Николай Яковлев - Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс! Страница 25

ФДР испытал все прелести равенства возможностей в стране «бога и моей», как именуют Соединенные Штаты те, кому там жить хорошо. О размерах извлеченного опыта судить невозможно. В январе 1925 года бизнесмен Ф. Рузвельт распродал с аукциона часть любимых картин художников-маринистов. Выручка – меньше 1 тыс. долл. «Я, – говорила Элеонора, – не имела никакого представления о его личном доходе». Франклин, в свою очередь, не знал ничего о денежных делах своей матери и не интересовался финансовыми возможностями жены, имевшей личное состояние. Придерживался этики дельцов и в семейных отношениях.

VI

Успешный делец или нет, ФДР оставался прежде всего политиком. И хотя в 1921–1928 годах он не добивался и не занимал какого-либо политического поста, имя Франклина Д. Рузвельта никогда не забывалось, напротив, с годами оно приобретало все больший вес и известность. Он охотно давал возможность использовать свое имя в различных кампаниях, местных и национальных, по самым разнообразным поводам – от председателя комитета по сбору средств для издания фотографий старинных домов в штате Нью-Йорк до председателя фонда «американского легиона». Все это сопровождалось тем, что в США называют «паблисити», – упоминанием о ФДР на первых страницах газет, публикацией его различных высказываний, даже самых банальных.

Так, Ф. Рузвельт, несмотря на болезнь, остался руководителем организации бойскаутов штата Нью-Йорк. Он призывал ветеранов войны идти работать со скаутами, требуя, чтобы организация штата насчитывала по крайней мере 100 тыс. членов. Пребывание в рядах скаутов, объяснял ФДР, учит быть лучшими гражданами и готовит к защите родины. Стопроцентные патриоты развили тезис дальше, предложив принимать в скауты только выходцев из «коренных» американских семей, на что ФДР возразил: «Тысячи и тысячи скаутов – американцы во втором поколении». Из них-то и нужно отштамповать стопроцентных американцев.

Президентство в американском строительном совете принесло ФДР два титула – «царя» и «диктатора» строительной промышленности. То было громадное преувеличение. Ф. Рузвельт, естественно, не мог оказывать сколько-нибудь значительного влияния на дела строительства, его функции сводились к даче советов, имевших больше политическое, чем деловое значение. Он был президентом совета с 1922 года и в последующие шесть лет пребывания на этом посту пытался выполнить одну задачу: ввести зачатки планирования в хаос строительного бума 20-х годов. Его усилия заручиться поддержкой правительства натолкнулись на ледяной прием министра торговли Г. Гувера.

Республиканская администрация свято блюла традицию «меньше правительства в бизнесе и больше бизнеса в правительстве». Кое-кто заговорил даже о «социалистических идеях» ФДР, грозящих поставить частную инициативу под контроль вашингтонских бюрократов. Это было слишком. Рузвельт объяснил, что он выступает за частную инициативу, но упорядоченную, что создаст равномерную занятость в строительной промышленности, а с ней связаны в той или иной степени 11 млн. человек, работающих по найму. Нельзя, говорил он, действовать по принципу «каждый заботится о себе, а дьявол позаботится об остальных». ФДР стремился доказать, что реальный труд – а не банковские и биржевые махинации – создал благополучие Соединенных Штатов.

Несколько заявлений: «Наша великая республика была буквально создана руками предков. Если бы пуритане, отцы-основатели, расселились на плимутском берегу и открыли бы конторы по купле-продаже недвижимой собственности, бюро по планированию застройки городов и иные теоретические учреждения, вместо того чтобы рубить лес и носить воду, я убежден, что наш прогресс как нации значительно замедлился бы». Или: «Я считаю, что мы должны сделать все для того, чтобы возродить (я назову так за неимением лучшего термина) дух гильдий. Несомненно, что удивительное мастерство в период расцвета гильдий объяснялось всеобщим признанием высокого места в обществе мастера. Как же мы можем ожидать ныне, что способные юноши станут заниматься производительным трудом, если мы сами считаем, что клерк, зарабатывающий в неделю 10 долл., стоит выше на социальной лестнице, чем квалифицированный рабочий, получающий 60 долл.?.. Надеюсь, что нам удастся убедить колледжи привить юношам понимание: нужно больше ума, чтобы управлять двухтонным механическим молотом, чем механически складывать колонки цифр в конторских книгах».

Результаты подобного рода увещеваний были близки к нулю для бизнеса, но политически они являлись неоценимым вкладом для укрепления репутации ФДР как человека, озабоченного национальными судьбами. Он делал политику на бизнесе.

