Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима. Страница 24

Каких взглядов на самом деле придерживался Юрий Владимиро­вич?

— Знаешь, — сказал тому же Шахназарову Андропов (он по партийной привычке сразу переходил на «ты* с подчиненными), — я стараюсь просматривать «Октябрь», «Знамя», другие журналы, но все же главную пищу для ума нахожу в «Новом мире». Он мне близок.

Это любопытные слова. У власти еще находился Хрущев, кото­рый любил Твардовского, поэтому «Новый мир» не воспринимался как диссидентское издание. Тем не менее в других аудиториях Андропов декларировал иные взгляды и симпатии.

По словам его помощника Виктора Васильевича Шарапова, Ан­дропов считал знаменитую речь Хрущева на XX съезде поспешной и вредной. Выходит, возражал против развенчания сталинских преступ­лений и демократизации общества?

Вот еше характерная деталь,

Хрущев в августе 1963 года побывал в Югославии. Увидел своими глазами, что страна быстро развивается, особенно в аграрной сфере. Хрущеву, несмотря на недавние идеологические разногласия, многое в югославской модели понравилось. Никита Сергеевич дал ука­зание изучать югославский опыт. Но Андропов не спешил выполнять указание первого секретаря, сам он к Югославии относился скептиче­ски.

По словам Крючкова, «Андропов, пожалуй, первым заметил опасность политики национального коммунизма. Он придал серьезное значение порочной позиции руководства югославских коммунистов и предупреждал о тех негативных последствиях, к которым придет ком­мунистическое движение, в случае если югославские взгляды получат распространение и начнут утверждаться в отдельных коммунистических партиях».

Вообще, если почитать воспоминания Крючкова, то Андропов рисуется абсолютным ретроградом. Возможно, Крючков хотел его таким видеть. Хотя в определенном смысле Юрий Владимирович был крайне ортодоксальным человеком. Одному из своих врачей, Ивану Сергеевичу Клемашеву, наставительно сказал:

— Иван Сергеевич, держитесь Ленина — и будете твердо ходить по земле.

Шахназаров обратил внимание на то, что помощников Андропов все же подбирал себе из числа партийных чиновников, с ними потом перешел в КГБ. С интеллектуалами Юрий Владимирович любил погово­рить, хотел знать настроения в этой среде, подпитывался их знания­ми, пользовался их оригинальными идеями, но держал на расстоянии — как буржуазных спецов, а в работе предпочитал партократов, рассчи­тывая на их собачью преданность. Ни одному из своих консультантов по отделу ЦК он не предложил перейти на Лубянку. Взял с собой — и в дальнейшем выдвигал на крупные посты — только тех, кто выполнит приказ, не размышляя над его целесообразностью.

С кем же Юрий Владимирович был искренен? Со своими консультантами-интеллектуалами или же с партийно-комсомольскими помощниками? Скорее всего, Андропов в разных ситуациях вел себя по-разному, прогрессистам позволял думать, что они единомышленни­ки, догматикам демонстрировал непреклонность...

В центральном аппарате Андропов научился лавировать и стал еще более осторожным, чем прежде.

Юрий Бернов вспоминал, что в Югославию Хрущев взял с собой Андропова, первого секретаря Московского горкома Николая Григорье­вича Егорычева и Ленинградского — Василия Сергеевича Толстикова. Вечером, когда Хрущев и Тито пошли отдыхать, Александр Ранкович, второй человек в Югославии, пригласил советскую делегацию в ночной бар, где показывали стриптиз. Для советских людей это была немыслимая экзотика. Андропов не пошел, сославшись на усталость. Наверное, он и в самом деле устал, но и in трожен был до крайности, знал, что секретарю ЦК не i целует в ночной бар ходить, да еще и на стриптиз...

-Он был пуританином, — писал Бурлацкий, который, в пишчне от Андропова, остался на стриптиз, — практически не пил. Никто не слышал, чтобы он когда-нибудь сделал комплимент женщине (по крайней мере, на работе). Фильмы с сексуальными сценами он не тер­пел. Все знали, при нем надо держаться строже и ни в какие разго­воры вольного характера пускаться не следует...»

Юрий Владимирович не пил и не курил, не кричал, писал сти­хи, не упуская случая вставить в них нецензурное словечко, любил музыку, сам хорошо пел, знал много народных и казачьих песен. С коллегами по партийному руководству его сближала любовь к хоккею: он был страстным болельщиком «Динамо». И привычка играть в домино, распространенная среди советского руководства: начиная с Брежнева, на отдыхе все с удовольствием забивали «козла».

