Рифат Шайхутдинов - Современный политик: охота на власть Страница 24

Таким образом, плюрализм власти становится изначально зафиксированным. Власть распределена, она организована как сеть, в рамках которой возможно выращивание различных инстанций власти.

Фокусы инстанции власти имеют свою исключительность и недоступность для других. Там формируются «поля» суверенности: суд суверенен в своей трактовке законов и в своих решениях; богатство суверенно в создании своих собственных возможностей; государство суверенно в рамках организации и мобилизации граждан и их упорядочении; СМИ суверенны в освещении событий, задании их важности и чередования. Эти инстанции могут потеснить друг друга, но не могут друг друга уничтожить (как только они собираются в одну линейку, происходит обрушение всей конструкции).

В социальной реализации эти конструкции существуют в виде ценностей, которых придерживается часть населения. Эти ценности связаны со способом жизни людей. Так, свобода для бизнеса, для экономических субъектов — вещь абсолютно не теоретическая. Для них она реальна и желанна. Каждая инстанция власти фиксирует определенный тип трансценденции, который она превращает затем в социальные ценности, а потом и в принципы взаимодействия людей или иных общественных единиц.

Любая новая реальная политическая или организационно-властная конструкция не может реализоваться без трансцендентного прикрепления. У нового буржуазного порядка, возникшего после французской революции, такими трансценденциями были «свобода, равенство, братство». В России, как мы обсуждали это выше, эти трансценденции не осмыслены и не очень реалистичны для жизни. Другие понятия, которые выработались в России, более значимы для россиян (мы уже отмечали значимость для российского народа понятий «справедливость» и «осмысленность»).

Теперь — с точки зрения такого современного представления власти — можно попытаться обсудить принципы, на которых может строиться эффективная, подлинная власть в России.

Новые принципы власти в России

Власть не связана с государством

Отождествление власти с государством — стереотип и анахронизм, сковывающий всю жизнь в стране. Их отождествляют и эксперты, и политики, и все население.

Этот стереотип обосновывает сегодняшний российский непросвещенный абсолютизм.

Но власть не завязана накрепко на государство. Власть сегодня строится иначе. Первый принцип новой конструкции власти в России — власть строится поверх государства, государство же становится одной из инстанций власти.

Этот принцип сразу же высвобождает активность огромного количества людей, расчищает место для современной политики в том, что касается устройства власти и перспектив страны.

Власть задает народу перспективу

По отношению к существующей государственной власти имеется очень серьезная претензия, которая заключается в том, что у нее отсутствует деятельностная составляющая. Она лишь укрепляет сама себя, усиливает чиновничество. При этом деятельностной позиции, которая занималась бы формированием перспектив и горизонтов, не образуется — мы об этом уже говорили выше, во второй главе.

Государственная власть не задает движения — и тем самым сама роет себе могилу. Именно к такому выводу нас приводит анализ всех революций: как только в стране начиналась хорошая жизнь при бездействующей власти, сразу возникали революционные настроения (например, в начале XX века жизнь в России была прекрасной, экономические показатели были лучшими за всю историю страны, международные отношения — тоже).

Реализованный принцип разделения властей

В России не обойтись без формирования новых, независимых от государства инстанций власти.

Из-за того, что инстанции власти не разделены, всякая смена властителя (выборы президента или парламента) превращается в экстрим, игру на выживание. Проблема преемственности власти в России все обостряется. Как только в стране должны пройти выборы, сразу возникает патовая ситуация, причем во всех сферах жизни одновременно. Неразделенность инстанций приводит к параличу власти и к возникновению угрозы революции. То, как это происходит, мы видим на примере Киргизии, Украины или Грузии[46].

Избежать повторения таких ситуаций можно, только доведя до реализации принцип разделения инстанций власти: суд — отдельная инстанция, президент — отдельная, бизнес — отдельная и самостоятельная инстанция.

Сегодня власть стремится быть монологичной. Происходит странный и бессмысленный откат по отношению к демократическим процедурам. Сегодня правят бал политтехнологи, которые строят фальшпанели демократии: создают «марионеточные партии», проводят «управляемые выборы» и т. д. Причина этого в том, что не развиты иные инстанции власти: ведь демократия состоит в том, что народ участвует в выработке соглашений между инстанциями.

Гипертрофия политтехнологий в нашей стране связана с отсутствием реальной политики. Если бы в России существовала настоящая политика и велись дискуссии по общественно значимым темам, то в политтехнологах не было бы нужды. Они перешли бы на роль технических исполнителей.

До самостоятельных инстанций власти должны «дорасти» все существующие органы управления и центры влияния.

Прежде всего это относится к законодательной власти. Сейчас ее как самостоятельной инстанции, как реальной власти не существует: Дума имеет силу только, может быть, по отношению к правительству, партии имеют силу только в самой Думе.

Напротив, если бы партийная жизнь пронизывала всю страну, если бы партии вели идейную работу с населением, то именно они бы формировали у него ценности и образцы, создавали пространство для самоопределения. Это являлось бы их задачей.

Это может случиться, если выборы в местные законодательные собрания станут партийными. Возможно, и правительству следовало бы формироваться из думского большинства. Тогда партии и общественные объединения могли бы стать самостоятельной инстанцией власти.

Идеология есть основа мышления классового общества в конфликтном движении истории.

Партиям ничего не стоило бы дорасти до того, чтобы стать инстанциями власти, если бы они занимались общественным развитием, а не только заявляли свою идеологическую направленность. Одни партии могли бы заниматься социальным обеспечением, другие, наоборот, — формированием самодеятельного населения; именно они могли бы удерживать различные ценности, в том числе демократические.

Партии построены по административным принципам с участием политтехнологов, с дутыми программами и идеями; фактически это не партии, а выборные комитеты

Они этого не делают, потому что все партии построены по административным принципам с участием политтехнологов, с дутыми программами и идеями. Фактически это не партии, а выборные комитеты.

России совершенно необходимо, чтобы сформировалась власть бизнеса, удерживающая в обществе такую трансценденцию, как богатство.

В начале 1990-х годов, на заре становления олигархических структур, это было сделать легче, чем сейчас. Тогда бизнес мог сам стать властью, но не государственной, а, напротив — создать особую инстанцию власти. Для того чтобы сформировать свою инстанцию власти, бизнес должен был ответить себе на следующие вопросы: как он может воспроизводить свои накопления и богатство внутри России и как построить механизм их защиты, безотносительный к другим инстанциям? Это и было бы тем механизмом воспроизводства, который превратил бы влияние и могущество бизнеса во власть. Если бы это удалось, то «богатство» могло бы строить договоренности с государством, фиксируя принципы экономической свободы, гарантий собственности и т. п. как обязательные.

Вместо этого олигархи начали устанавливать контроль над государством и пытаться его захватить. По-видимому, они также считали, что власть должна быть единственной, абсолютной и принадлежать только государству.

Сегодня такую инстанцию власти, как богатство, сформировать значительно труднее, однако направление работы остается тем же: бизнесу необходимо создавать независимые от государства механизмы накопления богатства внутри страны и формировать правила ведения национального бизнеса. Это сделать совершенно необходимо, поскольку за счет этого национальный бизнес сможет стать конкурентным по отношению к другим бизнесам, присутствующим на мировой арене.

Чтобы можно было говорить о суде как о самостоятельной инстанции власти, нужно обеспечить такую ситуацию, чтобы люди и бизнес могли судиться с государством. Это является важнейшим моментом для формирования суда как инстанции власти.