В 20-х годах Ф. Рузвельт выступает в поддержку известного в демократической партии Альфреда Смита. Католик по вероисповеданию и «мокрый» по убеждению (т. е. сторонник отмены «сухого закона»), он стремительно восходил на политическом горизонте США. ФДР прочно приковал себя к его колеснице и уже в 1922 году был среди тех, кто горячо ратовал за переизбрание Смита губернатором штата Нью-Йорк, что и было достигнуто беспрецедентным большинством голосов. ФДР много говорил о том, что «дорогой Ал» – его друг чуть ли не со времен битвы против Шихана, да и в 1918 году он приложил руку, чтобы Смит в первый раз прошел губернатором штата Нью-Йорк. В действительности в 1918 году ФДР вместе с Хоу заняли крайне уклончивую позицию. Однако в начале 20-х годов Смит, шедший от успеха к успеху, охотно верил «дорогому Франку».

С приближением выборов 1924 года ФДР стал крайне необходим Смиту. В этот год в США возникла сильная третья партия Лафоллета, сенатора от штата Висконсин. Партия называла себя прогрессистской и вела несколько миллионов недовольных. Хотя это движение окончательно подорвало слабые шансы на успех демократов, ФДР с готовностью взял на себя функции руководителя кампании по выдвижению Смита кандидатом в президенты. ФДР домогался еще большей известности, состязание с Лафоллетом давало возможность потрясать нацию самыми прогрессивными речами. Помимо того, ФДР становился незаменимым партийным организатором, по крайней мере в штате Нью-Йорк. Ч. Мэрфи умер незадолго до выборов 1924 года, и Таммани остро нуждалась в вожаке.

Таким образом ФДР оказался в авангарде избирательной кампании демократов. Современники усматривали в его неустанной работе на пользу А. Смита самопожертвование «дорогого Франка дорогому Алу», ибо болезнь лишала ФДР надежд на собственную политическую карьеру Замечание ФДР в частных беседах: «Если бы не эти костыли, я бы сам принял участие в деле» – приводилось как доказательство вышеупомянутого верного служения. А если кто еще сомневался, тогда приводились отказы ФДР баллотироваться в сенат или даже в вице-президенты. Ответил же ФДР Л. Стивенсону: «Не хочу быть вице-президентом. Председательствовать четыре года при нынешнем составе сената – неблагодарная и совершенно бесполезная работа». Биографы ФДР судят о нем несколько по-иному. Взвесивший все «за» и «против», Ф. Фрейдель замечает: «Эта кампания была повторением его маневра 1922 года. Тогда он поддерживал Смита в собственных целях – восстановить себя в качестве ведущего политического деятеля штата. В 1924 году Смит дал ему возможность сделать это в масштабах страны»9.

Появление мужественного Франклина Д. Рузвельта на костылях на трибуне конвента демократической партии вызвало неистовый восторг. Несколько минут бушевала овация. Когда она стихла, ФДР сильным, звучным голосом рассказал о достоинствах А. Смита, этого «счастливого воителя» политических битв (термин заимствован у американского поэта У. Уордсворта), которого любят за прогрессивные убеждения «все и вся в нашей стране». ФДР убедил конвент в том, что он прекрасный оратор, но Смит так и не был одобрен кандидатом. После почти ста туров голосования он поручил ФДР снять его кандидатуру.

Демократы выдвинули другого кандидата. На выборах в ноябре 1924 года переизбрали республиканца К. Кулиджа, президента с 1923 года после смерти У. Гардинга.

Хотя выборы 1924 года воссоздали ФДР как активного политика – выступление на конвенте было первой его большой речью после болезни, – он был далеко не удовлетворен только личным триумфом. Его успехи лишь подчеркивали плачевное положение демократической партии. В 1924–1928 годах он упорно доискивается причин, по которым она не могла завоевать большинство.

В декабре 1924 года ФДР писал: «В 1920 году, когда нас прокатили на выборах, я сказал друзьям, что, на мой взгляд, нация не изберет демократа до тех пор, пока республиканцы не ввергнут нас в серьезную депрессию с большой безработицей. Я думаю, что этот анализ верен и сейчас». В 1926 году ФДР говорил в одной из своих речей: «Наше так называемое процветание со времен мировой войны случилось вопреки, а не в результате усилий политиков. Мы держим большую часть мирового золотого запаса, что обеспечило нам легкий, слишком легкий кредит. Строительство, улучшение транспорта, увеличение всех видов производства стали настоятельно необходимыми из-за износа в военные годы. Добавьте к этому новые потребности: дешевые автомобили, радио, различные электроприборы, рост производства электроэнерии, распространение хороших дорог и последнее по счету, но не по значению – увеличение покупательной способности расширением кредита, и тогда станет ясно, что республиканская партия, стоящая у власти, повинна в том, что она пытается присвоить под лживыми предлогами достояние, принадлежащее другим, в данном случае – американскому народу».