Стихотворчество Андропова не выходит за рамки любительско­го, но одно стихотворение весьма забавно. Однажды Бовин и Арбатов послали ему письмо с поздравлением но какому-то поводу и высказали легкое опасение насчет того, что власть портит людей. Он ответил стихотворением:

Сбрехнул какой-то лиходей,

Как будто портит власть людей.

О том все умники твердят

С тех пор уж много лет подряд,

Не замечая (вот напасть!),

Что чаще люди портят власть.

ПЕРЕВЕСТИ НА ИНВАЛИДНОСТЬ?

Юрий Владимирович успешно продвигался по международно-идео­логической линии. Хрущев поручил ему сделать доклад по случаю очередной ленинской годовщины. Каждый год в день рождения Ленина в Москве устраивалось торжественное собрание и кто-то из руководи­телей партии произносил большую речь. Это было знаком особою дове­рия, свидетельством высокого положения в партии и вхождения в большую политику.

22 апреля 1964 года заместитель министра иностранных дел Владимир Семенович Семенов записал в дневнике: «Был на торжествен­ном заседании в день 94-летия Ильича... Доклад Андропова был ме­стами интересный, но очень сложный стилем изложения — непрерывная цепь правильных положений, только изредка иллюстрируемых фактами и примерами. В целом Андропов сейчас растет и, как передают, весьма плодовит именно в идеологической области».

В другой день Семенов пометил: «Андропов, бедняга, часто болеет гипертонией».

После того как убрали Хрущева, в аппарате ЦК прошла реорга­низация — избавлялись от структур, им предложенных. 12 мая 1965 года к облегчению Андропова убрали конкурентов — решением президиума ЦК отдел по экономическому сотрудничеству с социалистическими странами упразднили. Заведующего ликвидированным отделом Бориса Мирошниченко перевели в Министерство иностранных дел, он был ректором МГИМО, потом послом в Канаде.

Зато у Андропова в отделе появился сектор внешней торговли и экономических связей с социалистическими странами (семь сотруд­ников). Заодно он произвел небольшую реорганизацию в отделе. Он распустил редакцию материалов о положении в соцстранах и подотдел информации — Федор Бурлацкий не понравился новому начальству, и его убрали из ЦК. Зато появился отдельный сектор Кубы (четыре со­трудника), группа консультантов из двенадцати человек и сектор об­щественных, культурных, научных и местных партийных связей с соц­странами (пять сотрудников). Теперь численность отдела составляла сто шестнадцать человек. Андропову полагался один первый зам и трое простых заместителей.

Летом 1967 года Андропов поставит вопрос о создании еще од­ной группы консультантов — по экономическим вопросам. Секретариат ЦК согласится с его предложением, когда сам Юрий Владимирович уже перейдет в КГБ. Решением секретариата ЦК от 27 июня 1967 года была создана такая группа из трех человек, возглавил ее будущий акаде­мик Олег Богомолов.

Но приятные Андропову административные перемены не компен­сировали той сложной ситуации, в которую он попал после свержения Хрущева. Ко всему прочему, 17 мая 1964 года на восемьдесят четвер­том году жизни умер его покровитель Отто Куусинен. Только после его смерти разрешили вернуться в Финляндию его бывшей жене Айно Куусинен, которая десять лет, как она сама писала, мечтами вы­рваться из Советской страны, растоптавшей мои человеческие права».

Андропов остался в неприятном одиночестве и не знал, как сложится его судьба, не избавится ли от него новое руководство. Тогда еще расклад сил в президиуме ЦК не определился. Существовали различные центры силы. И мощную группу «комсомольцев», лидером ко­торой был МОЛОДОЙ секретарь ЦК Александр Николаевич Шелепин, он не входил. С новым председателем правительства Алексеем Николаевичем Косыгиным у него были и вовсе плохи отношения. Суслов, который стал главным идеологом и обладал большим весом, Андропову поче­му-то не симпатизировал.

Академик Александр Николаевич Яковлев рассказывал мне:

— Когда я был послом в Канаде, тринадцать человек иыгнали из страны за шпионаж. Андропов, тогда председатель КГБ, на полит­бюро потребовал снять меня с работы. И вдруг Суслов, который, кстати, был причастен к моему удалению из ЦК, жестко сказал: «То­варищ Андропов, нисколько я помню, товарища Яковлева послом в Ка­наду назначал не КГБ». Андропов аж оцепенел. Он боялся Суслова...