к счастью, искать их нет необходимости. Стенограмму процесса, втайне от властей, записала журналистка Фрида Вигдорова и опубликовала её в зарубежной прессе как документ, обличающий беззаконие Советской власти. Фрида Вигдорова – журналистка, статьи которой публиковались в шестидесятых годах даже иной раз в центральных советских газетах, одна из первых в еврейском кагале ринулась в бой на защиту «гениального поэта» Йоси. Публикацией стенограммы судебного процесса над Йосей она привлекла на его защиту весь мировой еврейский кагал. Как тут не вспомнить слова Кагановича о том, что евреи «больше поддерживают узы с зарубежными сородичами».

Со стенограммой судебного процесса по делу Бродского, записанной Фридой Вигдоровой, любой желающий может ознакомиться в Интернете. И хотя она, видимо, не очень полная, но очень хорошо отражает атмосферу и суть процесса. В предисловии к стенограмме, написанной Лидией Чуковской, даётся краткая, но точно отражающая суть судебного процесса аннотация. «Схема допроса: “Отвечайте суду, почему вы не работали?” - “Я работал. Я писал стихи”. - “Отвечайте, почему вы не трудились?” - “Я трудился. Я писал стихи”. - “А почему вы не учились этому в вузе?” - “Я думал... я думал, это от Бога”. Любой, кто вырос в буржуазном обществе, кто впитал и принял всю систему его нравственных и моральных устоев, прочитав эти строки, с неподдельным возмущением отнесётся к суду над Бродским. «Что это за судилище, - скажет он, - да кому какое дело работаю я или не работаю. Судом попираются права и свобода личности». Именно на такую реакцию зарубежных читателей и рассчитывала Фрида Вигдорова. Но действительно ли это было судилище? Давайте окунёмся в тот далёкий 1964 год.

Тунеядство – паразитическое существование за счёт других. Такое определение тунеядству даёт любая энциклопедия. В Советском Союзе тунеядство было уголовно наказуемым. Почему? Современные буржуазные идеологи объясняют это тем, что тунеядство в Советском Союзе приобрело не только социальный, но и политический аспект. Оно было несовместимым с принципами социалистического общества и было стратегией борьбы власти с антисоветскими проявлениями, такими как диссидентство. Такое объяснение не просто не соответствует действительности, оно целенаправленно стремится увести в сторону от истинных причин борьбы с тунеядством в Советском Союзе. А между тем эти причины были просты и носили чисто житейский, экономический характер. Представим себе семью с единым бюджетом, в которой все члены семьи работают, кроме одного. Этот один не желает работать и живёт за счёт остальных членов семьи. Причём живёт не как скромная приживалка, а стремится иметь не просто равные блага, а даже большие блага, чем работающие члены семьи, трудом которых создаются эти блага. Как к такому сородичу отнесутся остальные члены семьи? Естественно, отрицательно. Более того, они его не захотят содержать, а заставят работать или, в противном случае, изгонят из семьи. Справедливо ли такое отношение членов семьи? Без сомнения, да. Именно такое отношение было у советских граждан к тунеядцам. Почему? Ведь казалось бы, одно дело бюджет семьи, но другое дело бюджет государства. Суть в том, что в отличие от бюджета буржуазного государства, в бюджете социалистического государства имелась статья расхода «Общественные фонды потребления». Финансируемая за счёт национального дохода, она затрагивала жизненные интересы всех граждан страны. За счёт общественных фондов потребления в Советском Союзе обеспечивалось полностью бесплатное школьное, среднетехническое и высшее образование. Причём все студенты техникумов и ВУЗов обеспечивались стипендией. За счёт этих фондов в СССР существовало полностью бесплатное медицинское обеспечение всех граждан страны, включающее полностью бесплатное амбулаторное и стационарное лечение. У граждан страны начисто отсутствовало понятие стоимости медицинских операций. Их проведение определялось только необходимостью для лечения больного, какое бы дорогостоящее оборудование и высокооплачиваемые специалисты для их проведения не требовались. За счёт общественных фондов потребления гра-ждане страны обе-спечивались пособиями, пенсиями, бесплатными и льготными путёвками в дома отдыхов и санатории, бесплатное содержание детей в дошкольных учре-ждениях, т.е. обеспечивались личные потребности граждан. Из бюджета социалистического государ-ства граждане обеспечивались бесплатным жильём с низкой, чисто символической оплатой коммунальных услуг (3-4% от заработной платы), обеспечивались твёрдые низкие цены на продукты питания первой необходимости, сверхнизкая плата за проезд на общественном транспорте. Все эти блага создавались трудом всех граждан страны – трудом, создающим национальный доход страны и в конечном счёте общественные фонды потребления. Естественно, к гражданам, не занимающимся общественно-полезным трудом, но пользующимся всеми благами, которые этот труд создает, было крайне отрицательное отношение. Это отношение не навязывалось сверху, а исходило из простой житейской психологии простых граждан страны – почему я должен кормить нахлебника? Борьба с тунеядством в Советском Союзе была не велением власти, а велением всего общества. Таким образом, судебное преследование за тунеядство не только не попирало права граждан, а защищало их права.